Не откажусь, девочка

Сидя на крышке унитаза, представляла, насколько мой бывший муж зол.  Я уже тут минут десять сижу. Стоило об этом подумать, как по двери  ударили ладонью, я даже подпрыгнула.

—  Сейчас выхожу, — буркнула я.

Еще минуты три сижу, потом включаю воду. Умываюсь. Еще один удар.

— Иду.

В общей сложности минут на двадцать получилось задержать. Что мне это даст? Не знаю…

— Курбан звонил, все дороги шакалами оцеплены, — подошел кто-то из ребят к нам и произнес на родном языке, когда мы вышли во двор.

Сделала вид, что не понимаю, а сама прилагала усилия, чтобы не улыбнуться. Ахшар думал, злился. Они что-то обсуждали, не замечая меня, прямо во дворе у машины. Стояли так, наверное, полчаса. Ахшар отходил к забору, кому-то звонил, негромко переговариваясь.

— Нужна старая российская машина, — произнес Ахшар, пряча телефон во внутренний карман. — Какой-нибудь жигуль, такие тачки точно не будут шмонать. Займись, — отдает приказ, который уже спешат выполнить. 

«Не по статусу Сулейманову ездить на машинах российского автопрома, но ситуация вынуждает», — подумала довольно я.

На улице темнело, он бесцеремонно вернул меня в дом, схватив за локоть, дотащил до дивана и толкнул. Несильно, но все равно грубо. Он засунул в рот какие-то лекарства и куда-то ушел.

 Я так и сидела на диване, пока он кому-то звонил, кричал, злился. Уже, наверное, более часа. Закрыла глаза, чтобы отрешиться от всего этого кошмара. Рада должна была уже сказать Арсену. Он обязательно что-нибудь предпримет. Они не поверят, что я отказалась от Арсена даже ради того, чтобы быть с Тимуром. Вокруг стояла тишина, Ахшар куда-то ушел. Никаких звуков. Вообще. Словно все замерло. А потом на мой рот неожиданно легла чья-то ладонь в темной перчатке…  ********   ********

 ********   ********

Арсен           

Сидел на кровати, привалившись к спинке,  держал в объятиях  спящую Луну. Она уснула, а я не решался потревожить ее сон. Прислушивался к тихому спокойному сопению. Меня до сих пор не отпустило, а ведь мы полночи проговорили, переплетая разговоры с поцелуями, ласками, объятиями, которые должны были успокоить.

Все хорошо. Луна дома. У нас дома. Впервые привез ее к себе и больше не отпущу. Все позади.

Егор позвонил и назвал адрес особняка, в который увезли Луну похитители. Он дал слово, что людей Кабана не будут преследовать, и Петровичу пришлось наступить себе на горло.

Освобождали Луну спецы, тут Петрович не уступал. Рявкнул, чтобы ждал и не лез в пекло.  Понимал, что он прав, а внутри все протестовало. Душу рвало на части, что я допустил ошибку и не могу сам ее исправить. Я мужчина – и именно я должен ее защитить, обеспечить безопасность. Столкнувшись с Ахшаром и его людьми напрямую, не смог остаться в стороне, кинулся бы с одной целью – уничтожить.  А когда ты не знаешь, что творится за высоким забором, а твое появление может навредить самому дорогу человеку на свете, поневоле будешь стоять в стороне. Жрать себя, но молчать и ждать.

Спецам понадобилось чуть больше часа, чтобы оценить обстановку. Действовали неожиданно, времени на долгую подготовку не было, а эффект внезапности должен был сыграть нам на руку.  Кабан предупредил, что Луну будут увозить. На частном аэродроме Ахшара ждал самолет. И за все эти часы я чуть не свихнулся. Петрович сразу оцепил все дороги гайцами, и за это ему отдельное спасибо. Тормозили всех подряд.

Как рассказывала Луна, когда ее рот накрыла чужая ладонь, она жутко испугалась, но, прежде чем хвататься за вазу и попытаться ей стукнуть мужика, услышала молодой сильный голос:

— Свои. За тобой пришли. Не бойся.

Ахшара нашли в библиотеке. У него был приступ. От боли всего скрючило, он сидел в кресле и даже не пошевелился, когда вошли спецназовцы. Сейчас он в камере, и до моей женщины в ближайшее время ему не будет дела, а потом тем более.

