Страница 19 из 29
– педераст»…
Ребята переглянулись. Посмотрели на Димана.
Диман сказал:
– Нечего умничать… говори, как сказано. – Защёлкал клави-шами, стирая то, что записалось, и снова нажал на запись.
Опять зашипела плёнка…
Двор перед котельной.
…Уже во дворе немного пришедший в себя Вадим спросил:
– …А зачем… вам это..?
На вопрос ответил Душегуб:
–. .. Одному пионеру очень надо вступить в комсомол… Сечёшь, секретарь? Вот и всё… Ну, бывай! Прости, если что…
79
И разошлись.
Зуб с друзьями – в одну сторону.
Диман с поджидавшей его Викой – в другую.
Вадим побрёл один.
Улица перед домом Жени.
…Женя лихо подъехал к дому Жени, высадил её. Она махнула
ему рукой и пошла через двор мимо сидевших на скамейке тёток, которые перешёптывались ей вслед и предосудительно качали
головами.
А Женя резко сорвался с места и исчез в конце улицы.
Гараж.
Женя завёл мотоцикл в гараж…
Комната-мастерская художника.
…потом заглянул проведать Андрея и застал его в бессознатель-ном состоянии на полу, рядом с кроватью…
Лестничная площадка.
Женя не растерялся. Стал стучать к соседям, чтобы вызвать
скорую – телефона у Андрея не было.
Двор перед домом Андрея. Неотложка.
..Когда скорая приехала и забрала его…
Улицы города. Салон «скорой».
… Женя поехал с ним до больницы, несмотря на то, что его
не пускали в машину…
Приёмный покой больницы. Процедурная.
В приёмном покое его опять стали выталкивать («… Нельзя …по-сторонним не положено… Выйди, парень, ты что, не понимаешь..?») Но он не вышел, и о нём скоро забыли, потому что началась
суета вокруг Андрея. Он был очень плох.
Женя забился в угол, чтобы не мешать людям в белых халатах, и
смотрел, как электрический разряд подбрасывает вверх безжиз-ненное тело Андрея, и ему было жаль его…
80
Когда его всё же заметили и снова попросили выйти, врач сказал ему:
– …Надо сообщить близким… – и выразительно покачал головой.
– Я близкий, – ответил Женя.
– Жена? Родители? – спросил врач.
Женя не ответил.
Палата в больнице.
…Потом они с матерью сидели в палате рядом с Андреем. Она, вся в слезах, держала его бледную, сразу похудевшую руку и говорила себе самой, не ожидая ответа:
– …Ну, зачем же ты… так? Ну, зачем? Неужели ты не мог..?
Андрей не видел и не слышал её. Только дышал тяжело и часто.
Тогда она обернулась к сыну:
– Ты знаешь, это… всё я … я виновата… Я не должна
была… Да? Скажи, и ты так считаешь? Виновата? Если бы мы
не разо- шлись… Я же его выгнала… понимаешь? Как я
могла..?
Женя смотрел, как опускается уровень жидкости в капельнице, и ему казалось, что с последней каплей из Андрея уйдёт и жизнь…
Так оно и случилось.
Двор больницы.
Андрея похоронили вполне достойно: дед постарался неожиданно для всех, хотя и, как всегда, не прилагал к этому никаких усилий
– просто пришёл выразить соболезнование дочери.
…Во дворе больницы, где помещался морг, до его приезда
не было никого. Одиноко стояла у входа крышка гроба. Самая
дешёвая. Даже цветов не было, если не считать нескольких гвоздик, которые держала в руках Тамара. Женя стоял рядом с ней и смотрел
на подходившую к ним девочку с цветами – Женю. Так и стояли, пока неожиданно не появился во дворе Григорий Новиков с женой.
За ним во двор въехала чёрная «Волга», из которой вышел человек
в костюме и подошёл выразить соболезнование.
– Серов, Фёдор Иванович, – представил дед своего друга.
– Мои соболезнования, – сказал Серов Тамаре. Потом обернулся к Жене. – Так вот ты какой… герой…большой стал… —
посмотрел на него выразительно, погрозил пальцем, похлопал по
плечу.
Постояли.
81
Дед отвёл друга в сторону, и что-то говорил, раскуривая свою трубку. Тот согласно кивал, потом пошёл к своей машине и включил рацию.
