Боярский эндшпиль

– Что-то ты, Марк Львович, бледный какой-то, – словно черт из табакерки, возник Фил. Он как всегда улыбался своей фирменной длиннозубой улыбкой, оптимист по жизни, что сказать.

– От мороза, – я открыл водительскую дверь, впуская январский воздух внутрь салона. – Климат тут неблагоприятный, континентальный резко.

– Никак у господина Хомича, Модеста Всеславича, был? – догадался Фил. – Да? Тогда понятно, я, когда первый раз в библиотеку пришел, так потом три дня отпаивался в местном кабаке, и больше в этот книжный вертеп ни ногой. И чего меня туда занесло, не помню уже. Я-то больше на девок полуголых в театре посмотреть люблю.

– И правильно, – согласился я. – От книг один вред здоровью, особенно глазам.

– Точно, – Фил серьезно кивнул. – То-то они у тебя такие усталые. Надо, Марк, их каплями волшебными спрыснуть. Наливочкой клюквенной, к примеру.

– Надо бы. Только вот скажи, – решил все-таки подстраховаться я. – Во сколько вы тут заканчиваете работать? А то в списке, который ты мне приносил, там ни слова об этом.

Фил почесал затылок, задумался.

– Ты вот что сегодня должен был сделать?

– Ну не знаю, – я пожал плечами, – вроде с Розумовским встретиться, потом с Силой Горынычем, а потом в библиотеку. И вроде все.

– Вот! – Фил поднял палец. – Зуб дам, что ты все это сделал. Значит, и работа на сегодня закончена. А завтра в семь утра начальство тебе еще что-нибудь придумает, чтобы просто так без дела не шлялся.

– Логично, – я забрался в повозку, распахнул пассажирскую дверь. – Поехали глаза промывать.

Лучшую жидкость для промывки глаз, по уверениям Фила, продавали недалеко от моего дома, буквально в двух кварталах. Неприглядного вида забегаловка, с обшарпанными стенами и засранным – в буквальном смысле, к коновязи были привязаны настоящие лошади – двором, внутри оказалась вполне чистым и благопристойным местом. Худенькая официантка подскочила к нам, стоило усесться за столик, дежурно улыбнулась мне, и очень тепло – Филу, выслушала наши, а точнее говоря – его пожелания, и упорхнула. Фил остался сидеть с дурацкой улыбкой на лице.

– Хорошая девочка, надо за ней приударить, – потянулся я, поудобнее усаживаясь на мягком стуле.

Улыбка на лице Фила почти пропала вместе с привычно дурашливым выражением лица, на меня смотрели холодные глаза человека, готового убивать. Буквально мгновение, потом и выражение, и улыбка вернулись.

– Да, отличная девочка, – Фил продолжал улыбаться как ни в чем не бывало, – зовут Лукерья, по-нашему – Лушка. Дочка хозяина этого заведения.

– Расслабься, – посоветовал я коллеге. – Не буду я шашни с твоей Лушкой крутить. Просто пошутил.

– Ох, Марк Львович, ты и шутник, – добродушная, чуть придурковатая улыбка не сочеталась со снова ставшими серьезными глазами, – ухо востро с тобой держать надо.

– Много вас тут таких, нервных воздыхателей, – улыбнулся ему в ответ я и рассказал про Шуша и его любовные страдания. Фил внимательно слушал, в нужных местах кивал головой, фыркал и смеялся, видно было, что эту историю он уже знает, хоть и в другом пересказе.

– Не, Луша не такая, – совершенно не обидевшись на аналогию с дочкой хозяйки гостиницы, под конец сказал он, прихлебывая принесенную наливку. – Отец ее не разрешает нам встречаться, считает, что работа у меня слишком опасная. А Луша – она хорошая и добрая девочка, правда?

Хорошая и добрая девочка кивнула. Принеся наливку практически в начале моего рассказа, она уселась рядом с нами и слушала, подперев голову рукой.

– Эта Кеси – тварь та еще, – с юношеским максимализмом заявила она. – На месте Шуша я бы давно ее бросила.

– Ты просто этого Шуша не видела, – хмыкнул Фил. – Он вон Марка Львовича никак не бросит, уж как его милость от этого парня пытался отделаться, а все никак.

– Один-один, – я отсалютовал Филу стаканчиком наливки, сделал очередной глоток. Наливка и вправду была хороша, спирт практически не чувствовался, только густая, тягучая кисло-сладкая жидкость с ярким вкусом клюквы и нотками каких-то трав. Отлично шла, несмотря на мою индифферентность к алкоголю, просто приятно было вот так делать маленький глоток, размазывая напиток по нёбу, смаковать потихоньку.

