Мистер Инкогнито

Второй вариант таил в себе опасность другого рода. Прежде всего, Роберт мог просто не дождаться ее и уйти. К тому же, будучи натурой чуткой и восприимчивой, Линда всегда ставила себя на место другого человека. Воображая себя Робертом, она представляла, как бы нервничала, волновалась и даже злилась, оказавшись в его шкуре. Может быть, войти в ресторан ровно в семь, секунда в секунду? Бьют часы, двери распахиваются – и входит она.

Линда фыркнула – такие эффекты годятся разве что для романов. Филеас Фогг, например, мог позволить себе прибыть в клуб в последнее мгновение, но только лишь потому, что прежде объехал землю за восемьдесят дней.

Решено, она позволит себе маленькое опоздание, в одну-две минуты. Интересно, что бы сказала по поводу ее колебаний Дорис? Наверное, ничего, разве что покрутила бы пальцем у виска и покачала головой.

Мысль о Дорис потянула за собой вереницу других. Заперла ли она магазин? Положила деньги в сейф? Включила ли сигнализацию? И откуда в магазине взялась ветка жасмина?

Жасмин…

В тот день Линда вернулась домой чуть позже обычного, потому что заходила к своей лучшей подруге Клэр. Оставался последний школьный год, и девушки уже решили, что будут поступать в один и тот же колледж. Редко случается, чтобы у двух людей так совпадали вкусы, пристрастия и интересы. Им одинаково нравились Донна Саммер и Аль Пачино, пиво «Будвайзер» и джинсы «Джордан», пицца с грибами и духи «Орэндж блоссом». Перед Рождеством они даже влюбились в одного и того же молодого человека, Берта Сайзмора. Как ни удивительно, но даже это не развело подруг по противоположным углам ринга. Если Берт назначал свидание Клэр, та являлась вместе с Линдой. Когда же он попробовал расколоть девичий тандем и пригласил Линду на пикник, она предупредила, что его мотоцикл не выдержит троих. В конце концов несчастный парень спасся от спаренной атаки, сбежав для продолжения учебы в соседний штат.

Придя домой, Линда нисколько не встревожилась из-за отсутствия матери, которая частенько засиживалась после работы в каком-нибудь кафе или шла в кино с очередным кавалером. После смерти отца Линды прошло более пятнадцати лет, и все эти годы Шейла Шеппард отдала воспитанию единственной дочери, но в какой-то момент она словно очнулась и, поняв, что жизнь безвозвратно уходит, бросилась наверстывать упущенное. Кто-то оправдывал «бедняжку», слывшую некогда первой красавицей Блэкфилда, кто-то порицал, но, в общем, город относился к ней с симпатией и сочувствием.

Стоял жаркий майский день, и Линда, приготовив незамысловатый обед, решила вздремнуть до прихода матери. То ли из-за того, что она забыла «завести» внутренние часы, то ли по какой-то другой причине, но сон затянулся почти до одиннадцати вечера. Открыв глаза, девушка сразу поняла: с мамой что-то случилось. Поняла не потому, что ощутила некую неясную тревогу, не потому, что на сердце как будто лег камень, нет. Просто Линда все увидела: неподвижно лежащую на кровати маму, белый шарф у нее на шее, упавшую на пол сумочку и… стоящего над ней мужчину.

Не помня себя от ужаса – картина в ее голове была абсолютно ясной и точной, – Линда вскочила с дивана и бросилась наверх, в спальню матери. Распахнув дверь, она влетела в комнату и замерла: Шейла Шеппард действительно лежала на кровати с белым шарфом на шее, а рядом с кроватью валялась сумочка. Сцена в точности повторяла видение. За одним исключением – мужчины в спальне уже не было.

А еще в комнате стоял густой запах жасмина, который распространял упавший с туалетного столика флакон духов.

С тех пор Линда не терпела этот аромат.

– Линда? Линда Шеппард?

Она оглянулась – в двух шагах от нее, у входа в супермаркет, стояла нагруженная пакетами незнакомая женщина.

– Извините, но…

– Не узнаешь? – Женщина покачала головой и грустно улыбнулась. – Неужели я так сильно изменилась?

Линда присмотрелась, поднесла палец к кончику носа – в слегка расплывшихся чертах лица, в улыбке, в прищуре глаз проступало что-то смутно знакомое.

