Мой любимый Киборг

Но Руэль не собирался больше оставаться здесь, поэтому, снова схватив меня под руку, стремительно увел прочь к лифтам, чтобы подняться на пятый этаж общежития.

Уже в комнате я развернулась к Руэлю и заглянула ему в глаза.

— Руэль, мы вляпались? Нас выгонят за драку? Я сильно опозорилась, когда побежала обниматься???? Вот дура! Ну что за память такая короткая!!!!

Я была так зла на себя и на этого придурка Боба, что ногтями впилась себе в ладони, почти проколов кожу рук. Но Руэль вдруг подошел ко мне, обнял и прижал к себе. Подействовало безотказно (на это он, наверное, и рассчитывал). Я расслабилась, прижалась к нему в ответ и пробормотала:

— Руэль, ты разбаловал меня! С такими нежностями я никогда не смогу вести себя, как полноценный парень!

— Не переживай, — ответил он приглушенно. — Все видели, что Боб задел тебя первым, а я просто помог тебе, как брату. Я даже не ударил его ни разу! Это не может считаться дракой!

По всем этим вопросам он меня успокоил, но на счет своего поведения я все еще волновалась.

— А как же мои дурацкие объятья? Я так старалась быть сильной и мужественной, а теперь все видели, что я трусливая женоподобная сопля!!!

Руэль помолчал немного, а потом серьезно произнес:

— Ну давай тогда поменяем наши установки. С этого дня нам нельзя обниматься! Никогда! Никаких нежностей! Никаких поблажек! Я начну относиться к тебе, как к мужчине! Ты быстро привыкнешь!

Он сказал это вполне серьезно, а я замерла. Остаться без его тепла и такого легкодоступного утешения? Просто отмежеваться и жить как бы самой по себе? Я аж вздрогнула от такой перспективы. Вся моя внутренность запротестовала. Все последние годы я постоянно «висела» на Руэле, как на своем персональном островке покоя и утешения. В его руках забывалось все: и печали, и страхи, и боль. Он стал частью меня, а его объятия — моим вторым дыханием. Смогу ли я без них?

Все внутри рвалось на части, стало даже тяжело дышать, но я все же твердо произнесла:

— Ладно, давай попробуем. Хотя бы на время. Я хочу стать сильнее!

Честно, едва смогла это произнести, пересиливая острую печаль и чувство потери. Было такое ощущение, что я с Руэлем прощалась навсегда. Неужели я так сильно прикипела к нему? Он же просто машина!

Я немного освободилась из его объятий и посмотрела в его глубокие серые глаза. В них плескалось столько разума и рассудительности! Даже больше, чем у человека! Уж точно больше, чем у Соломенного Боба!

Я буду так скучать по его глазам!

Да что со мной такое? Мы ведь не прощаемся с Руэлем! Но меня не оставляло ощущение, что я должна отныне отстраниться от него, отмежеваться, стать самостоятельнее, чтобы быть сильнее! Мне нужно… научиться жить без него!

Я подняла руку и осторожно провела по его бархатной скуле, а потом опустилась к красивым нежным губам.

Прощаюсь с тобой…

— Руэль! — вырвалось у меня вдруг. — Я действительно осознаю, что наше взаимодействие должно измениться. Я даже хочу этого. Давай отныне без объятий. Будь ко мне строже. Я тоже буду к себе строже. Но… — я замялась немного, сердце застучало сильнее, — прошу тебя: напоследок поцелуй меня!

На его лице промелькнуло такое естественное, прямо человеческое удивление. Он просто наклонился и осторожно прикоснулся к моим губам: мимолетно, легко, как ветер.

— Нет, — прошептала я ему в губы. — Не так. По-настоящему! Как тогда у фонтана. А может даже… серьезнее…

— Ты считаешь, что это рационально после принятого тобой решения?

О, опять этот его расчетливый рационализм!

— Да! Это на память! Это как бы в последний раз…

Руэль кивнул и наклонился ко мне снова. Его трепетные губы накрыли мои, язык проник в рот, заставив меня задрожать, пальцы заскользили по волосам.

