Мой любимый Киборг

Но я не смог совладать со своим искушением и осторожно приоткрыл незапертую дверь.

Братья стояли в обнимку, и что-то у меня внутри ёкнуло от вида этих крепких объятий. Мужчины так не обнимаются. Слишком интимно ладони Руэля скользят по спине Исида… Неужели… Не может быть!

Они о чем-то шептались, но я не мог расслышать, а потом Руэль… набросился на кузена с неистовым поцелуем, зарывшись пальцами в его короткие волосы. Исид ответил так пылко, что у меня отвисла челюсть, а сердце пропустило несколько ударов.

Не в силах больше на это смотреть, я оторвал себя от позорного подглядывания и припал спиной к стене.

Они… любовники???

Меня это просто пришибло, да так сильно, что закружилась голова. Значит, Исид действительно любит мужчин. Значит, не я один от него без ума…

Стоп! О чем это я? Я почти рад? Я рад, что он мог бы потенциально обратить внимание на меня???

Осознание своего глубочайшего морального падения так сильно сдавило мою голову, что тут же навалилась безумная мигрень. Я развернулся и с трудом зашагал прочь. Очнулся только тогда, когда кто-то тронул меня за плечо.

Передо мной стояла четверокурсница, живущая в нашей казарме — Моника. Она смотрела на меня со смесью любопытства и удивления, а потом миролюбиво произнесла:

— Макс Беллен, поспеши в зал лекций, иначе ректор может тебя оштрафовать.

Честно, в тот момент было наплевать на любые штрафы, но я все равно поплелся туда, потому что просто не знал, как мне вообще жить дальше.

Я действительно все больше ненавижу себя…

* * *

Исида

Дэйн Мортолл уже ждал нашего с Руэлем возвращения в зал для лекций. Лицо его выражало холодность и пугающую сосредоточенность.

Я была в маске, плотно облепившей нижнюю часть лица: скрывала следы нашей с Руэлем страсти.

— За опоздание — штраф полбалла каждому! — заявил ректор, но больше трогать нас не стал. Мы вернулись на свои места, и я уже облегченно выдохнула, как вдруг заметила впереди себя спину склоненного над столиком Макса Беллена. Вся его поза очень отчетливо выражала отчаяние и боль, и мне стало вдруг не по себе. Как-то неосознанно я перестала воспринимать его, как врага, тем более что в последние пару дней он уже меньше цеплялся ко мне. Жаль парнишку. У него, похоже, какие-то глубокие психологические проблемы…

— Сегодня я расскажу вам ваши результаты по прохождению симулятора Зиграма, — голос ректора вырвал меня из моей задумчивости и заставил посмотреть вперед. — Из семи пар-команд две были серьезно «ранены», причем в течение первых же трех минут нахождения в симуляторе. Еще четыре смогли достичь финиша, но с очевидным трудом, получив более трех «ранений» у каждого кадета. И только лишь одна пара… — Дэйн Мортолл вдруг отчего-то посмотрел прямо на меня, — Макс Беллен и Исид Ярл — достигли финиша с минимальными повреждениями! Парни в зале зашумели. Кто-то скосился на Макса, а кто-то обернулся ко мне. Я вдруг покраснела от столь неожиданного позитивного внимания, после чего ректор продолжил:

— Из двух напарников в этой паре безусловным лидером является… Исид Ярл!

Все, кто ожидал услышать имя Макса Беллена, неожиданно встрепенулись и перевели изумленный взгляд на меня, а я стушевалась от всего происходящего, потому что постоянно ждала какого-то подвоха.

— Кадет Исид Ярд, встаньте, и снимите маску с лица, — послышался голос Дэйна, и мне пришлось подняться на ноги, стягивая тряпицу со своего подбородка. К счастью, следы поцелуев уже благополучно исчезли, хотя я все равно почувствовала себя какой-то оголенной, особенно когда пересеклась взглядом с улыбчивой Моникой Риналетто. Смущение еще больше облепило меня, но я заставила себя перевести глаза на ректора.

Он уже не казался холодным или раздраженным. Наоборот, в его лице проскальзывало какое-то дружелюбие и любопытство, однако в глубине его глаз плескалось нечто еще: что-то неуловимое, тонкое, которое я улавливала не своими физическими глазами — Дэйн для этого находился слишком далеко от меня — а каким-то удивительным внутренним чутьем: ректор чего-то добивался, играл в какую-то беззлобную, но вовсе не безобидную игру…

Вынырнув из своих странных размышлений, я вдруг услышала его слова:

— Кадет Исид! Расскажите нам, пожалуйста, где вы смогли узнать о том, что при поражении слизью растения «санхейм» можно использовать человеческую слюну?

