Светя другим – сгораю

– Не похож, – с облегчением отметил Матвей. – Но не вздумай!..

– Да не вздумаю, ты чего?

– Как ты вообще оказался в этом притоне?

– Хорошо хоть какое-то жильё есть, – махнул рукой Пашка, а потом оживился. – Ты мне вот что скажи. У тебя дома остались какие-нибудь учебники? По анатомии там, физиологии? По фарме, может?

– Остались вроде, – ответил Матвей. – Точно не скажу, отец мог раздать студентам.

– Посмотри, пожалуйста, и принеси мне, – попросил Пашка. – Тебе-то они уже не нужны, и так всё знаешь.

– А тебе зачем?

Пашка поморщился от боли или оттого, что придётся отвечать.

– Из института меня, конечно, вышвырнули, но запретить мне интересоваться медициной никто не может. Для меня это как хобби. Разве в этом есть что-то дурное?

– Нет, ничего дурного, ты прав. Завтра привезу.

– Вот спасибо!

Пашка протянул свою крепкую ладонь. Матвей пожал её, а другой рукой коснулся его плеча.

– Только прошу тебя, иди отдыхать.

– Сейчас пойду, не волнуйся.

И Пашка улыбнулся, сверкнув васильковыми глазами.

Глава 14.

– А в каком возрасте у тебя впервые было… с девушкой? – спросил Пашка.

Матвей, не ожидавший такого вопроса, слегка растерялся, но быстро сообразил, что сейчас ему нужно стать как никогда чутким, открытым и серьёзным. Каким бы был настоящий отец.

– В шестнадцать, – ответил он и замолчал, ожидая ещё вопросы.

– Ты… боялся?

– Волновался, – ответил Матвей, стараясь точнее вспомнить свои чувства.

– Но всё прошло хорошо?

– Да. Думаю, да.

– А эта девушка, с которой у тебя было, кто она? Не переживай, – поспешил добавить Пашка. – Я ничего не расскажу Алике.

Матвей заметил, что до сих пор держит в руках учебник, открытый на теме оксидов. Видимо, заниматься химией они сегодня уже не будут.

– Да я не переживаю, – ответил он, закрывая учебник. – Алика знает. Я ей рассказывал. Не во всех подробностях, конечно, но… Её звали Татьяна. Танечка. Мой папа помогал ей писать какую-то научную статью. Собственно, так она и оказалась у нас дома.

– Она была старше тебя?

– Да, лет на пять, – Матвей прикинул в уме. – Я ещё в школе учился, а она была на третьем или четвёртом курсе медицинского.

– Такая взрослая, и вы всё равно?..

– Переспали, да, – закончил фразу Матвей. Пашка ещё смущался подобных слов. – Я тогда считал себя очень взрослым. Но Таня была во всех этих вещах куда более опытна. Многому меня научила, если это можно так назвать. Со мной ещё идиотская история произошла, – Матвей усмехнулся воспоминаниям и заёрзал на стуле, который вдруг стал неудобным. – Мы как-то внезапно начали встречаться. Разумеется, тайно, у меня дома. Она приходила несколько раз, и всё было отлично. Пока однажды мама не нашла в их с отцом постели заколку. У Тани была такая приметная заколка в виде какой-то ракушки. Как увидишь – сразу представляешь на её белокурых волосах. До сих пор не знаю, как её проглядел. Я ведь, как настоящий разведчик, перед приходом Тани менял на родительской кровати постельное бельё, а после её ухода снова стелил старое, чтобы никто ничего не заметил. Кровать у родителей была больше, и Тане в принципе не нравилась моя комната. Наверное, заколка под кровать упала, а мы не заметили. Но когда мама увидела эту заколку, она подумала самое логичное – что отец ей изменяет – и устроила скандал. Представляешь, какой это для неё удар! Она же почти двадцать лет его дрессировала, была уверена в нём, как охотник в своём сеттере, а тут такое. Да ещё и со студенткой! Да ещё и прямо в их постели! Она кричала, плакала, швырялась вещами, не знаю, как у неё от всего этого сердце не остановилось. А отец – он ведь на самом деле ни в чём не виноват – не знал, как оправдаться. Чуть не поседел от маминых истерик. Короче, они уже почти дошли до развода, и я понял, что должен во всём сознаться, – Матвей засмеялся. – В жизни не чувствовал себя так глупо!

Пашка тоже засмеялся, и они как будто оказались наравне. Ни дать ни взять – родные братья.

