Прощай!

Тормозя у очередного светофора, Федор объяснял:

– Понимаешь, Паша, здесь замешаны большие люди и большие деньги. Мы – на чужой территории, а значит – в их власти, поэтому мы сейчас должны прежде всего вернуться домой. Хотя дома тоже не все гладко. У них есть связи в Энске, иначе бы просто ничего не вышло.

– Думаешь, Санек знает? – спросил Павел хмуро.

– Скорее всего, нет. Не думаю, – покачал головой Федор.

– Тогда почему послали нас? Именно нас! Ведь оформлением бумаг Гена должен заниматься или сам Силаев. Это же такая крупная сделка!

– Не знаю, – ответил Федор. – Пока не знаю.

Минут десять они молчали. Каждый думал о своем.

Город уже остался позади. Но Павел почему-то не испытывал большого облегчения по этому поводу. Странное предчувствие, что еще не все дела закончены в этом гадюшнике, не давало ему спокойно обдумывать свои дальнейшие действия по приезде пред светлые очи Санька. И Федор что-то темнит. Может, на самом деле все не так уж и погано?

Впереди на пороге показался патруль ГАИ: машина и четыре мента. Один из них, взмахнув своей «волшебной палочкой», сделал знак остановиться.

– Федя, не останавливайся, – вдруг сказал Павел, сам не понимая почему. Он просто привык доверять своей интуиции. Но было уже поздно: Федор затормозил и свернул к обочине.

Гаишники подошли к машине. «Почему все сразу?» – инстинктивно       подумал Павел. И неясная тревога зашевелилась в душе.

– Лейтенант Петров. Ваши права и техпаспорт, – велел один из гаишников, совсем еще зеленый пацан.

Федор достал из бардачка документы и отдал ему.

– Доверенность, – скомандовал гаишник. Долго и придирчиво изучал все бумаги. Что-то сверял, ковырял ногтем, потом спросил:

– Что у вас в багажнике?

– Ничего, – ответил Федор.

– Откройте багажник, – весь его вид не предвещал ничего хорошего.

– Федя, уезжай, – шепнул другу Павел, чувствуя что-то подозрительное в этих ментах, но толком не понимая, что именно его настораживает. – Еще не поздно. Оторвемся от них, пока они в машину залезут, и по боковому шоссе уйдем.

– Да ладно, Паша, обычная проверка. Они ко всем иномаркам докапываются, денег хотят, – пожал плечами Федор и вышел из машины. Открыл багажник. Дальше началось что-то непонятное.

Из багажника гаишник вытащил небольшой черный чемоданчик, открыл его на капоте и двумя пальцами поднес к глазам Федора пакетик с белым порошком:

– Что это у вас?

«Ни фига себе сработано!» – удивился про себя Павел, невольно восхитившись неведомым «доброжелателем». Федора мгновенно обыскали, отобрали пистолет. Павел не вытерпел и, забыв об осторожности, тоже вышел из машины. Кто-то тут же припер его к джипу и стал со знанием дела шарить по его карманам. В следующий момент Павел заметил краем глаза Федора, которого ударили дубинкой по ногам. Он упал (Павлу показалось, что это длилось целую вечность), и его стали пинать ногами.

Павел больше не помнил, что это люди в форме, понимая лишь, что такой крупной подставы он еще в жизни не видел. Он не стал дожидаться, когда найдут его пистолет, а просто съездил обыскивающему его сержанту локтем под дых, а потом по физиономии. Кто-то треснул его дубинкой по ногам сзади. Павел упал, но тут же откатился и снова вскочил на ноги. Заревев как бык, он раскидал в стороны опешивших гаишников и кинулся на помощь окровавленному Федору, но его тут же оттащили обратно.

– Паша, беги! Это не менты! – прохрипел Федор, но снова получил ботинком в живот и дубинкой по голове.

Не помня себя, Павел столкнул лбами двух «ментов», повисших на нем, и скатился в овраг, начинавшийся сразу у дороги. За ним побежал один из нападавших, но его окликнули:

– Оставь, далеко не убежит. Потом поймаем.

– Нет уж, сейчас, – не согласился «гаишник» с лейтенантскими погонами и вытащил пистолет.

Павел, скатившись по траве и камням на самое дно оврага, слышал, как он передернул затвор, и пополз в сторону, к небольшому пригорку, поросшему бурьяном.

– Вон он, сука! – выругался его преследователь и выстрелил.