…Спустя полчаса двор перед больницей выглядел совсем иначе.
И крышка гроба стояла уже другая. И несколько венков рядом.
И какие-то люди с цветами. И все подходили выражать соболезнование. Не только Тамаре, но и Новикову и его жене. Многие даже
сначала ему, и только потом – дочери.
Подошёл доктор Зуев, когда-то оперировавший Женю, – человек со шрамом. Ему одному она ответила на соболезнование, даже
улыбнулась.
– Видишь, доченька… слава богу… Всё, как у людей… Хоть
пусть уйдёт с миром… – растрогалась Ангора.
Дочь не отвечала.
Подъехал катафалк.
Тамара была тронута поступком отца, но было ей как-то неловко за этот спектакль. Так и сказала матери, когда во двор заехали
два гаишника на мотоциклах:
– Скажи ему… Может, хватит… театр устраивать..?
Дед стоял чуть поодаль, дымил своей неизменной трубкой и
смотрел на двор, полный людьми, и думал о чём-то своём.
Грянул оркестр…
Школа. Актовый зал.
На собрании Вадим зачитывал решение бюро:
– …Бюро комсомольской организации школы, учитывая рекомендации, данные Евгению Ангелину, а также его личные… действия, направленные на исправление допущенных ошибок, считает возможным рекомендовать его… для вступления в славные
ряды ленинского комсомола…
Проголосовали под бурные аплодисменты.
Особенно старались Диман с Викой.
Котельная.
…Обмывали комсомольский билет Жени там же, где состоялась
экзекуция над комсомольским лидером.
Угощал Женя. Все пили водку – и Диман с Зубом, и даже при-глашённые по этому случаю Вика с подружкой. А о двух Зубовских
приятелях – и говорить нечего. Те сразу взялись за стаканы. Видно, 82
дело было привычное. Только Женя не пил.
–
…Ну, будем, – сказал один из них.
– За удачу, – сказал другой, похожий на душегуба.
Выпили. Женя налил по второй.
– …У него ноги подкосились, как увидел секатор… – смеялся Зуб.
– …Пидорас – неправильно… правильно – педераст.., – под-ражая Вадиму, говорил Диман.
Смеялись.
– Грамотный он у вас, – сказал Душегуб. – Далеко пойдёт… —
Встал, кивнул товарищу: – Пошли, что ли, Санёк? Дело у нас
важное…
Они ушли. И Зуб с ними.
– Ты чего нос повесил? – спросил Женю Диман.
– Да так… ничего…
– Ему, наверное, секретаря жалко, – сказала Викина подружка.
– А что его жалеть? – не оценил юмора Диман. – Такой никого не пожалеет… Давить надо таких, не то что пугать…
– Противно как-то… – произнёс тихо Женя.
– Да ну его, забудь, – сказала Вика. – Потанцуем?
Диман включил магнитофон и пригласил на танец подружку Вики.
Женя остался на месте. Тогда Вика, не говоря ни слова, подсела к нему поближе. Потом, всё так же молча, обняла его. Он отвёл её руки, отстранился слегка, посмотрел виноватыми глазами.
Но она в ответ только улыбнулась, взъерошила его рыжие волосы.
– Не бери в голову, Ангел, – сказала она, – я не кусаюсь.., —
и поцеловала в губы…
Улицы провинциального города.
…Потом он мчался на мотоцикле по тёмным уже и безлюдным
улицам к дому Жени.
Двор перед домом Жени.
Сигналил во дворе. Ждал, не выключая двигателя. Опять сигналил нетерпеливо. Наконец Женя выбежала из подъезда, а на балконе появилась её мать.
– Вернись, Женя! Ты слышишь? Куда ты, на ночь глядя? Вернись, кому говорю!?
Пригородное шоссе.
83
…Через полчаса мотоцикл со всё ещё работающим мотором
валялся в кювете пригородного шоссе.
Женя сидел на обочине, обхватив руками голову и раскачиваясь.
Женя лежала почему-то по другую сторону дороги. Лежала
неподвижно, лицом вниз, раскинув в стороны руки…
Улицы провинциального города.
…Две неотложки, разрывая тишину и мрак ночи воем сирен