Костяной Скульптор 2

Нужного дня пришлось ждать больше месяца, но это было несущественно. Как только со стороны спирали пришла волна концентрированной энергии смерти, сигнализирующая о начале процесса переноса узора, Скорпионы выдвинулись к лагерю. Вот только спокойно добраться до цели им не дали.

Совершенно непонятно откуда прямо на них вылетел воин, окруженный облаком нежити и, не снижая скорости, врезался прямо с Скректа, лидера отряда. А потом связал боем всех семерых, каким-то почти мистическим образом умудряясь успевать за тремя Солдатами и четырьмя Учениками. Однако их группа не просто так носила гордый титул Жала Скорпиона и через несколько минут молчаливый противник начал сдавать позиции. Вначале Скурп, самый молодой из отряда, воспользовавшись секундной заминкой, нанес ему мощный удар в корпус, потом его брат очень удачно попал прямо по плечевой пластине, практически вмяв ее в тело противника, а потом Скрект достал своей палицей до руки будущего мертвеца, судя по хрусту, сломав тому палец.

И победа уже была практически в их руках, когда стиль боя их врага кардинально изменился. Сквар, отвечавший в отряде за скоростные атаки, как не раз до этого, зашел ему за спину и атаковал кинжалом в область правого легкого. Это бы вряд ли что-то дало, воин был настоящим мастером, так что этот удар должен был просто немного сбить его ритм, не дать ему разгуляться.

Однако вместо того, чтобы в самый последний момент увернуться или принять кинжал на щит, этот псих развернулся к Сквару и, показав мужчине какую-то полубезумную улыбку, самостоятельно насадился прямо на лезвие. А через мгновение череп Скорпиона, на котором застыло выражение шока и неверия, превратилась в месиво из костей, крови и мозгов, налипшее на булаву их врага.

Скорпионы сохранили спокойствие, на полигонах по-настоящему умирали только глупцы, их брат сейчас уже восстанавливался в зоне возрождения, но это было только начало. Кинжал так и остался торчать из груди воина, но ему, казалось, было на это плевать. Улыбка пропала с его лица, сменившись искаженной гневом гримасой, а в глазах, до того сиявших чистым пурпурным светом, вдруг вспыхнуло несколько кроваво-алых искорок.

А потом начался бой, подобного которому Скорпионы еще никогда не видели. Против них вместо осторожного и расчетливого воина вдруг оказался самый настоящий берсерк, безумец, пускающийся в самоубийственные атаки лишь бы подороже обменять свои раны.

Меч Скурпа пробил ему предплечье, войдя ровно между костями, и он, крутанув руку, выдернул оружие из рук парня, чтобы через несколько секунд воткнуть торчащее с другой стороны лезвие подмышку не представлявшего даже возможность подобной атаки Склирва. И вместо того, чтобы выдергивать клинок из противника, этот псих со всего размаху ударил булавой по рукояти, сорвав ее с лезвия, после чего протащил сломанный конец, из которого еще торчали заклепки, через собственную руку. На бывшем мече остались ошметки плоти.

Второму легкому бойцу Скорпионов он, проигнорировав нацеленную прямо в живот атаку, вцепился зубами в шею. И когда булава Скректа, лишь слегка заторможенная неудачным блоком, отбросила безумца от его жертвы, было уже слишком поздно. Из разорванной сонной артерии фонтаном брызнула кровь, а их враг под полными страха глазами Скорпионов пережевал и проглотил оставшийся во рту кусок плоти. Да, им было страшно. И ни один из них не постеснялся бы в этом признаться. Потому что одно дело сражаться против сильного и умелого воина, и совсем другое – против кровожадного монстра.

До того они на протяжении нескольких минут обменивались ударами и так и не смогли нанести друг другу ни одного серьезного ранения. А тут за время впятеро меньшее в теле их противника образовалось несколько новых отверстий, но при этом их самих осталось лишь четверо. Склирв был еще жив, но быстро увеличивающаяся под ним лужа крови из перебитых клинком сосудов недвусмысленно намекала на его дальнейшую судьбу.

