Страница 27 из 29
– Чего уж там, бывает… Ты бы лучше помог товарищу. И вы уж идите, ребята, работайте, – махнул рукой Иван и досадливо поморщился.
– Что-то я нигде не видел здесь чанов с водой. Я бы испил водицы, душно, – посетовал Федор Кузьмич, оглядываясь по сторонам, как путник, испытывающий жажду в пустыне.
– Гиммер по твоему совету небось их не поставил, –съязвил Иван.
Федор с недоумением посмотрел на него:
– Лучше бы тебе об этом позаботиться, а не ехидничать. Видишь же, как жарко, а у тебя вентиляция не предусмотрена, да и окошки маленькие и высоко расположены.
– Я подумаю. С чаном ты прав. Распоряжусь, чтобы завтра поставили.
Братья обошли все этажи и внимательно осмотрели цеха. Некоторые еще оставались пустыми. Решили к весне заказать у англичан в конторе недостающее оборудование, и возможно, послать Гиммера за ним в Англию. Но перед этим пусть съездит в Нижний Тагил на завод Демидова, посмотрит, как там налажена работа.
7
Яков Михайлович ожидал прихода Ухтомцевых в полной боевой готовности. Как только те ушли из котельного отделения, к нему прибежал запыхавшийся мастер и предупредил, что хозяева ходят по цехам, разговаривают с мастерами, спрашивают о неполадках.
Пожав руки, мужчины уселись возле стола, оббитого довольно потертой кожей. Яков Михайлович, как радушный хозяин, засуетился, предложил гостям холодного мятного квасу. Сам же и разлил его в широкие кружки с витиеватыми императорскими вензелями.
– Итак, – начал Иван Кузьмич, – мы с братом все осмотрели и хотим поблагодарить вас за работу. Убедились, что не зря платим вам жалованье. Завод работает. Но мы хотели бы кое-что прояснить. Объясните, почему вы выбрали под котельное и литейные цеха такие маленькие помещения, в то время как большие залы пустуют.
– Спасибо за столь лестную оценку моей работы, господа. Конечно, я поясню. Когда я решал, где расставлять станки, то исходил из заказов, которые успел набрать на год. Их пока не так много: в основном топоры, пилы, серпы, молотки, косы и прочая мелочевка для домовладений. Но я предполагал, господа, что вы захотите построить еще один или два корпуса под литейный цех для крупной сборки. А тот цех, который вы видели, вполне пригоден только для малых паровых машин для крестьянских хозяйств. На сегодня для ремонта и изготовления мелких изделий нам вполне хватает уже имеющихся площадей. Демонтаж и перенос оборудования выйдет хлопотным делом. Я запрашивал документы из департамента жилищного хозяйства. Уверен, что потребность в ремонте и изготовлении крупных металлических изделий будет нарастать. Хорошо бы построить еще два корпуса. Если пожелаете, господа, могу показать вам расчетные таблицы.
– Ну что я тебе говорил? – торжествующе воскликнул Федор и развернулся к брату, – это пока только ремонт средней и мелкой утвари, а потом, объемы вырастут. С таким специалистом, как Яков Михайлович, можно не бояться и браться за любой крупный заказ. Даже за водопроводные трубы, –Федор Кузьмич хитро подмигнул брату.
– Да погоди уже со своими водопроводами! – раздраженно отозвался тот и пояснил инженеру: – Мы с ним весь день спорим, бороться или нет за подряд на изготовление для Макарьевской ярмарки водяного оборудования. Федор Кузьмич намерен взять подряд, я против. Вы, пожалуйста, передайте ему те бумаги, которые я дал на вокзале. Надеюсь, вы их посмотрели и можете высказать моему брату в случае надобности свое суждение.
Инженер с готовностью кивнул. Он достал из ящика стола аккуратно перевязанную пачку и передал Федору Кузьмичу:
– Прошу вас.
– Благодарю, – ответил тот и, развязав бечевку, стал бегло просматривать документы.
Иван Кузьмич повернулся к Гиммеру.
