Страница 9 из 26
– Ты – ошибка. Ты – причина всего. Ты отнял мое счастье, мою любовь, мою жизнь!
Дарен зажмурился, чтобы не смотреть в тусклые, мутные глаза матери. Ее зрачки расширились после смерти и теперь заполняли почти всю радужку. Раньше ее глаза были голубыми, но теперь сверлили сына черными безднами, в которых Дарен читал лишь ненависть и пронизывающую холодом боль.
– Ты! Ты! Ты! – кричала женщина так яростно и отчаянно, что ее тело начало раскачиваться в петле, как маятник. Она болтала посиневшими ногами, дрыгалась с такой силой, что в какой-то момент позвонки, сдавленные веревкой, мерзко хрустнули.
Дарена вырвало. Горечь, желчь и соленые слезы смешались в отвратительный коктейль. Дарен испачкал футболку, но это последнее, что сейчас его волновало.
– Хватит! – взвыл Дарен, когда снова открыл глаза и увидел, как женщина пытается вырваться из петли, в которую сама себя заключила девять лет назад.
Ее задеревеневшее тело не слушалось. Мышцы едва не трещали, когда женщина пыталась согнуть конечности.
Мерзость. Мерзость. Мерзость.
– Единственная мерзость здесь – это ты, – сдавленное петлей горло испустило скрипучий голос. – И ты это знаешь как никто другой.
Элена Йоркер выпуталась из веревки и теперь стояла перед Дареном, глядя на сына сверху вниз. Дарен дрожал и плакал, но заставил себя посмотреть в мутные глаза матери. Когда-то они были голубыми…
– Да, я знаю, – выдавил он и задохнулся в слезах.
Глава 5
Ронда
Сегодня у Ронды был выходной, но день оказался даже более загруженным, чем будни. За последний час Ронда допивала уже четвертую кружку кофе, в который не добавляла ни молоко, ни сахар. Напиток сильно горчил на языке, но так создавалось впечатление, что кофе бодрит лучше.
Пустые кружки загромоздили стол, усыпанный бумагами, как снегом. Сугробы документов становились все выше, а глаза Ронды – краснее. Она не была уверена, что сегодняшней ночью поспала хотя бы пять часов. Но ни спать, ни заниматься чем-то другим она просто не могла. Все мысли были заняты информацией, которую удалось нарыть.
Сделав последний глоток ядерно-крепкого кофе, Ронда поставила кружку на одну из стопок, подхватила другую и с неспокойным сердцем подошла к стене напротив окна. Там висела пробковая доска, к которой еще какое-то время назад цветными кнопками были прикреплены фотографии. Практически все снимки были сделаны в школе: Ронда за партой, с подругами, с классом на экскурсии, с бывшим бойфрендом, селфи в обнимку с Аарроном…
Но больше всего Ронда любила фото, на котором была действительно счастлива в последний раз: кадр с ее школьного выпускного. На этом снимке Ронда получилась так себе – моргнула и закрыла глаза.
– Зато глянь, как ты тут улыбаешься! – в тот день сказала мама, которая на фото стояла справа от Ронды и ее младшей сестры, такой же рыжеволосой, как все женщины в семье. – Вы с Этель здесь такие счастливые!
– А папа дурачится! – жаловалась Этель на отца, который поставил ей рожки как раз в тот момент, когда щелкнул затвор.
Неидеальное фото из идеальной жизни, отдающее горечью утраченного счастья. Но даже его Ронда сняла с доски и спрятала в шкатулку, чтобы случайно не заляпать кофе и не потерять среди столбов документов.
– Так, – шепнула она сама себе, чтобы сосредоточиться. – Попробуем…
За следующие полчаса пробковая доска покрылась бумагами так, что светло-коричневую поверхность не было видно из-за листов. На каждом был напечатан текст, фото и сделаны пометки рукой Ронды.
Если бы на результат ее трудов взглянул случайный человек, он бы не увидел никаких закономерностей – просто известия о смертях, беспорядочно прикрепленные к доске совершенно нелепыми и неуместными яркими кнопками. Хаос, такой же, как и в комнате Ронды.
Но единственное, в чем Ронда никогда не допускала бардака, так это в своей работе.
