Страница 4 из 10
Предаваясь воспоминаниям и попивая холодный квас, он сидел на деревянной скамье, подставляя своё лицо солнцу. За это время по улице прошло множество жителей города: кто-то просто слонялся в поисках дела или работа, кто-то уверенно шёл по своим делам, не обращая ни на кого внимания, а кто-то гулял, наслаждаясь выходным днём. Единственное, что произошло из примечательного, так это рота треугольних, марширующих под красными знамёнами под барабанами. Они вооружённой колонной двигались в сторону одного из городских вокзалов. Кто-то из горожан сопровождал их аплодисментами, а иные лишь отрешёнными и хмурыми взглядами.
Колонна прошла уже в сумерках, а потому всадник встал со своего места, идя в сторону нужного дома. Найти его и вправду не составило труда – такой дом был единственным на улице.
В свете единственного фонаря дом казался светлым пятном на теле города. Окна были целы, побелка на старой лепнине не пострадала, но даже этого дома не обошла судьба других жилищ. Всадник стоял, прислонившись спиной к фонарю, пыхая сигаретой и рассматривал прибежище Сёмы Трехпалого. В синих его стенах были видны множество пулевых отверстий, оставленных в городских боях за владение столицей. Причиной выживания лепнины можно было назвать лишь только божье чудо, в которое, впрочем, всадник не верил, хоть жизнь давала задуматься. Его наметанный глаз видел, как по углу здания прошла очередь из пулемета, вырвав кусок здания, а вот там, в дереве оконной рамы тускло поблескивал свинец от пули, выпущенной револьвером, брат которого спокойно сидел в поясной кобуре мужчины. Докурив сигарету, он аккуратно потушил ту о подошву сапога и, щелчком отправив окурок в сторону, направился к входу во двор.
Проход был загорожен аркой из сколоченных деревянных щитов, дверь которой закрывал своим телом двухметровый мужчина. Хотя, слово "рама" к нему подходило больше, но всадник, стиснув левой рукой кастет, а кармане, подошёл к нему.
– Дружище, это тут бордель?
– А тебе чего надо? Развлечься захотел? – пробасил здоровяк, поправляя на голове остроконечную кепку.
– Конечно! Время сам понимаешь какое, а нервишки-то хочется подлечить. – дружелюбно улыбнулся всадник.
Пока охранник сверял пришедшего гостя взглядом глубоко посаженных глаз, сам всадник анализировал вид этого вышибалы. Здоровяк не был похож на обычного головореза, коими всегда были полны имперские города, – кожаная куртка, сшитая из коровьей шкуры, льняная, довольно чистая рубаха, аккуратно скроенные штаны и крепко сбитые ботинки на военный манер. Весь его образ дополнялся ещё и отдернутыми полами куртки, за которыми явно скрывался револьвер. Видимо, очень неплохо живёт этот Сёма Трёхпалый, раз влегкую снабжает обычных бойцов огнестрелом.
– Деньги сначала покажи! – пробасил громила.
Всадник стащил с пояса кошель и раскрыв, показал его внутренности, полные серебряных монет. Привратник взглядом быстро прикинул количество монет в его кошеле и отпер ключом калитку, пропуская пришельца внутрь. Во дворе была небольшая летняя кухня, видимо снабжающая едой посетителей дома. Пройдя мимо дымящего мангала, всадник аккуратно раскрыл дверь единственного подъезда этого углового дома, входя внутрь. В фае его встретила привлекательного вида девушка, что приветственно улыбнулась вычищенными до белого блеска зубками, стараясь отвлечь от вызывающего выреза своего платья.
– Девочек ищите? – промурлыкала белозубая.
Мужчина смерил её взглядом, оценивая прелестную фигурку хостес. Из комнат доносились весёлые крики и нежные, томные женские стоны, намекая на веселье, происходящее за дверьми комнат.
– Я к Сёме Трёхпалому от Глаза.
– От Глаза? – удивлённо переспросила девушка, вновь расплываясь в белоснежной улыбке, – Антон, у нас тут гость к главному! Проведи товарища!
Из-за угла вышел ещё один мужчина, как две капли воды похожий на привратного на улице. Единственное, что его отличало от него, так это множество неглубоких шрамов на его лице. У всадника сложилось впечатление, что головорез обучался где-то на западе, часто участвуя в мензурном фехтовании. Здоровяк кивком пригласил следовать за собой, топая ногами по потрёпанному паркету. Всадник послушно пошёл за ним по коридорам. Внезапно открылась дверь, откуда вывалилась полуголая девушка в обнимку с пузатым мужчиной и бутылкой красного вина. Всадник отшатнулся, прижимаясь к стене, тихо ударив револьвером в кобуре по обклеенной тёмно-зелёными обоями стене. Головорез, нахмурив брови, повернулся к гостю, но ничего не сказал.