– К нам на танцы пришла новая пара, – начал Пашка, отвечая откровенностью на откровенность. – И мы с Лизой… ты ведь помнишь Лизу?

– Твоя партнёрша, да? Невысокая, тёмная?

– Да, так вот. Мы с Лизой помогали им почувствовать ритм пасадобля, потому что ощущение такое, что они вообще никогда не танцевали. Я, естественно, взял на себя девушку, и стоило мне дотронуться до неё – со мной такого ещё никогда не было, – будто всё внутри перевернулось.

– Ты влюбился?

Матвей постарался спросить так, чтобы в голосе даже случайно не промелькнула насмешка или неодобрение.

– Не знаю, – ответил Пашка. – Мне постоянно хочется прикасаться к ней. Её тело прямо гипнотизирует. Теперь она только меня просит помогать. Именно меня, хотя в группе полно других парней. Она такая гибкая, игривая, так легко трогает меня и даёт трогать себя, – Пашка шумно вдохнул. – Мне кажется, она хочет меня. Или просто играет со мной.

– А ты её хочешь? – прямо спросил Матвей.

Пашка нервно вздохнул и потёр лицо руками.

– Понимаешь, я как-то боюсь всего этого. Даже думать об этом… Мне кажется, что у меня ничего не выйдет. А ещё, – добавил Пашка, понизив голос. – Мне это снилось. Уже дважды. А ведь мне почти шестнадцать. И тебе было шестнадцать… Может, со мной что-то не так?

– Всё с тобой нормально, – улыбнулся Матвей. – Просто ты очень волнуешься, а зря. В таком деле чем меньше волнуешься, тем лучше получается. А сколько лет этой девушке?

– Не знаю, мы вроде ровесники. Но у неё такой взгляд, – дыхание Пашки снова стало тяжелым. – Я даже не понимаю, как у меня получается с ней танцевать. А к той девушке, к Тане, ты испытывал что-то, кроме желания? Ты любил её?

– Нет, – честно ответил Матвей. – Я бы даже сказал, что и желание не было таким уж сильным. Но понял я это уже потом, когда появилась возможность сравнивать. А вообще, знаешь, у меня было много девушек, но все такие… – Матвей гримасничал, подбирая слово, – легкодоступные, что ли. И мне казалось, что всё это так здорово, что спать с ними бесподобно, что я влюблён. Я подменял этим понятием любовь, понимаешь? – и по Пашкиному взгляду он видел, что тот всё понимает. – И, естественно, верил, что рождён не для долгой любви и не для семьи, потому что ни с одной из этих девушек мне бы не хотелось остаться навсегда. Только когда встретил твою сестру, понял, хоть и не сразу, что всё это значит. Мне захотелось не только получать, но и делиться, понимаешь? Своей лаской, теплом… Я это к чему. Пока ты не найдёшь ту девушку, которую действительно полюбишь, всё это будет приятным – без сомнения, – может, даже захватывающим, но пустым. Так стоит ли спешить? Только из-за возраста? Разве это важно?

– Нет, – сказал Пашка, опустив глаза. – Наверное, нет. Но… что если я не полюблю никого до сорока лет?

– Полюбишь! – рассмеялся Матвей. – Разве можно в юности никого не полюбить?

– Даже если и так. А вдруг девушка, которую я полюблю, не полюбит меня?

– Это будет настоящая трагедия. Но ведь и от тебя тоже зависит, полюбит она тебя или нет. Только зачем думать об этом сейчас?

– Не могу не думать. А с тех пор, как к нам пришла та пара…

– Ты слишком много нервничаешь. Накручиваешь себя. Расслабься, – Матвей несильно толкнул его в плечо. – Серьёзно тебе говорю.

– Тебе легко, у тебя уже вон сколько девушек было.

– Было, но если бы я мог, с радостью позабыл бы всех, кроме твоей сестры. А вообще, если тебе так неспокойно, попробуй позвать эту свою танцовщицу на свидание. Сходите с ней в кино или в кафе. В более личной обстановке вы узнаете друг друга лучше, чем на тренировке, где вместе с вами вся группа.

– Шутишь? Да я даже разговаривать с ней боюсь – начинаю заикаться. Она никуда со мной не пойдёт. А если и пойдёт, тут же поймёт, что я дебил.

Матвей снова не удержался от смеха.

– Если будешь правильно себя вести, она ничего не поймёт, – ответил он. – Шутка. Ты не дебил. Ты просто не уверен в себе. Запомни: ты мужчина. Из вас двоих ты сильный и смелый. Женщина должна это чувствовать, иначе всё пропало.