– Весной вы получали от меня помесячное жалованье в тысячу рублей и ежемесячные подъемные. Подъемные я снимаю, они вам больше не нужны. Тем более, что вы уже вполне обустроились в Москве, вас все устраивает, – в его голосе прозвучал неприкрытый сарказм. Не понимая, чем он вызван, инженер тем не менее утвердительно кивнул.
– Я собираюсь поднять вам жалованье до двух тысяч рублей. Также вы будете получать тридцать процентов премиальных, если будете способны добиваться исполнения производственного плана за каждый месяц. Прошу вас ответить, согласны ли вы с моим предложением?
– Конечно, господа! Смею заверить, что приложу все усилия для процветания завода,– ответил Гиммер. Он не смог скрыть своей радости, и его симпатичное подвижное лицо расплылось в довольной улыбке. Сообщение о повышении оклада вдохновило его, однако сарказм, сквозивший в голосе младшего Ухтомцева действовал как охлаждающий душ.
Перед летним отпуском он так и не зашел к Козюлину и не дал согласия на отъезд из Москвы и отказ от работы на заводе Ухтомцева. Хорошенько обдумав, он пришел к выводу, что несмотря на открывающиеся перед ним широкие перспективы обогащения на вполне официальных спекуляциях и продажах железнодорожных концессий, подобная деятельность не принесет ему ни радости, ни морального удовлетворения, которые он с избытком получает, работая на заводе Ухтомцева.
Да и что говорить! Даже обыкновенная покупка гвоздей и та казалась инженеру милей и ближе, чем игра на бирже или железнодорожные спекуляции. Практическая деятельность приносила ни с чем несравнимую радость. Яков Михайлович был талантливый инженер. И это гордое слово – инженер – было для него не просто слово, обозначающее род ежедневной профессиональной деятельности. Это было его призвание. Без этой деятельности Гиммер не мыслил своей жизни. Ему нравилось решать различные сложные инженерные и технические головоломки. Нравилось сознавать, что от принятых им решений так много зависит в работе большого количества людей, большого количества станков, агрегатов и деятельность всего завода.
Гиммер понимал, что если вернется в Петербург и станет концессионером, то ему придется закрыть глаза на многочисленные нарушения жадных до быстрых денег строительных подрядчиков. А это для его принципиальной, прямой и честной души было совершенно невозможным делом. Потому-то так важно и приятно было ему слышать, что проделанная им работа по запуску завода достойно оценена и будет хорошо вознаграждена! Даже если эта по праву заслуженная им похвала по вполне понятной причине была высказана сквозь зубы…
Отъезд из Москвы означал также и расставание с милой сердцу женщиной. И к этому он был не готов. «Может быть потом, когда пойму, что между нами никогда ничего не будет. Тогда и уеду, заграницу» – думалось ему.
Братья молча попивали из кружек квас и слушали отчет Гиммера:
– Вы видели, господа, что станки отлажены и работают без перебоев, как хорошие швейцарские часы. Я уверен, что сложные времена для завода позади. Это главное. Но я хочу обратить ваше внимание, господа, что на заводе остро стоит вопрос с нехваткой хороших мастеровых людей. Позвольте мне набирать на работу кустарей и ремесленников из разных губерний или окрестных деревень. Это обойдется дешевле, чем если бы я набирал людей из московских кузнецов и ремесленников. К тому же не понаслышке знаю, что Калужская и Тульская области славятся своими мастеровыми людьми. Сам часто бывал в тех местах. Крестьяне со всех мест охотно едут в Москву на заработки. Мы можем даже послать туда приказчиков – рекрутеров, чтобы те объезжали близлежащие волости и деревни и приглашали на наш завод мастеровых. А так я уже ходил по вокзалам, присматривался к приезжим артельщикам. Там много сейчас их ходит в поисках заработка.
Иван Кузьмич молча и сухо кивнул. И Федору Кузьмичу пришлось ответить вместо него:
– Вы правы. Крестьяне едут в наши города из отдаленных губерний и готовы работать за копейки. Ну что скажешь, Иван?
– Пожалуй, можно, – нехотя буркнул тот.
– Построим при твоем заводе ремесленное училище, наберем в него смышленых крестьянских детей и обучим их литейному или токарному делу? А?
Иван Кузьмич неопределенно пожал плечами.