Страница 17 из 29
– …Да ничего не случилось… Понимаешь… просто решили с
ре- бятами денег заработать…
Мать оставила цветы, посмотрела на него вопросительно.
– …Ну, пока каникулы… Что без дела сидеть..? И деньги не по-мешают, правда?
Мать продолжала смотреть – уже с некоторой тревогой.
Он заметил это и сказал:
– Вагоны пошли разгружать. Вот… – и достал из кармана
несколько купюр. – Сто сорок рублей… Пригодятся в хозяйстве…
Чтоб у деда не брать… Ты же не хотела…
– Столько дают за вагоны?
– Дают… – смутился немного Женя. – Если поработать…
Мать обняла его.
– Устал, наверное? Иди, мойся, ужинать будем… Кормилец… —
она была явно растрогана.
…Сверкнула вдруг за окном молния. Ударил гром. Застучали
большие тяжёлые капли по стеклу. Началась гроза…
…Мать и сын сидели за столом, на котором стояли цветы в тонкой высокой вазе, бутылка шампанского, торт…
Они молча смотрели друг на друга, будто впервые виделись.
Шумел дождь…
Двор перед домом Костика.
…Когда Костик пришёл домой, мать уже ждала его во дворе.
– Где был? – спросила она строго. – Я же говорила тебе… —
не опаздывать… – Костик на всякий случай слегка отстранился
от неё, и был прав – она замахнулась на него.
Квартира Костика.
Когда они поднялись к себе, и за ними захлопнулась дверь, мать
наотмашь ударила его по лицу. Он знал, что так и будет, и потому не пытался уклоняться. Это был проверенный способ. Стоял
перед ней, не опуская глаз, не пряча лицо. Она ещё раз замахнулась, но не ударила. Рука её опустилась…
Он стояли посреди комнаты.
Нищета их квартиры была очевидной и давней. Бедным, старым, запущенным было всё вокруг – и стены, и мебель, и пол…
71
На допотопном трюмо стояла в рамке фотография мужчины, очень похожего улыбкой и детским выражением лица на Костика.
Угол рамки был стянут чёрной лентой.
Костик достал из кармана сто рублей и протянул матери.
– Что это? – удивилась мать.
– Деньги… – тихо сказал Костик.
– Вижу. Какие деньги?
– …Ты занимала… На велик… Можешь вернуть.
– А велосипед откуда?
Костик молчал.
– Откуда у тебя велосипед?! – крикнула мать. – Костик опустил голову.
– Говори, откуда! Украл?
– Нет, – тихо ответил Костик.
– А деньги откуда?
Костик молчал.
Мать вдруг заплакала. Громко, навзрыд. У неё началась истерика.
Она бросилась в прихожую, где стоял велосипед, и покатила
его к двери.
Она кричала:
– …Как ты мог? Господи! Я… всё для тебя… всё, чтобы ты человеком стал… ! А ты .. Боже мой! Наказанье мне какое! За что?!
Господи! С кем ты спутался? Ты же не можешь быть, как
другие… Не должен… Не должен..! Я тебя своими руками…
Она уже открывала дверь, когда Костик подскочил к ней, пытаясь удержать её. Выхватить велосипед у неё из рук он не смог. Тогда
дотянулся до двери, повернул ключ в замке, положил ключ в карман.
– Ты ничего не знаешь! Подожди, я всё объясню! – он выпустил велосипед из рук.
Мать же, не переставая рыдать и причитывать уже неразборчиво («…Ты у меня ещё… сама в милицию… отец не видит»), потащила велосипед в комнату, открыла окно и, пока Костик
смотрел, не по- нимая, что она собирается сделать, подняла
велосипед и с силой вытолкнула его вниз…
Только тогда Костик с криком бросился к ней, к окну…
…Потом мать сидела на стуле, закрыв лицо ладонями. А
Костик смотрел во двор на свой велосипед…
72
Двор перед домом Костика.
На покореженную раму… на искривленное колесо, на другое, лежавшее поодаль, и тоже кривое, с торчащими спицами…
По его щекам текли слёзы.
И шёл дождь…
Зал в спортшколе.
Тренировка была в самом разгаре.
Разбившись на пары, ребята, уже насквозь потные, тяжело
дышащие, проводили приём за приёмом. В зале стоял дробный, непрекращающийся глухой гул от падения на ковёр тяжёлых тел, вздохов, криков.
