Страница 3 из 13
Диане показалось, что шум вокруг нее стих, в ушах стоял гул, плотным комом отгораживающий ее от звуков всего мира. Она не слышала, как бряцали доспехи и узда, когда неизвестный спрыгнул с коня, не слышала, как загремела галька под его ногами, когда он сделал несколько шагов к ней…
«Господи, я сошла с ума! – словно молитву повторяла она, глядя, как незнакомец подходит все ближе и ближе. – Этого быть не может! Таких красавцев не бывает на свете! А если и бывают – то ни один из них в мою сторону не посмотрит! Зачем я ему? Почему он так смотрит?!»
Но тот, кого не бывает, однако, был. И смотрел в ее сторону не только с интересом, но и с волнением.
Мужчина был высок и широк в плечах. Рядом с ним Диана ощутила себя крохотной, слабой и беззащитной; он закрыл плечами все небо. От него исходил жар, словно от костра, и… кроме красоты, он поразил Диану тем, что кожа его неярко сияла в темноте, словно расплавленное золото, и под ней тонкими жилками, нитями, расцветали и гасли тонкие алые дорожки, расписывая высокий лоб и скулы мужчины тонкими огненными узорами. С его блестящих волос разве что не сыпались огненные искры, а в голосе слышался рокот моря. Он улыбался, и в глазах его мерцало пламя.
Непреодолимое волшебство потекло по жилам девушки. На мгновение ей вдруг почудилось, что ее рывком подтащило к этому странному мужчине, и выгнуло вперед грудью, будто она сама предлагала ему свое беззащитное сердце…
– Ирментруда, – повторяли бородачи, кланяясь.
Словно с самого великого чуда на свете, словно с древней статуи богини они сорвали с Дианы грубое серое одеяло, и она осталась стоять перед черноволосым красавцем совершенно обнаженной.
Отчего-то она не спряталась стыдливо, нет. Волшебство, что светилось в глазах мужчины, околдовало ее, и она напротив – встала гордо, ровно, расправив плечи, словно цветок, освободившийся от тесных высохших лепестков, раскрылась, разведя руки, чтобы мужчина как следует рассмотрел ее.
Ветер с моря омыл ее тело, растрепал волосы и снова уложил их на ее плечи, будто стараясь придать девушке вид прекрасный и свободный. Диана услышала, как вокруг нее стихли всадники, пораженные, и тот, что стоял перед ней, отшатнулся, словно в лицо ему дохнул невыносимым пеклом пламень из самого сердца плавильной печи, в которой кипит расплавленное золото.
Рука его – горячая, крепкая, – коснулась ее плеча, крепко сжала, провела вверх, и мужчина разжал пальцы, мельком глянул на свою ладонь. Он словно ожидал, что она будет испачкана, – или изрезана, подумалось Диане. Изрезана острой чешуей, что таится под кожей других девушек, выловленных в море.
Но ладонь его осталась цела, и люди вокруг загомонили. К ногам Дианы полетели монеты – она слышала, как золото звенело о камни, – и золотоглазый красавец подступил к ней ближе, практически вплотную.
В его взгляде не было страха, хотя Диана словно наяву припомнила искаженные яростью лица женщин, которых бородачи вылавливали из волн. Их острыми зубами можно было б прокусить руку любого человека, и от нее, от Дианы, он мог ожидать точно такого же. Неспешно он коснулся ее щеки теплыми пальцами, поглаживая. Диана опустила глаза – на его запястье были видны давно зажившие рваные длинные раны. Кусали, значит…
Он склонился над ней ниже, почти касаясь носом ее носа, дыша ее дыханием, которое он будто решил попробовать на вкус. И она дышала его дыханием, чувствуя, что его огонь, его волшебство, передается ей, что она воспламеняется изнутри, горит, и странная жажда разливается у нее под кожей. На мгновение Диана почувствовала странную связь. Словно что-то касалось ее души, осторожно и бережно, и ее душа отвечала на эти прикосновения.
«Скажи, – послышался вкрадчивый шепот, хотя мужчина, склоняющийся над ней, не говорил ни слова, – скажи, что слышишь меня. Скажи, что понимаешь меня».
«Слышу, – шепнула Диана так же безмолвно, но горячо. – Понимаю! Я тебя понимаю!»
Она готова была плакать и кричать, готова была завалить расспросами этого человека, готова была рассказать, что не понимает, где она и как сюда попала, но он отстранился, и Диана почувствовала, что их ментальная связь прервалась, и он больше не слышит ее.