Луна рассказала о диагнозе Сулейманова и его требованиях. Мне плевать, что он одной ногой на том свете, доберись я до него в тот момент… добил бы. Петрович дал отмашку, мы подъехали, когда все закончилось. Друзья не разъехались. Остались со мной до конца.

— Егор, спасибо. Я твой вечный должник, — произнес, хлопнув друга по плечу. 

— Это бесспорно. Вернешься в Питер и закончишь работу – найдешь, откуда недостача, а то свинтил всю операцию, — ухмыльнулся друг. Да некрасиво получилось, не доделал работу. Все данные ребята собрали, но расследование мы до конца не довели.

— Дай две недели здесь все разрулить, – надеюсь, хватит времени.

— Луну тоже верни. Пусть хоть заявление о переводе напишет и дела сдаст.

Свалили мы, конечно, нагло, но Егор все понимал.

Ахшар и так был дерьмом, а болезнь не сделала его лучше. Хотя еще предстоит выяснить, действительно ли он болен. Может, притворяется? Если болен, на этом следует сыграть…

Луна пошевелилась во сне, удобнее устаиваясь в моих объятиях. Поцеловал в висок. Прижал чуть сильнее, но чтобы не разбудить. Мне нужно было ее чувствовать, знать, что у нее все хорошо. Ведь только рядом с ней мое  сердце работает в привычном режиме.

Она такая нежная, желанная. Можно разбудить поцелуями, а потом, как всегда, обоим сорвет крышу. Мне и так ее рвет. Ее запах, гладкость кожи, сладость губ. Хочется постоянно ее ощущать… желательно под собой…  ну или над собой. Много было баб, но чтобы вот так — только она и навсегда. И каждый раз как первый.

Гашу в себе желание, представляя всякую хрень, лучше всего помогает злость, которая вспыхивает перед глазами  алой пеленой каждый раз, как только я вспомню, что ее у меня похитили. Меня еще не скоро  отпустит. И страх так глубоко въелся в сердце, что параноить буду долго. Я бы вообще спрятал ее от всех…

— Ты почему не спишь? — открывает заспанные глаза, смотрит на меня. Блин, в груди такая буря, что это порой пугает. Коктейль из нежности, страсти, любви, страха ее потерять... Такую свою…  любимую…

— Охраняю твой сон, — целую нежно лицо.

— Арсен, врач сказал, что тебе нужен покой, отдых и крепкий сон. А еще постельный режим, — строго выговаривает, подняв лицо, чтобы мне удобнее было его исследовать. Вижу, что ей неудобно сидеть в этой позе, но не разжимаю объятья, не хочу отпускать.

А про врачей я и забыл. Луне с легким сотрясением после аварии разрешили посидеть дома, рекомендации только выполнять, а меня настойчиво пытались уложить на больничную койку. Только хрен бы я там остался и спокойно лежал…

Притягивают к себе, впиваюсь в мягкие губы. Луна отвечает. Поцелуй быстро перестает быть легким. Мой язык властно подчиняет и исследует любимую территорию.

— Арсен, тебе нельзя…

— Мне нужно, красавица. Поверь, моей голове ничего не угрожает, а вот тут… — беру ее руку и опускаю на пах, — уже все болит…

Освобождает себя от одежды, на мне только трусы, которые уже летят на пол.

— Я сама, — садится мне на бедра, с моих губ слетает глухой стон…

Обожаю мою девочку, разве она позволит, чтобы у меня что-то болело?..

Луна

Месяц пробежал незаметно. Много было дел, волнений, тревог, но мы справились. Не верится, что все плохое осталось позади. Тимуру сделали операцию, которая прошла удачно. Когда об этом сообщил врач, я долго плакала. Не позволяла себе все это время, а тут прорвало. Фатима, как и я, утирала слезы. Разница была в том, что меня обнимал и успокаивал любимый мужчина, а она стояла одна.

 Ахшар все еще находился в тюрьме, но скоро его выпустят и отправят домой. Мой бывший муж должен был получить реальный срок, но из-за тяжелого состояния здоровья, которое подтвердила судебно-медицинская экспертиза, Ахшара должны освободить после суда. Умирать он будет дома и благодарить за это должен Петровича. Пусть и не безвозмездно, но именно он повлиял на ход дела.  Взамен на то, чтобы умирать дома среди родных, а не в тюрьме, Ахшар передал мне опеку над сыном. Нехотя, но выбора у него не было.