Какой-то явно небедный господин за столиком в углу так не считал. За то время, пока мы сидели, он успел выхлебать кувшин такой же с виду наливки, да еще и самогона заказал. Но первый стакан дистиллята, видимо, не в то горло пошел – он схватился за шею, лицо покраснело, и тело в богатой одежде свалилось рядом со столом, сотрясаясь в судорогах.

Глава 4

Так получилось, что лицом к упавшему на пол алкоголику сидел именно я. Фил, так тот вообще спиной, а Луша на Фила больше смотрела, чем на происходящее вокруг, тем более что и народу-то в этот час было не очень много. Кроме нас и дрыгающего руками и ногами посетителя – практически никого.

– А что вот с этим господином случилось? – разорвал я притяжение влюбленных взглядов.

Фил обернулся, Лушка взвизгнула, и оба они бросились к замирающему телу. Девушка принялась брызгать водой, Фил попытался поднять страдальца, но тот непроизвольно сопротивлялся. Пришлось помочь.

– Огненная вода не в то горло пошла? – опустился я на одно колено рядом с посетителем. Фил меж тем короткими приказами заставил местную обслугу взяться за спасение клиента – под головой уже лежала свернутая скатерть, рядом стоял кувшин с водой, слегка подкисленной уксусом.

Положил руку уже даже не дергающемуся человеку на лоб. Странно, такое впечатление, что все органы отказывали один за другим. Сердце билось с перебоями, еле прогоняя по сосудам загустевшую кровь, почки явно пошли вразнос вместе с печенью, из-за недостатка кислорода мозг отключился. Странные судороги шли от нервных корешков позвоночника, и там импульсы практически не проходили – спасибо внутреннему диагносту, я мог определить, где находится очаг всего этого безобразия. Что странно, вовсе не в желудке, куда было вылито огромное количество пойла, и не в печени, которая должна была все это переработать. Грязная черная клякса находилась прямо в локтевом сгибе.

Я сосредоточился, попробовал хоть как-то нормализовать состояние больного, но ничего не получалось. Казалось, его организм не отторгает лечение – игнорирует. Даже попытка залечить ссадину на лбу от падения на пол ничем не кончилась, хотя это-то должно было сработать.

– Странно, не могу ничего сделать, – я отнял руку ото лба клиента, машинально поглядел на ладонь. В центре было какое-то красное пятно. Точно такое же – над бровями лежащего на полу. – Может, помощь вызвать?

Фил сначала задумчиво кивнул головой, потом увидел пятно, вскочил и отшвырнул девушку от тела. Судорожно крутанул кольцо.

– Всем отойти подальше, – заорал он.

Двух подавальщиц и повара как ветром отшвырнуло к стене. Ничего не понимающая Луша сидела на полу на круглой попе и непонимающе таращила глаза. Кстати, я тоже что-то ничего не понял. Так и сказал.

– Ты чего это?

Фил чуть ли не отпрыгнул от меня, стоило мне лишь наклониться в его сторону.

– Ты эта, Марк, не двигайся, – попросил он.

– Ладно, – пожал я плечами, – может, объяснишь, что случилось-то?

– На ладони у тебя, – он отодвинулся еще дальше, кивнул в мою сторону.

Я осмотрел руку со всех сторон. Ну подумаешь, красное пятнышко. Тем более что оно вроде как меньше стало. А вот у больного – наоборот, красное пятно расползлось уже на половину лба. Он почти не дышал, только хрипел, глаза налились кровью и смотрели в одну точку. Как аллергия какая-то. Или инфекция. Не хватало мне только местную чуму подхватить. Я спохватился, продиагностировал себя – все было практически в полном порядке, ну кроме пятнистой ладони. Под этим пятнышком на руке сформировалось черное зернышко со жгутиками, оно пыталось проникнуть дальше, но мой организм не то чтобы сопротивлялся – он лениво обрубал жгутики, словно издеваясь над зерном. Я практически чувствовал, что даже без заклинания он справится с заразой за секунду, но вот что-то внутри меня, и я догадывался – что, изучало этот объект. И никаких сообщений, типа – мол, Марк Львович, обнаружена новая зараза, изучается. Нет, ничего этого не было. Зная сквалыжный характер доставшегося мне модуля, я особо не беспокоился, все, что надо, я узнаю в самый неподходящий момент, как всегда.