Боярский эндшпиль

В отличие от Хилкова, Тятьев был явно напряжен.

– А, понятно. Так вам туда, – незнакомец махнул перстнями в обратную сторону. – Пройдете с километр, там и будет ваша деревенька. Только я бы вам туда ходить не советовал.

– Почему? – поинтересовался боярин.

– Место нехорошее, – незнакомец пожал плечами, скорчил забавную рожицу, отчего на лбу образовались разнонаправленные складки. – Говорят, люди там пропадают. Хотя я вижу, вы господа знатные, значит – одаренные, за себя постоять можете, так что идите, не бойтесь. А хотите, я вас провожу?

– Не откажемся, – Тятьев чуть поклонился. – А можно ли узнать, с кем нам довелось встретиться?

– Отчего же нет, – незнакомец поклонился в ответ. – Я – Феодор Игнатов, бывший лекарь, подданный Рязанского княжества, живу тут неподалеку в деревеньке Алексеевке служилых дворян Шиловских.

Я с сомнением покосился на перстни лекаря.

– Так мы сейчас на рязанской земле? – уточнил Тятьев.

– Точная граница неизвестна, – покачал головой Игнатов, – вот уже двести лет эти леса в общем владении, князья наши никак не решат, кому это все больше не нужно. Толку-то от глухомани этой никакой нет.

– Верно, – Хилков кивнул, – так что, идем?

Игнатов спокойно обошел нас, повернулся спиной и двинулся в нужном направлении. Как раз туда, откуда мы пришли. Судя по напряженным лицам стольников, в лекарское прошлое незнакомца они верить не собирались, ну и хорошо, пусть будут начеку.

Мы шли обратно, к поляне, но дорога существенно изменилась. Если раньше это был накатанный путь шириной в несколько метров, почти дорога, то теперь он превратился в узкую утоптанную тропу, на удивление прямую, словно не ее прокладывали в лесу, а деревья сажали вдоль уже готового пути, строго по линии. Монета меж тем исправно подавала сигнал, ее отбросило взрывом, но на эксплуатационные качества это не повлияло. И отметка сигнала была точно на том же месте, где мы монету оставили. Я попытался сказать это Хилкову, но тот остановил меня, подняв ладонь вверх и кивнув. Ладно, раз они в курсе, все идет по плану. Хороший у них план. Наверняка.

Бывший лекарь бодро шагал впереди, не оборачиваясь, спокойно подставляя спину под удар. Никаких защитных заклинаний на нем не было, так что Хилков, зажегший было еще один шар, загасил его и топал впереди нашей небольшой колонны.

Километр быстрым шагом – это десять минут. За это время я несколько раз мог бы сбежать, и моя интуиция прямо-таки вопила, что это самый правильный поступок, но любопытство, которое столько кошек сгубило, видимо, и людьми не брезговало тоже. Ну еще и толика жадности – повозка-то моя как раз по ходу движения находилась. Поэтому вместе со всеми я вышел обратно к поляне.

Вот только поляны на этом месте не было. Точнее говоря, она была, но другая. Гораздо больше.

На свободном от леса пятне, размерами не меньше километра, раскинулось селение – обнесенное невысокой стеной, изрядно потрепанной, со сторожевыми башенками по бокам от кованых ворот. В бойницах были видны головы стражников – двое на правой башне и трое на левой глазели на пришлых.

– Ну вот и дошли, – Владимир Ильич Сусанин повернулся к нам, раскинул руки, – вот это и есть Полесная.

Я сверился с картой – вот только не было на ней ничего. Вообще – просто белое пятно. Подозрительно все это.

Видимо, те же самые мысли были и у Хилкова, он сжал кулаки, и возле них начало формироваться что-то уж очень убойное, грязно-зеленое. Взглядом он не выпускал Игнатова, даже загородил нас от него своей спиной. Я быстро наложил на себя защиту, какую смог, мало ли что, вдруг спасет.

А Тятьев достал кинжал, повертел его, глядя на провожатого, да и ударил Хилкова в бок, только лезвие сверкнуло за солнце. Казалось, клинок вошел в тело колдуна не меньше чем наполовину, полыхнул красным, княжич покачнулся и осел прямо в снег.

– Мог бы и раньше сделать, – недовольно проворчал наш новый знакомый. – А то утомился уже его щит сдерживать.