Я отдалась этому чувственному моменту, как сумасшедшая, потому что ощущала его последним. Прижалась к Руэлю, обвила его шею руками, запустила пальцы в его длинные шелковистые волосы…

Он целовал меня с мастерством опытного любовника, играя с губами и поглаживая шею и спину. Он ловил мое дыхание и заставлял стонать от удовольствия и волнения, так что заканчивать все это совершенно не хотелось. Хотелось продолжения, чего-то большего, о котором даже речи не шло, но… ведь это в последний раз! Потом мы будем просто «братьями», чтобы я стала сильнее и самостоятельнее, поэтому… не хочу останавливаться!

Я оторвалась от его губ и начала расстегивать его рубашку, пробегая пальцами по мышцам его груди, а Руэль просто смотрел в мое разгоряченное лицо.

— Исида, что ты делаешь? — спросил он тихо.

— Не знаю, — прошептала я взволнованно. — Хочу чувствовать тебя…

Я справилась со всеми его пуговицами и попыталась прильнуть губами к его животу, но Руэль неожиданно не допустил меня. Он мягко схватил меня за плечи и заставил выпрямиться.

— Исида, — голос его звучал мягко, но совершенно спокойно и уверенно. — Тебе лучше остановиться на этом.

Я почувствовала внутреннее разочарование. Всё? Все уже закончилось? И теперь… у меня есть только пустота???

Это осознание пронзило меня болью. Да что же я так сильно привязана к его ласкам??? Такого со мной раньше не было! Я как будто сошла с ума!

— Да, ты прав! — пробормотала я, отстраняясь от него. — Я что-то вообще потеряла разум…

Руэль улыбнулся.

— Ничего. Все в порядке. Поздравляю с началом новых отношений, брат Исид!

Как же это легко для бесчувственного киборга! Но как же это трудно для живого человека!

Руэль торжественно протянул мне руку для рукопожатия и совершенно по-мужски ее пожал. Я чувствовала себя неловко. Но начала смиряться. Да, это очень разумно и правильно для меня.

— Спасибо, брат Руэль, — пробормотала я в ответ и вымученно улыбнулась.

С этого дня нежности между нами стали под жестким запретом, и Руэль пообещал усилить также наши тренировки, чтобы сделать из меня «достойного мужика».

Почему же я все еще так остро чувствую себя девушкой?..

Руэль Ярл — кто ты? Передислокация…

Дэйн Мортолл

Директор Академии Брайян Вобстер взглянул мне в глаза со странным выражением обеспокоенности.

— Дэйн, тебе нужно исследовать кое-что странное в твоем отряде! Точнее, у одного твоего парня — Руэля Ярла!

Я немного напрягся.

— Он что-то натворил или нарушил?

Директор задумчиво поджал губы.

— Даже не знаю, что сказать. Дракой это не назовешь, потасовкой — да. Но дело не в этом. Он… двигался как-то странно! Это хорошо видно на записи! Ее я отправил тебе на почту. Исследуй внимательно и к парнишке присмотрись. Или он гений, или…

— Или что? — осторожно спросил я.

— Или не человек, — загадочно подытожил Вобстер, а мои брови удивленно взлетели вверх…

Директор сам никогда и никуда не вмешивался. Предпочитал перепоручать это кому-то другому, например, мне. А я уже разбирался.

Но этот случай вообще особый: тут замешан «мой» парень. Тот, на которого я возлагал особые надежды…

Поспешил к себе, вывел запись на голограмму. Три камеры снимали одновременно немного с высоты, поэтому я вижу картинку со сменяющими ракурсами, но как бы сверху.

Учебный коридор. Кадеты снуют туда-сюда, разговаривают группами, смеются. Пара девушек проходит мимо под свист и шуточки множества парней. Руэля не видно.

Вдруг из аудитории появляется Исид Ярл — как всегда, тщедушный, мелкий, почти не заметный среди толпы крепких парней. Он явно спешит, пытается протиснуться сквозь курсантов. Ему не дают, а он терпеливо ждет возможность пройти дальше. Вдруг к нему целенаправленно подходит девушка из новобранцев и схватывает его локоть. Делает это решительно, резко и разворачивает мальчишку к себе лицом. Исид ошарашен, все вокруг оборачиваются с любопытством, как вдруг девица дерзко хватает парня ладонями за лицо и прилипает к его губам.

Несколько томительных секунд, за которые у меня брови успевают взлететь вверх, и кадетка, наконец, отпускает свою «жертву» под одобрительные крики и свист. Исид в шоке, девчонка демонстративно уходит прочь, а к пареньку начинает продираться Боб Смойлин — крепкий накачанный кадет, который славен своими мускулами, но с извилинами немного не в ладу.