Бойфренд из спецслужб

– Я тут подумал, – Глеб потянулся к его волосам, следуя внутренним импульсам. Он убрал прядь со лба, провел по запястью. – Если бы мне кто-то сказал вчера, например, что я буду лежать с тобой на диване своего брата Феди, я бы назвал его психом.

Матвей фыркнул.

– Я тоже не ожидал.

– Но я рад, что все так случилось. Жаль, конечно, твой телефон, но…

– Чш-ш-ш, – приложив палец к его губам, Матвей попросил, – не порть момент.

Он улегся Глебу на грудь, забросив ногу на бедра. Тот так и застыл, словно деревянный, от внезапной близости.

Приятно. Очень даже.

Мягкий и теплый Матвей трогательно сопел в подбородок, а его волосы касались щек Глеба, посылая по коже приятные мурашки. Закрыв глаза, Матвей вцепился ладонью в воротник кофты, которую Глебу дал Федя. Пяти минут не прошло, как Матвей отключился, Глеб побоялся шевелиться, чтобы его ненароком не разбудить.

«Да уж», – думал он, глядя в потолок, – «день действительно сумасшедший. От и до сумасшедший. Но какой хороший…»

Поддавшись слабости, Глеб поцеловал его в лоб и приготовился спать.

Где-то на границе сна и реальности его внимание привлекли какие-то шорохи и стоны. Открыв глаза, он не сразу вспомнил, где находился. А когда вспомнил, понял, что шорохи и стоны исходили из комнаты Феди и…

– Боже, – вздохнул Глеб.

Он мог бы порадоваться, что истолковал их отношения с Андреем правильно, а еще он мог бы порадоваться, что брат нашел себе парня и, судя по звукам, прекрасно себя с ним чувствовал. Но… Особенно громкий стон Феди заставил Глеба испуганно посмотреть на Матвея.

Лишь бы его не разбудили.

Пока Федя с Андреем развлекались, Глеб раз пять проваливался в сон и просыпался.

Он пообещал не исчезать

Утром Глеб вскочил с постели раньше, чем Матвей начал шевелиться. Испугался он этих, ну, утренних разговоров.

Кажется, вчера он перегнул палку, наговорил кучу лишнего, а ведь бросаться в отношения в его планы не входило. Утреннее похмелье (хотя Глеб и не пил алкоголь) привнесло в его мысли ясность и свежесть. «Все развивается у нас слишком быстро», – подумал Глеб, бросая мимолетный взгляд на спящего Матвея. – «Дикость какая-то, чтобы человек так влиял на другого человека», – возмутился он.

Но прежде чем уйти, накрыл Матвея одеялом.

На кухне он столкнулся с Федей, который занял место у плиты и слишком нарочито гремел посудой, явно испытывая то ли чувство вины, то ли стыд за прошедшую ночь. Глеб не думал ничего плохого, правда, его порядком пугало то, в какую зависимость попал Федя от этого… Андрея. Копая для Громова, Глеб запомнил и несколько красноречивых деталей, которые выдавали в самом Андрее человека другого мира, шикарного и яркого, богатого и амбициозного. Такие часто делали людям больно, а потом уходили, не оглядываясь, как крутые парни, спровоцировавшие взрывы.

– Федь, – вздохнул он. – Я не собираюсь тебя воспитывать, хорошо? Об одном хотел попросить, чтобы ты был осторожен.

Федя так быстро оглянулся, что Глеб и сам вздрогнул от неожиданности.

– Ты что-то знаешь об Андрее?

Что он мог знать?

Все, что удалось выяснить, Глеб рассказал Феде. Утаивать компрометирующие сведения о человеке, с которым его брат жил под одной крышей, не имело никакого смысла. Глеб отметил, что, впрочем, вряд ли конкретно сейчас Федя думал о логике происходившего, вспоминая, что слышал ночью из его спальни. Логике в любви не место, поэтому Глеб всегда ее так боялся, словно монстра какого-то, разновидность зомби, что незаметно съедала мозги.

– Нет, успокойся. Все с твоим Громовым нормально, – уточнил он, чтобы брата успокоить.

– Что тогда? Будешь предупреждать, что он разобьет мне сердце? Тебе Матвей что-то сказал? Они встречались?

– Что? – в шоке уставился на него Глеб. – Нет, точно нет, Матвей бы сказал…

Или не сказал бы.