Она не один день пыталась понять, что объединяет всех погибших. Ничего общего, кроме одной-единственной точки, которая на карте Фирбси теперь была отмечена как луна-парк «Жерло». Но этого недостаточно.
Ронда многим рисковала, когда решила посетить родственников погибших, чтобы опросить их. Если в полиции узнают о том, что помощница детектива, которая к тому же еще на стажировке, занялась своим неофициальным делом, возникнут серьезные проблемы. Но ставки выросли, как и риск, когда Ронда влезла в архив, чтобы изучить сведения об умерших из ее списка.
Боялась ли она, что будет раскрыта? Да. За превышение должностных полномочий ее, скорее всего, отстранят. Тогда ей и Этель придется несладко. Денег сестрам и без того едва хватало…
Но жалела ли Ронда о своем поступке? Нисколько.
И пусть ей не удалось найти одну-единственную точку соприкосновения, Ронда все же узнала кое-что интересное. Почти всех, кто умер якобы без причины спустя какое-то время после посещения парка, можно было разделить на несколько групп, которые могли пересекаться между собой.
Люди с криминальным прошлым, попытками суицида, психическими расстройствами, плохими отношениями в семье, пристрастием к алкоголю и даже наркотикам…
Все они так или иначе имели неблагополучное или криминальное прошлое. Но были и такие, кто остался вне групп. Однако их было так мало, что Ронда решила – исключения из правил лишь подтверждают их.
Именно по принципу общих деталей прошлого Ронда и разделила всех людей. На каждую группу – свой цвет кнопок. Тех, кто не вошел ни в одну из групп, Ронда объединила в новую. Ее она разместила в нижнем углу доски.
Закончив с бумагами, Ронда устало вздохнула и сделала несколько шагов назад. Она тут же споткнулась о стопку телефонных справочников, через которые искала родственников погибших. Башенка из книг рухнула, но Ронда даже не вздрогнула.
Она смотрела на результат своих трудов. Сначала Ронда радовалась, что смогла найти в цепочке странных событий хоть какую-то структуру, но очень быстро ее вновь начали обуревать сомнения, которые день ото дня в ней сеяли окружающие.
Может, она в чем-то ошиблась, прогадала. Может, то, что почти все эти люди имели темное прошлое, – очередное совпадение, ведущее в тупик. Может, Ааррон и ее коллеги правы – это не дело, а просто смерти, которые случаются каждый день…
Но Ронда не могла отступить. Она не даст себе это сделать, пока не убедится, что ищет подвох там, где его действительно нет, или же разгадает загадку и хотя бы попытается остановить бессмысленные смерти. Ронда не позволит, чтобы их стало еще больше.
Не допустит эту ошибку снова.
Сердце тоскливо сжалось. Каждый раз, вспоминая о том злополучном дне, Ронда ощущала себя так, будто все кости растаяли, лишив тело опоры. Она сделала шаг назад и вслепую осела на стол. Несколько стопок бумаг рухнули. Листы ковром легли на пол.
– Соберись, – приказала себе Ронда и крепко стиснула челюсти.
Да, в прошлом она оступилась. Не сумела взять ситуацию под контроль и дорого за это заплатила. Но если она расклеится сейчас, если будет слабой, то не сможет никому помочь и не исполнит обещание, данное самой себе. Заметок на доске станет больше, а груз вины на сердце – тяжелее.
Нельзя контролировать весь мир. Нельзя уничтожить все зло. Но Ронда попытается вырвать хоть несколько сорняков несправедливости.
Ронда не сразу поняла, откуда зазвенел телефон. В кармане его не оказалось, на столе вроде тоже. Звонок становился все настойчивее и громче, словно заражаясь нетерпением того, кто пытался связаться с Рондой, пока она металась по комнате, силясь найти смартфон. Он оказался под столом, спрятанный под стопкой свежих газет, в которых Ронда безуспешно пыталась отыскать полезную делу информацию.
Она села на пол, разворошила все, что там лежало, и наконец ответила на звонок.
– Я уже думал, проще послать письмо голубиной почтой, чем дождаться, пока возьмешь трубку, – вместо приветствия выдал Ааррон.
Ронда коротко прыснула.
– Не могла найти телефон, – она виновато потерла затылок и ссутулилась, чтобы случайно не стукнуться о столешницу.