Этот вопрос показался разрывом молнии посреди ясного неба, потому что все в лекционном зале замерли. Я с ужасом покосилась на напряженную спину Макса и с трудом выдавила из себя:

— Труды профессора Монти МакКлейма: книга «Уникальный Зиграм», том третий, страница 26…

Такой детальный до странности ответ выдала неосознанно, раздавленная мыслью, что со мной теперь сделает Макс, догадавшись, чем я обмазала его лицо в симуляторе… Парень не обернулся ко мне вместе со всеми, а застыл так напряженно, что его мышцы на спине вздулись настоящими буграми.

Неожиданно рядом поднялся Руэль.

— Ректор Мортолл, я хотел бы заявить, что тоже желаю пройти учения в симуляторе Зиграма! В одиночку!

Я удивленно обернулась к киборгу и поняла, что он отчаянно отводит внимание от моей персоны на себя, спасая меня от неловкости и стыда.

Ректор неожиданно усмехнулся, а потом произнес:

— Что ж! Твое желание будет обязательно удовлетворено, кадет Руэль Ярл! Можешь приступить к этому прямо сейчас.

Руэль заколебался, бросив на меня обеспокоенный взгляд, и я сразу поняла его: не хотел меня оставлять. Глубокое душевное тепло разлилось у меня внутри от его заботы и любви. Мои ресницы задрожали, зубы волнительно прикусили нижнюю губу…

Я кивнула ему, давая понять, что отпускаю его, и Руэль поспешно направился на выход из зала.

— А вы можете возвращаться в казарму, — бросил ректор, идя вслед за ним, — на сегодня занятия закончены…

Я поспешно схватила свой планшет и в числе первых побежала к дверям. Мне отчего-то хотелось куда-то скрыться, хотя разве возможно спрятаться человеку, у которого нет никакого собственного надежного угла?

В казарме мне не оставалось ничего, как просто присесть на свою кровать, с ужасом наблюдая, как на соседнюю присаживается Макс Беллен. Он был угрюм, как какой-то остервенелый уголовник, а потом вдруг резко схватил меня за руку и потянул за собой — в душевые.

— Нужно поговорить, — бросил он, а рядом, как из ниоткуда вырос Соломенный Боб, которому Беллен коротко кивнул, прося посторожить у дверей.

Все в казарме притихли, видя беспомощное увлечение моей персоны в зону без камер наблюдения. В чьих-то глазах я прочитала сочувствие, и на меня начал наползать настоящий ужас. Он же меня сейчас просто прибьет в приступе ярости! За то, что я фактически облизала его лицо! Только не языком, конечно, пальцами, но все же…

Вдруг почти на входе в душевые Максу перегородила путь Моника Риналетто.

— Кадет Беллен! — приказным тоном рявкнула она. — Оставьте Исида Ярла в покое! После ваших последних стычек вам запрещено выяснять с ним отношения!

Макс, на удивление, не стал впадать в ярость, а с неожиданно горьким вздохом покорно произнес:

— Да не буду я с ним ссориться! Поговорить надо…

Похоже, его ответ удивил не только всех присутствующих, но и саму девушку, поэтому она начала колебаться.

— Драки не будет, — снова проговорил Макс, и Моника, наконец, позволила нам пройти.

Когда за нами закрылась дверь, я уже чувствовала себя получше: похоже, Макс действительно не собирался меня убивать.

Он отпустил мое запястье, но стал ко мне спиной, словно собираясь с мыслями.

Я скользнула взглядом по его мощной спине, широким плечам, черной, как смоль, блестящей шевелюре и совсем по-женски отметила, что он весьма хорош, и до знакомства с Руэлем он вполне мог меня заинтересовать…

— Спасибо, — вдруг произнес Макс, а я просто опешила от неожиданности, потому что меньше всего на свете ожидала услышать от него благодарность.

— За что? — вырвалось у меня, а Макс медленно повернулся. Его красивое, как с обложки, лицо выглядело… смущенным. Видеть у такого вспыльчивого и грозного парня следы некоторой мягкости на лице было несколько непривычно, но таким он мне вдруг понравился гораздо больше, поэтому я улыбнулась ему, заставив его отчего-то смутиться еще больше.