Черт возьми, Глеб слишком мало о нем узнал, о нем настоящем, и уж точно не владел достаточной информацией, чтобы делать такие выводы. Правильнее было бы сказать иначе, Глеб надеялся услышать от Матвея признание, окажись они в одной квартире с его бывшим парнем, который ныне окучивал его сводного брата. Но что по этому поводу думал сам Матвей, Глеб понятия не имел. И как-то так получилось, что в голову ему полезли эти дурацкие мысли о бывших, о людях, с которыми Матвей обнимался, целовался и занимался любовью. Сколько их вообще было… десятков? Он не воспроизводил впечатления неопытного парня, а уж если взять во внимание его внешность и статус, желающих, должно быть, хватало.

– Хотя, если задуматься, у вас похожий типаж, – признался Глеб, забредя в дебри неожиданной ревности.

– Похожий типаж? – сощурился Федя. – Ты хочешь сказать, что нашел себе парня, напоминающего меня?

Накрыв лицо рукой, Глеб простонал:

– Боже, нет. Зачем я вообще об этом заговорил…

Спас их Матвей, он выбрался на кухню, собранный, но все равно трогательно-сонный.

Глеб уставился в тарелку, чтобы не стать предметом анализа собственного брата. Что он там сказал про парня минутой ранее? Глеб в таком разрезе о Матвее не думал. Парень… Они встречались? Разве люди вообще могут начать встречаться на пятый день знакомства? Он позвал Матвея собираться и одеваться в коридор, надеясь, что свежий воздух поможет ему перестать чувствовать себя так странно. Эмоции, чувства, с ума сойти можно…

В этой квартирке было слишком много людей, к которым Глеб не мог относиться равнодушно.

Целый брат. И Матвей. Он сбежал, не забыв, конечно, поблагодарить Федю и пообещать ему не пропадать.

День был солнечным, они оба щурились, привыкая к ярким оттенкам.

Матвей тоже держался нейтрально, пока они ждали такси в двух кварталах от дома Феди.

Рассматривая его, Глеб понимал, что душа у него не на месте. Непонятно, когда он успел ощутить потребность в его улыбках или касаниях, стать зависимым от хорошего настроения Матвея и его благосклонности, но проблема показалась, что называется, в полный рост. Вздор! Кашлянув, Глеб импульсивно потянулся, поправил Матвею воротник пальто, который находился в идеальном положении, лишь бы привлечь его внимание.

– Хорошо спал? – поинтересовался он.

– Хорошо, – кивнул Матвей.

И снова между ними воцарилась тишина.

Кажется, Глеб перегнул палку с дистанцией с утра.

Возможно, у Матвея были совсем другие планы на их совместное пробуждение, а он позорно убежал на кухню, а потом держался как-то отстраненно. У него в голове столько всего смешалось. Брат и его неожиданная близость с Громовым (Глеб понятия не имел, какую роль на него, как на старшего брата, возлагала эта ситуация, может он зря себя накручивал?). Громов этот, с которым мило беседовал Матвей и выглядевший, как супермодель и миллионер в одном флаконе. Ну, и сам Матвей, конечно же, вынудивший Глеба играть незнакомую дебютную роль горячо влюбленного человека.

Черт возьми, он должен был спросить.

– Слушай, – неуверенно посмотрел на него Глеб, – у тебя были отношения… С Андреем?

– С каким Андреем? – удивился Матвей, наконец, ослабив оборону. – С Громовым? Боже, нет. С чего ты взял?

– Ну, а почему нет? Он гей…

Скрестив руки на груди, Матвей сжал губы, явно недовольный, что эта тема всплыла.

– И что?

– Почему ты злишься?

– То есть на горизонте появился мужчина-гей и ты сразу же предположил, что я с ним спал? Ты думаешь я с половиной Москвы отношения имел? – скривился Матвей. Не доведя до конца жест, он вздохнул и коснулся кармана Глеба на высушенной братом куртке. – Послушай, лично я этих разговоров о бывших никогда не понимал. Всякое в прошлом могло случиться, но если ты с кем-то встречаешься, то ты даешь ему шанс здесь в настоящем. Да? Но, секунду, – опередил он Глеба. – Раз уж ты спросил… У меня были отношения. Немного, недолго. Последние закончились тем, что я застал бойфренда в постели с секретаршей. Они спали все те полгода, что мы встречались. Вот так бывает в жизни…