– Ирментруда, – повторил мужчина, словно завороженный, пожирая Диану взглядом.
Рывком он содрал с пояса увесистый мешочек, звякнувший монетами, и кинул его бородачам.
Наверное, это был невероятно щедрый жест, и красавец заплатил за девушку, наверное, очень щедро, небывало щедро, потому что бородачи упали ниц и едва ли не целовали его сапоги.
Мужчина стащил со своих плеч плащ и уже накинул его на Диану, скрывая ее наготу от посторонних глаз, как вдруг из темноты выступил еще один мужчина, в светлых доспехах, поблескивающих золотыми рисунками, вытравленными на каждой металлической пластинке, скрывающей тело.
Он только глянул на девушку, и та онемела от изумления и страха.
Перед ней стоял… Андрей!
Так же коротко остриженный, как ей было привычно, в отличие от длинноволосого красавца, купившего ее, с тем же цветом глаз, с тем же цветом волос, с теми же чертами лица, знакомыми Диане от и до! Вот только его кожа теперь тоже светилась, но не теплым светом раскаленного металла, а таинственной космической синевой и звездным пронзительным светом, отражающимся в глазах!
Она едва не закричала от нахлынувшего на нее ощущения нереальности всего происходящего. Ее бывший возлюбленный смотрел на нее! Он изучал ее с ног до головы, было видно, что ему нравится то, что он видит, и самоуверенная улыбка играет на его губах!
«Кто он?! – мысли в голове Дианы рванули наперегонки, смешались. Она не знала, что и думать. – Андрей?! Зачем он здесь?! Пришел меня спасти? Или это не он, а лишь похожий на него человек?! Да что вообще происходит!?»
Она очень хотела услышать родную речь, надеялась, что он окликнет ее по имени, и все сразу же разрешится, и ее тотчас же отпустят, не будут рассматривать, как племенную лошадь на базаре. А он заберет, укроет от всех, и увезет домой, но…
Но тот, кого Диана приняла за Андрея, ни словом, ни жестом не выдал себя, не показал, что знает девушку. Все так же небрежно улыбаясь, он кинул к ногам бородачей еще более увесистый кошелек, и тот лопнул под тяжестью золота. Монеты сияющим потоком пролились на камни, и бородачи кинулись их собирать.
Мужчина что-то сказал небрежно; язык, на котором он говорил, был Диане абсолютно непонятен, но голос, голос-то знаком!
– Андрей! – закричала Диана, не вынеся. Она бросилась вперед, к нему, но крепкие руки удержали ее и отбросили назад, от усмехающегося мужчины. – Миленький, хороший мой, забери меня отсюда! Я хочу с тобой, Андрей! Забери меня!
Диана ощутила ужас; колдовство, которое передалось ей из взгляда черноволосого красавца, рассеялось, улетучилось, и девушка снова ощутила холод, боль в ступнях, исколотых острыми прибрежными камнями, и страх. Страх оттого, что стоит голышом среди целой толпы незнакомых мужчин, и они… они торгуются за нее! Торгуются за право обладать ею. За право увезти с собой и сделать все, что в голову взбредет! И нет никого, кто мог бы защитить, спасти!
– Отпустите! – она билась и извивалась, вырывалась изо всех сил, но ее весьма небрежно скрутили, завернули в плащ черноволосого и перевязали веревкой – точно так же, как и прочих девушек. Брыкающуюся и упирающуюся, ее закинули на коня, поперек седла.
Черноволосый красавец, усмехаясь, глянул на мешок с золотом, который готов был заплатить «Андрей» и неспешно стащил с руки перстень. В свете огня блеснул огромный бриллиант, окруженный сапфирами, и бородач на лету поймал драгоценность, тотчас сунув ее за пазуху.
– Андрей, спаси меня! – не унималась девушка, но, видимо, «Андрею» нечем было перекрыть цену, выставленную черноволосым красавцем, и он досадливо поморщился, отступил, сжав кулаки.
Черноволосый рассмеялся над бессилием соперника, отступая к своему коню. Он явно был доволен покупкой, хотя Диана и обошлась ему весьма дорого. Чтобы еще больше позлить неудачливого конкурента, он задрал свой плащ, скрывающий ноги и зад девушки, и звонко шлепну ее по округлой белой ягодице, словно породистое животное, под хохот своих людей.