Они поднялись на третий этаж, где среди нескольких деревянных дверей выделялась обитая металлом дверь. Головорез несколько раз постучал по глухо отозвавшейся двери, где сразу открылось подобие тюремного волчка, в котором показалось лицо, осмотревшее пришедших людей. Послышался хруст нескольких открываемых замков, после чего всадника впустили внутрь. Сопровождавший его головорез остался снаружи.
В богато обделанной на манер прошлого комнате было двое человек. За спиной вошедшего всадника стоял жилистый мужчина, чьё смуглое лицо, в зубах которого была не зажжённая сигарета, и открыло дверь. Под закатанными рукавами белой рубашки оказались татуированные витиеватыми рисунками руки. Зелёные, болотного цвета штаны, были закреплены бежевыми подтяжками и на его поясе висели двое ножен в которых лежали два кривых клинка. На ногах же были удобные, кожаные ботинки восточного типа. Выглядел он хищно, что подчёркивалось татуировкой змеи на виске.
Вторым же, за лакированным столом из тёмного дуба, в глубоком кресле сидел мужчина в атласной голубой рубашке с распахнутыми верхними пуговицами, обнажающее заплывшее, но всё ещё крепкое тело. В его лице угадывалось прошлое уличного бойца, прошедшего далеко не один незаконный кулачный бой. Широкий нос был искривлён, а уши неоднократно поломаны. Зелёные глаза источали опасность, позволяя понять, что шутить с ним не стоило.
– Ну и зачем ты пришёл, мил человек? – зеленоглазый взял тяжёлый полуавтоматический пистолет и демонстративно положил его на столешницу своей трёхпалой кистью. Его мизинец и безымянный палец были отрублены и почему-то всаднику казалось, что потерял он их не на честной работе. Шрамы на ладони показывали, что ему их откусил какой-то крайне агрессивный боец.
Всадник помедлил, ощущая на себе сверлящий взгляд охранника, – За деньгами пришёл.
– А я тебя что-то не помню. Напомни-ка своё имя. – зеленоглазый отхлебнул из стоящего на столе стакана янтарный виски.
– Я Тритон. Ищу Глаза.
– Глаз? Глаза я знаю. – трёхпалый встал на ноги и подошёл к окну, рассматривая пустую улицу, – Что наплёл тебе этот чёрт? Небось, что у меня хранятся твои деньги?
– Значит у тебя моих денег нет? – всадник положил руки в карманы, стискивая рукояти кастетов, думая, как лучше ударить стоящего сзади охранника. До револьвера дотянуться было невозможно, ведь Трёхпалый выстрелил бы быстрее, чем он смог бы одолеть охранника позади него.
– Как бы было не прискорбно, но денег твоих нет. Я честный вор, а ты человек либо рисковый, либо глупый, раз прямиком ко мне заявился. – Трёхпалый протёр ситцевым платком свою лысую голову от проступившей испарины, – Что скажешь, Бо?
Татуированный охранник отлип от стены, – Он ходит словно кошка. Очень мягко идёт, но сильно собран, как пружина. Хороший, крепкий воин! – с сильным восточным акцентом сказал охранник, что выдавало в нём выходца из царства Хус.
– Значит ты мужик серьезный. – Трёхпалый смерил взглядом гостя, а затем потянулся к пустому стакану, – Выпьешь?
– Пью только легкое, либо после боя. – помотал головой всадник, всё ещё продумывая пути к отступлению, – Что там по этому чертовому марикитанту?
– Не знаю, что тебя с ним связало, но он ещё тот крыс и деньги вернуть легко тебе не получится. Видишь ли, столица поделена между очень уважаемыми людьми. Неважно кто у власти, Блок ли это, Царь или совет треугольных – мы всегда будем существовать. Но это всё лирика, а раз ты солдат, то пойду, по существу. – хозяин подошёл к стене комнаты, где висела карта с воткнутыми в неё разноцветными кнопками, – Вот тут, – он указал указательным пальцем на один из заводских цехов, – подпольное казино. Все заводы под лапой Андрея Катапульты. В этом цеху он держит всю кассу, так что если хочешь вернуть деньги, то тебе туда.