Обстоятельства их свадьбы

– Хорошо, – Патрик согласился с натяжкой, он с отцом так и не начал общаться, даже на свадьбе лишь поздоровался.

– Я с вами, – засобирался Юнатан.

– Нет, это семейное дело, – строго осадил его Харальд и с напором посмотрел в глаза, боясь, что тот сейчас последует совету Пата и начнет возмущаться, но Юнатан смутился и кивнул.

Машина доставила их за полчаса. На улице лил проливной дождь, и до могилы папы они добирались под одним зонтом. Небольшое кладбище при церкви святого Иоанна с гладко скошенной травой и светлыми березами в начале лета выглядело зеленым и умиротворенным. Матса они нашли лежащим на земле. Патрик остановился чуть в стороне, а Харальд бросился к отцу, поднимая его, пьяного и рыдающего. С трудом дотащил до скамейки и усадил. Отец казался невменяемым, лепетал что-то про Синдри, хватался за пиджак и тянул к себе.

Патрик не подходил, мрачно смотрел на них. Он до сих пор винил отца во всем случившемся. Но в действительности винить было некого.

– Хватит, а-па, хватит, надо домой, – уговаривал Харальд.

– Я и так дома, только с ним. Знаешь, как я скучаю… я так скучаю…

– Хватит, а-па…

Патрик все-таки приблизился, встал рядом и закрыл их зонтом. Отец понемногу успокаивался, вздыхал дергано. Сейчас он выглядел совсем старым, немощным и высушенным. Узкие запястья, обтянутые серой кожей, скрюченные пальцы. В молодости отец был сильным, высоченным и широкоплечим, таким же, как сейчас Харальд – зрелый, крепкий мужчина. Но к шестидесяти отец превратился в разваливающегося старика.

Они с Патриком вдвоем смогли его поднять и, придерживая под руки, повели к машине. Но стоило Патрику подхватить его, как отец вцепился в него и запричитал с новой силой:

– Прости, Пат, прости, я так виноват перед тобой, перед вами обоими.

– Не надо, ну, а-па. – Харальд пытался поставить его ровно.

– Я не должен был оставлять его, не должен. – Он зарыдал в голос, вцепившись Патрику в пояс и сползая к земле. Патрик стоял истуканом с каменным лицом, а отец рыдал у него в ногах.

– Помоги мне, – рассердился Харальд, одергивая брата. Тот вздрогнул, словно проснувшись. Подхватил отца под мышки и поставил рядом с собой, так что их взгляды на мгновение пересеклись.

– Прости, Пат.

– Все нормально, – выдохнул Патрик, передавая его Харальду.

Глава 13

Они быстро добрались до машины, Харальд усадил отца на заднее сиденье, сам сел вперед, не собираясь его оставлять в таком состоянии. А Патрик остался под дождем. Отказался садиться в машину, отдал зонт и, понурив плечи, направился куда-то вглубь кладбища. Не мешало бы его вернуть, но Харальд слишком устал бегать за этими двумя, пытаясь вразумить. Патрик уже взрослый и сам разберется.

Эспен, встревоженный и бледный, забрал хозяина на поруки и выдал сухую куртку.

Харальд вспомнил про оставленного мужа, лишь когда не обнаружил его дома. Снова пришлось сесть в машину и ехать к месту церемонии. Через весь город и под проливным дождем. Он злился и на себя, и на Юнатана, потому что тот мог спокойно вернуться и не заставлять волноваться без повода.

Шатры рядом с фортом уже разобрали, осталось несколько штук, где веселились самые стойкие, вряд ли имеющие к их семьям хоть какое-то отношение. Юнатана среди них не было, и в самом замке его не видели. Харальд хотел уже плюнуть и ехать домой, но напоследок наспех пробежался по зеленому лабиринту, где в темноте под проливным дождем и нашел пропажу.

Юнатан замер рядом с деревьями, без зонта и куртки, стоял, опустив голову, и Харальд хотел окликнуть, когда он приподнялся на цыпочки, качнулся в сторону, выгибаясь и перебирая ногами. Прыгнул легко, словно ничего не весил, вскинул руки, закружился и снова замер. Постояв несколько тактов музыки дождя, он снова двинулся, гибко и стремительно. Выглядело это красиво и немного дико.

Харальд подошел к нему, когда тот снова замер, прикрыл своим зонтом и опустил руку на плечи. Юнатан совсем промок и казался ледяным на ощупь.