– Сандра? Сандра Уилкокс?

– Узнала все-таки? Вот видишь… – Сандра попробовала было развести руками и тут же уронила бумажный пакет с ярко-оранжевыми апельсинами. – Черт!

Линда собрала раскатившиеся фрукты.

– Держи. Боже, сколько же мы не виделись?

– Да уж больше десяти лет. – Сандра с любопытством оглядела подругу, с которой вместе заканчивала школу.» – А ты отлично выглядишь. Замужем?

– Нет. Не успела. – Изложить всю историю в двух словах Линда вряд ли смогла бы, а на подробный рассказ у нее просто не было времени.

– Понятно. – Сандра сочувственно кивнула. – Знаешь, я приехала к родителям. Собираюсь пробыть здесь дней семь-восемь. Давай встретимся как-нибудь, поболтаем, вспомним доброе старое времечко.

– С удовольствием. Кстати, и Клэр будет рада.

– И Клэр тоже здесь?! – обрадовалась Сандра. – Прекрасно! Устроим вечер воспоминаний. Ты мне позвонишь?

– Конечно. Завтра тебя устроит? Я переговорю с Клэр.

– Меня устроит любой день, так что определяйтесь сами. Ты куда-то спешишь?

Линда посмотрела на маленькие золотые часики – единственное, что осталось от Стэна, не считая, конечно, воспоминаний. Стрелки показывали три минуты восьмого.

– Да, извини. – Она смущенно опустила глаза.

– Понятно… – многозначительно протянула Сандра. – Ну ладно, удачи тебе.

– Спасибо. И до завтра.

Ресторан «Три луны» считался в Блэкфилде самым шикарным из подобных заведений. Построенный после войны, он успел поменять четырех хозяев и, вероятно, продолжил бы эту традицию, если бы лет пятнадцать назад не попал в руки Шона Маккелана, который в отличие от предшественников не пытался превратить его в «современный развлекательный комплекс» с дансингом, стриптиз-клубом, караоке-баром и подпольным казино. Прежде чем переключиться на ресторанный бизнес, Маккелан, считавшийся в городе темной лошадкой – он появился в Блэкфилде в конце шестидесятых, – проработал несколько лет в Денвере. Откуда у него взялись деньги на покупку «Трех лун», никто не знал, но недостатка в слухах, разумеется, не было.

Наиболее радикальные представители общественности высказывали предположения о связях чужака с мафией, другие усматривали в его действиях стремление таинственных дельцов с Уолл-стрит расширить свое разлагающее влияние на американскую глубинку, третьи предупреждали об опасности международного терроризма, занесшего руку над «стопроцентно американским городом».

Впрочем, разговоры постепенно умолкли, подозрения рассеялись, а Шон Маккелан как-то незаметно превратился в уважаемого горожанина, мецената и одного из главных спонсоров ежегодной Недели Блэкфилда.

Миновав пустое фойе, Линда заглянула в зал и с облегчением отметила, что посетителей почти нет, а из примерно дюжины столиков заняты всего два. Никого похожего на Роберта видно не было. Оставалось предположить, что он коротает время в баре. Она осторожно приоткрыла дверь бара.

Роберт – а в том, что это именно он, сомневаться не приходилось, поскольку двумя другими клиентами были восседавшие на стульях девицы, – стоял со скучающим видом путешественника, которого занесло куда-то на границу цивилизованного мира и который ждет не дождется, когда же ветер судьбы унесет его в иные края, навстречу настоящим приключениям. Не замечая застывшую у двери Линду, он потягивал из высокого стакана коктейль, представлявший собой весьма сложную, многослойную смесь различных оттенков розового, так что Линда имела возможность рассмотреть своего избранника.

Возраст – около сорока. Русые, разобранные на прямой пробор волосы. Рост – сто восемьдесят сантиметров. Легкий летний костюм бледно-зеленого цвета, голубая рубашка, дорогие замшевые туфли… Впечатление немного портили короткий, вздернутый нос и безвольный подбородок.

А чего ты ждала? – одернула себя Линда. Что сюда пожалует Том Круз или Джонни Депп? Так ведь и ты не Шарлиз Терон и не Гвинет Пэлтроу.