А самым пугающим было то, что, казалось, травмы ему нисколько не мешали. У него в руке должна была быть здоровенная дыра и пусть этого было не видно из-за брони, но по крайней мере такая серьезная травма должна была неслабо так кровоточить. Кинжал Сквара вошел ему в грудь, в этом не было никаких сомнений, однако ни кровавой пены на губах, ни свистящего дыхания, ни вообще каких-либо признаков того, что у него пробито легкое, не было. Скрет, самый сильный воин Жала, нанес удар ему прямо в живот. Разрыв кишечника, лопнувшая селезенка, травмы внутренних органов? Ни следа. Против них словно сражался бессмертный.

-Отступаем! – Рявкнул Скрет, прекрасно понимая, что с таким чудовищем на хвосте сражаться с одним из элитных отрядов Перстов было форменным самоубийством.

Вот только их нежданный кошмар явно был иного мнения.

.

Убить…

Убить, убить, убить, убить, убить, убить, убить… УБИТЬ! Убить всех, кто встанет на пути, убить всех, кто осмелится вступить со мной в бой, убить всех, кто причинит мне вред! Убить ублюдков, любыми способами, любыми путями, любыми жертвами.

Я не чувствую боли, я не могу кровоточить, мне для жизни не нужны внутренние органы и плоть. А значит всем этим можно пожертвовать ради того, чтобы УБИТЬ их. Дыра в левой руке лишь немного снизила скорость, с которой я орудовал щитом, дыра в легком не играла никакой роли, дыры от гвоздей на оружии в животе нисколько не влияли на мои возможности. А я в ответ забрал троих! Я не чувствую вкуса, вся еда на языке ничем не отличается от пепла, но горячая кровь пролилась в горло сладчайшей амброзией. Мне хотелось ЕЩЕ! И то, что оставшаяся четверка решила, что наш бой закончился, меня никак не устраивало.

Я был быстрее чем раньше, я был сильнее чем раньше, мое мастерство превосходило на голову, а их стало почти вполовину меньше. У моей добычи не было и шанса. Да. Они добыча. Не противники, не соперники, не враги. Пища для моего оружия. Ни больше, ни меньше.

Тот, кто нанес мне самый первый удар. Молодой, еще мальчишка. В его глазах я с легкостью читал ужас и он был невероятно вкусен. Это был мой личный пир и я наслаждался каждой каплей страха. Они отступали организованно, слаженно, все еще на что-то надеясь. Но я был слишком быстр, тем более после того как отбросил щит. Он не успел отреагировать, моя булава опустилась сзади ему на ногу, ломая пятку и превращая ахиллово сухожилие в лоскуты. Парень закричал от боли и это стало еще одним блюдом моего банкета. Его товарищ попытался пырнуть меня клинком, но я поймал меч рукой, пропустив клинок между средним и безымянным пальцами. Ладонь под перчаткой разделилась надвое, но для меня, в отличие от обычных людей, это не играло роли. Удар вниз, в голову упавшего наземь парнишки, та лопнула как переспелый арбуз. А я между тем уже занят следующим.

Дольше всех сопротивлялся тот, который в самом начале принял на себя мой таранный удар. Закованный в тяжелый доспех, с большим щитом и палицей, тяжелее чем у меня, он растянул свою смерть почти на минуту. Но в конце концов и он был превращен в кровавое месиво.

И только потом меня отпустило.

.

-Веск? Что произошло? – Толья пришла в себя первой, как и задумывалось. Так у нас будет время, чтобы все обсудить.

-На спираль напали, - попытавшуюся что-то вставить девушку пришлось жестко перебить. Не тот был момент, чтобы проявлять вежливость. – Молчи! – Она надулась как мышь на крупу, но тут уж ничего не поделаешь. - Ты упала в обморок от волны энергии смерти, прошедшей по лагерю. Сора сейчас пытается помешать тем, кто это начал, Ганлин, скорее всего, тоже. Но я почти уверен, что Львиному Логову конец. Минут через двадцать от спирали останется только кратер.