Пуля расплющилась совсем рядом с головой Павла.

– А-а, на фиг! – Павел плюнул на осторожность и короткими перебежками бросился к спасительному бурьяну.

Еще один выстрел – и земля взметнулась прямо под его ногами. Упав на живот, Павел выхватил из кобуры пистолет и открыл огонь. Его преследователь залег, но тут же снова пальнул.

– Козел! – выругался Павел тихонько и снова прицелился.

Послышался звон 6ьющегося стекла. «Джип бьют», – догадался Павел. Сейчас его не 6еспокоило, что скажет Гена, когда узнает об этом (да и узнает ли?). Беспокоил Федор. Что эти подонки с ним сделали? Жив он или уже нет? Последовав инстинкту самосохранения, он оставил его одного. Но, с другой стороны, от живого Павла толку больше, чем от мертвого, для Федора в том числе.

Новая пуля просвистела над его головой.

«Четвертая», – подумал Павел и выстрелил. Послышался отборнейший мат и новый выстрел – опять мимо.

– Даже я таких слов не знаю, – тихо усмехнулся Павел и отполз еще дальше, надеясь, что кто-нибудь из проезжающих по трассе спугнет этих кретинов – и чем скорее, тем лучше. Они вряд ли были профессионалами, в этом Павел не сомневался. Но отморозки в стае очень опасны: они бьют жестче и дольше, пока все свои амбиции не выплеснут.

Сверху друзья окликнули «лейтенанта»:

– Да оставь ты его! Никуда не денется – не у себя дома. Помоги лучше машину толкнуть. А то вон там едет кто-то! Валить надо.

Тот постоял несколько секунд в раздумье и нехотя вернулся к товарищам.

Павел видел, как джип покатился под откос и зарылся носом в песок, но не взорвался, не загорелся и даже не перевернулся. На машину страшно было смотреть, и Павел невольно представил себе лицо Гены, когда тот увидит своего любимца.

– А с этим что делать? – донеслись сверху голоса.

– Пускай валяется. Все равно уже не выживет, если еще не сдох. Айда, ребята, – ответили.

Через минуту шины зашуршали по асфальту, удаляясь по направлению к городу.

Павел спешно выкарабкался на дорогу, все еще не выпуская из рук оружия, и первым делом проверил, жив ли Федор, лежащий неподвижно на обочине в луже крови. Потом вышел на середину дороги и стал ждать.

Первая машина – старый видавший виды «форд» – была уже близко. Видимо, эта консервная банка и спугнула отморозков, сама того не зная. Ехала неспеша (водитель осторожничал) со стороны города по этой малооживленной трассе. Павел навел на нее пистолет. Увидев его, водитель – жирный мужик лет пятидесяти – затормозил резко и захлопал испуганно глазами, вжавшись в сиденье.

– Вылезай! – скомандовал Павел.

Тот мгновенно выполнил приказ и завопил:

– Не стреляйте! Берите все: деньги, машину. Вот часы японские. Дорогие.

– Заткнись и помоги, – мрачно процедил Павел, кивнув в сторону Федора.

– Но я же еду в другую сторону! Меня жена ждет, – запричитал мужик.

Павел снова навел на него пистолет:

– Ты че, мужик, не понял? Сейчас ты поможешь отвезти моего друга в больницу. Потом поедешь к своей супруге и забудешь о том, что видел.

Толстяк заморгал и открыл заднюю дверцу машины. С его помощью Павел втащил Федора в салон, сел за руль (толстяку осталось переднее сиденье рядом) и сказал:

– Поехали.

Старая американская кляча напрягла все свои лошадиные силы и рванула с места. Пока петляли по улицам, толстяк указывал дорогу и причитал:

– Ради Бога, осторожнее, медленнее! Моя машина!

Но Павел не обращал внимания на эти стоны и охи, нарушая все мыслимые правила движения, мчась и на красный свет, и на зеленый. Вскоре показалась городская больница.

Едва не снеся по пути ворота, «форд» на бешеной скорости влетел в больничный дворик и резко затормозил у дверей приемного отделения. Павел выбежал из машины и бросился в здание, чуть ли не силой заставил забегать и засуетиться половину медперсонала, и уже через минуту к машине вынесли носилки. Федора уложили на них. Врачи после стимуляции американской валютой поклялись Павлу сделать все возможное и невозможное и оперативно затерялись в коридорах.