– Почему ты не поехал домой?

– Я ключи не взял.

Краска смылась с волос и лица, светлые бесцветные брови, прозрачные глаза, некрасивые разводы размытой ваксы и косметики. И потерянный взгляд. Харальд его обнял. Просто не смог проигнорировать, Юнатан все время вызывал у него жалость. И горький стыд. Свадьба все равно состоялась. Зачем нужно было…

Они добирались в молчании, рядом с домом Харальд отдал ему свои ключи, надеясь, что тот спрячется в своей комнате и больше не покажется на глаза, но Юнатан ждал его в парадной, поднялся с ним рядом и замер в прихожей, опустив голову и нервно покусывая губы.

– Тебе надо в душ и переодеться, иначе ты простынешь, – заметил Харальд.

– Пойдешь со мной?

От подобного предложения, внезапного и слишком откровенного, Харальд отшатнулся.

– Это совсем лишнее.

Юнатан ушел, но напряжение все еще стояло между ними стеной. Харальду хотелось разбить его, расслабиться и плыть по течению, но он не знал, как. От Юнатана было некомфортно, хотелось от него избавиться и оттолкнуть. Потому что Харальд сам все испортил. При других обстоятельствах он бы пошел вместе с ним в ванную и, не стесняясь, прижимался к его влажной спине…

Застонав, Харальд взял новую пачку сигарет и вышел на балкон. Дождь немного успокоился, и сквозь сизую морось можно было рассмотреть по-летнему светлое море и сияющий в разноцветных огнях туристический порт. Юнатан вышел к нему, полностью одетый, с высушенными волосами. Управился он быстро, и Харальд не ждал его возвращения.

Выглядел он уставшим и подавленным, с несчастным взглядом и поникшей головой. Не так, как мог бы смотреться молодой юноша, только что вступивший в брак, свадьба должна была его осчастливить. Харальд рассчитывал, что свадьба принесет им обоим облегчение.

– Завтра подам документы на смену фамилии. – Юнатан бросил на него короткий вопросительный взгляд. Глаза у него покраснели. – Ты не против?

– Если тебя самого это устроит. – Харальд тяжело выдохнул и затушил сигарету. Он твердо решил бросить. – Ты теперь мой муж.

– Да. – Юнатан внезапно прильнул к нему, обнял крепко, вцепившись в рубашку. – Спасибо, спасибо, – шептал он, вздрагивая всем телом и продолжая сжимать пальцами ткань. – Спасибо, что не побрезговал и принял меня. Ты меня спас…

Сквозь хриплые бормотания прорывались всхлипы. Юнатан расплакался и держался так крепко, что не было сил оттолкнуть. А Харальду хотелось. Прогнать его и не слушать слова благодарности, которые он не заслужил.

– Если бы ты отказал, я бы покончил с собой. Потому что отец бы сгноил, он и так меня презирает, а то, что я сделал… Мне так стыдно, так мерзко думать о себе, я все испортил… это такой позор…

– Просто забудь, – попросил Харальд, не желая все это слушать.

– Не могу, мне никогда не забыть, не отмыться.

Юнатан продолжал рыдать, ноги его с трудом держали, и он потихоньку сползал, опускаясь на колени, пока не сел перед ним, вжимаясь лицом в ноги и продолжая отчаянно реветь.

– Я никогда не смогу расплатиться перед тобой, но постараюсь быть тем, кто тебя достоин…

Харальд не мог его поднять. Стоял столбом, чувствуя, как самого трясет, обдает отголосками чужих эмоций – страха, отчаяния. Сбитое дыхание, обжигающее кожу через штаны, и горечь слез, впитавшихся в ткань. Харальд не хотел его ломать, ставить на колени, но своим необдуманным поступком изуродовал мальчишку, обрубив ему корни.

Юнатан рыдал под ним так же беспомощно и отчаянно, как отец рядом с Патриком, не справляясь со своей потерей и любовью к сыну. Юнатан потерял себя. А точнее, это Харальд у него отнял.

– Пожалуйста, поднимись, – попросил он, когда Юнатан немного успокоился. Не было сил даже коснуться его.

Юнатан встал, пряча свои эмоции под новую, холодную маску отчуждения. Выпрямил спину, расправляя плечи. Он хотел быть достойным и правильным. Исполнительным. Харальд этого не желал.