– Ты, дядюшка, вообще мог нас сюда не вести, – Тятьев повернулся ко мне, насмешливо поглядел на ствол дерринджера, направленного ему прямо в переносицу. – Марк, лучше даже не пробуй, может, и жив тогда останешься.

Я отступил на шаг, продолжая держать Тятьева на прицеле.

– Да брось ты его, – посоветовал Игнатьев, или кто он там. – Посмотри, что с Хилковым, что-то мне кажется, глаз у него дрогнул.

– Не должен, – Тятьев пнул носком сапожка валяющееся тело, – смотри, заклинания развеялись. Не придется больше этого зануду терпеть. А то ходил гоголем, почти третий круг, княжич. Тьфу. От проклятого оружия еще никто не спасался.

– Кинжал твой хорошо, если против четвертого круга сгодится, а тут третий. Проклятое оружие – для слабаков вроде вас, ты ж не в голову его ударил. Так что все же посмотри, – настойчиво попросил дядюшка.

– Ладно, – Тятьев осторожно поместил кинжал в чехол, продолжая держать его в руке, встал на одно колено перед княжичем, положил руку на лоб. – Дохлый, пад…

Договорить он не успел. Руки валяющегося на снегу Хилкова ударили Тятьева по ушам. Отличный прием, в фильмах про единоборства он часто обыгрывается, после него пострадавшая сторона крутит головой и падает на колени, тщетно пытаясь встать. Но у тех киношных бойцов не было того, что было у Хилкова – магии.

Я только краем глаза успел увидеть, как на приближающихся к ушам боярина ладонях формируется заклятие. Словно взрыв – из крохотного, сжатого до точки магического конструкта во все стороны ударили энергетические нити, и сразу же собрались в шипастую объемную фигуру с длинным острием. Которые, каждое со своей стороны, вошли точно в ушные раковины Тятьева. Удар был настолько стремителен, что даже с доступным мне замедлением я это еле разглядел. А вот стоящий в пяти шагах добрый дядюшка – успел дернуться и постарался скастовать защиту, но было поздно, ему не хватило какой-то тысячной доли секунды, длинные шипы уже проникли в голову боярина, когда вокруг его головы замерцал щит.

Тятьев тоже что-то такое успел увидеть и попытался защититься, но рука его словно приросла ко лбу княжича. Поняв это, он в последний момент ударил в ответ, выронив кинжал, сформировавшийся заряд бессильно стек по лицу Хилкова. А потом боярин умер. Сразу, без криков и судорог, голова лопнула и разлетелась на части, на меня попали какие-то ошметки, наверное – мозг стольника, левое ухо так точно отлетело в дядюшку, но сгорело в защите.

Обезглавленное тело, и без того стоящее на одном колене, покачнулось, опустилось на второе, а потом мягко повалилось на снег, щедро орошая алой кровью белоснежное покрывало поляны. Плавно, как в замедленной съемке.

Хилков тем временем вскочил на ноги, развел руки в стороны, и отовсюду к нему потянулись оранжевые линии бору. Такое я видел впервые – чтобы маг оперировал не внутренней силой, а внешними потоками. Что-то всплыло в памяти из пространных объяснений ан Трага о псионах и их рангах, пафосные такие названия – Видящие линии, Усмиряющие силу, и венчающие этот магический Олимп – Повелители потоков, маги, способные подчинять себе окружающий магический фон, не только отдавать энергию и притягивать ее к себе, но еще и новые потоки создавать каким-то образом. Этот вроде как к Усмиряющим был ближе.

– Силен, – усмехнулся «дядюшка». И начал делать то же самое.

Глава 7

Два колдуна стояли друг напротив друга, напряженно следя за движениями противника. Хотя их и не было особо, движений этих. Отзеркаленная поза – расставленные на ширину плеч ноги, чуть согнутые в коленях, разведенные в стороны руки ладонями вперед, чуть согнутые в локтях. Большие пальцы вытянуты вперед, к противнику. Со сторон выглядело забавно, словно две фигурки из какой-то компьютерной игры.

– Княжич Хилков, Олег Сергеевич, – насмешливо проговорил наш провожатый. – Надо же, боярин знатного смоленского рода, и всего лишь стольник в каком-то занюханном приказе, в мелком удельном княжестве. Зачем же ты, Олег Сергеев сын, моего племянника порешил? Он ведь и тебе родня, хоть и дальняя. Сволочь он был, конечно, но кто не без греха.