Смотрел на них, сидя на своём постоянном месте, грустный
Костик…
Тренер подозвал к себе Женю.
– Хорошо у тебя получается, – похвалил он его, потрепав
по плечу. – А вот так? – И он неожиданно сделал захват, но Женя
ловко увернулся и сам крепко зажал руку тренера.
… Тогда и явился Колян. С опозданием. Но Михалыч ничего ему
не сказал. Только сделал знак кивком головы, чтобы тот прошёл
в тренерскую комнату. Туда и направился Колян, не выпуская из
рук свою спортивную сумку.
Сделав по ходу несколько замечаний уставшим ребятам, тренер
пошёл вслед за ним.
Тренерская комната.
Плотно прикрыв за собой дверь, спросил:
– Ну, как, есть?
– Есть, – ответил Колян. – Открыл сумку, показал завёрну-тые в газету предметы – по виду запчасти машин. – Подойдут?
– В самый раз.
– Ещё надо?
– Надо. Только смотри там… поосторожнее. А то крутился тут
мент один… капитан в новеньких погонах… Меня расспрашивал…
какие ребята, чем занимаются… Ну, и вообще…
– Ясно, – сказал Колян. – Знаем его… Он за Ангелом всё
больше охотится…
– А-а, понятно. Унюхал лакомый кусок… На звёздочки себе
73
зарабатывает. А Ангел, вроде, неплохой парнишка… И данные хорошие, – говорил тренер, перекладывая запчасти в другую сумку. —
Ты его не очень… замазывай. Жаль парня… Нечего ему…
Квартира матери. Кухня.
…Однажды, когда он под утро, стараясь не разбудить мать, на
цыпочках прошёл в свой угол, на кухню, и устало вытянулся
на отведённой ему кушетке, скрипнула дверь, и в комнату вошла
мать. Женя притворился спящим. Мать, развешивая небрежно бро-шенную им одежду, нащупала в кармане куртки подозрительный
предмет. Это был нож с выскакивающим лезвием. В другом кармане нашла несколько скомканных сторублёвок.
Так и осталась сидеть, сразу состарившись, с поникшей головой
и безвольно опущенными руками.
Жене стало жаль её. У него защемило сердце, но он продолжал
лежать, смутно видя из-под неплотно сомкнутых век сгорбленный силуэт матери с подрагивающими от сдерживаемых рыданий плечами…
Квартира матери. Столовая.
Позже, за вечерним чаем, она вдруг спросила его:
– Ты не хочешь мне ничего сказать?
Он понял, что она имела в виду, хоть и не ожидал вопроса.Посмотрел ей прямо в глаза долгим, неожиданно жёстким, мужским взглядом
и ответил коротко: «Нет». Мать тяжело вздохнула и вышла из комнаты…
Улицы провинциального города.
Женя с Диманом шли на тренировку.
День был уже почти осенний. Ветер кое-где срывал пожелтев-шие листья. И дождь моросил…
– …Колян говорил, завязывать надо. Он боится. К нему отец
вернулся… – сказал Женя.
– А мне говорил, что менты что-то пронюхали… Его человек
предупредил… которому он сдаёт всё…
– А кто он, знаешь?
Диман пожал плечами.
– В последний раз… ночью.., – через некоторое время сказал
Женя, – страшно стало.., а остановиться не могу. Завожусь от
опас- ности, понимаешь..?
74
– Понятное дело, – поддержал Диман, – арде… адре…налин…
– И потом сразу же: – Я, наверное, в этом году в техникум пойду…
Достала меня школа… А то опять… подожгу… или ещё что…
– А ну, подожди, – перебил его Женя. – Я сейчас… Подержи.
– Передал Диману сумку и перебежал через улицу.
У пивного киоска стоял Андрей. Весь поникший, помятый, но, вроде, трезвый. Пока ещё трезвый. Рядом с ним стоял ещё более
помятый человек и уговаривал:
– Да ничего… что мало… Скинемся… у меня рупь… Остальное
– с третьего возьмём… А вот и он… сам бежит…
– Давай, иди, куда шёл, – сказал ему Женя, вкладывая в руку
трёшку. – Мы тут сами, без тебя как-нибудь обойдёмся. Верно, дядя Андрей?
Помятый на радостях тут же испарился.
Андрей, только теперь узнав Женю, робко протянул руку.