Театр кошмаров

– Мне не нравится, что ты им врешь о нас, – Этель отвела взгляд к окну, чувствуя себя виноватой. Будто это она лгала родным, а не Каспер. – Я могу понять, почему ты хочешь врать о нас своим друзьям, – она намеренно выделила это слово едкой интонацией. – Но родители… Может, хотя бы дома стоит признаться, что это все постановка?

– В конце лета, говорю же, – отмахнулся Каспер. Он поднялся с пола и, не глядя на Этель, торопливо перевел тему: – Когда там тебе в луна-парк? Договориться по поводу места и все такое?..

– Через два часа нужно быть там. Я вчера взяла с собой ролики, так что до «Жерла» доберусь быстро.

Луна-парк на окраине Фирбси открыли в начале весны. К своему стыду, Этель еще ни разу не бывала в «Жерле», однако место, где раскинулся парк, она знала хорошо.

В школьные годы Этель вместе с одноклассниками частенько приходила к заброшенному театру, чтобы послушать жуткие истории. Потом ее друзья уходили гулять по пустынным коридорам «Юстины», но сама Этель всегда оставалась за забором и наблюдала издалека. Раньше она была еще той трусихой.

Удивительно, но, несмотря на то что театр давно закрыт, здание хорошо сохранилось. В стенах нет трещин или разломов. Полы тоже целы. Даже стекла почти все на месте.

О том, что театр не работает и стал местом сборищ подростков и городских банд, говорили лишь граффити. Цветные рисунки покрывали стены снаружи и, по слухам, изнутри, словно переползая туда сквозь редкие выбитые окна.

Вокруг этого театра всего за одну ночь и развернулся луна-парк. Не было ни объявлений, ни рекламы. Просто однажды унылый пустырь вокруг потрепанного здания окрасился яркими цветными огоньками, а тишину вспорола музыка, льющаяся из трескучих колонок.

В интернете Этель видела ролики и фотки знакомых, которые уже успели побывать в «Жерле». Судя по ним, в луна-парке не только катались на аттракционах, но и изредка проводили любительские представления в «Юстине». Горожане пели и танцевали, школьники ставили сценки и рассказывали стихи собственного сочинения.

Звучит здорово, но выглядит пугающе. По крайней мере, так казалось Этель.

Облезлые стены зала, местами изодранные кулисы и скрипучие половицы внушали странное, гнетущее чувство. Такое Этель испытывала в детстве, когда соседская девчонка приносила свою жуткую одноглазую куклу с отломанной рукой: играть можно, но чувство того, что кукла мертва, не покидало ни на секунду.

Каспер ушел собираться в другую комнату, чтобы не смущать Этель. Она быстро переоделась в цветастый топ и джинсовые шорты, забрала волосы в пышный высокий хвост и уже хотела выходить в коридор, но остановилась напротив зеркала.

С хвостом очень удобно и совсем не жарко (а на улице сегодня как раз обещали плюс тридцать). Но такая прическа только подчеркивает уродливые шрамы. Да и слепой глаз спрятать за локонами не выйдет.

Этель поджала губы и потянулась, чтобы сдернуть резинку, стягивающую волосы, но замерла. Эти шрамы, как и прошлое, – часть нее, от которой не убежать. За водопадом волос отвратительные отметины не исчезнут, не растворятся вместе с ужасными воспоминаниями. Попытка скрыть старые раны – не что иное, как желание притвориться, будто не существует ни шрамов, ни событий, которые оставили их семь лет назад.

Нет. Этель не станет жить в иллюзии. Реальность омерзительна, как и бледные шрамы, неровными бороздами въевшиеся в кожу. Как и мутный слепой глаз, затянутый бельмом. Но прошлое не изменить. Оно – напоминание и наставление для Этель. Горький урок, который она вынесла раз и навсегда.

– Ты там скоро? – под дверью собственной комнаты простонал Каспер. – Я уже давно собрался. И прошел уровень мобильной игры. И полистал ленту. И…

– И приготовил нам завтрак? – подсказала Этель, в обнимку с рюкзаком возникнув на пороге.

– Нет. Не приготовил, – потер темноволосый затылок Каспер, а потом просиял довольной улыбкой: – Его для нас оставила мама. Родители, кстати, уже ушли.

Этель тяжело вздохнула и поплелась к лестнице, ведущей на кухню. Каспер вышагивал следом по залитому солнцем коридору, воодушевленно вещая:

– Между прочим, там не только завтрак. Нам с тобой собрали ланчи на весь день.

– Нам с тобой? – Нахмуренные брови Этель низко нависли над глазами. – Ты поедешь со мной в парк?

– Нет. Но буду неподалеку и тоже пропаду до вечера. Встречаюсь с друзьями, – длинноногий Каспер в один прыжок перескочил четыре ступеньки и, обогнав Этель, вошел на кухню.

Большой обеденный стол, накрытый светлой скатертью, был уставлен тарелками со свежими яблоками и клубникой. Там же ждала пара бумажных пакетов, заботливо подписанных мамой Каспера.

Один из таких пакетов парень пододвинул к себе, а второй – протянул Этель. На нем она прочла пожелание отличного дня и сдавленно улыбнулась, заметив подпись: «Для милой Этель».

Она не сомневалась, что отношение родителей Каспера к ней не изменится после того, как друзья, сговорившиеся обманщики, раскроют карты. Но Этель все равно было не по себе от одной лишь мысли, что приходится водить за нос добрых, наивных людей.

Ни за завтраком, уплетая омлет с зеленью и беконом, ни после него Этель не стала вновь поднимать наболевшую тему. За столом она болтала с Каспером о какой-то ерунде, выслушала его жалобы на новичков в бассейне, которые постоянно оставляют в раздевалке погром, и сама посетовала на сестру. Ронда, конечно, не разносит дом, но беспорядок – ее стихия и боль Этель.

Когда друзья вышли на веранду, солнце палило так, что Этель казалось, будто ее кожа вот-вот покроется поджаристой корочкой. Но, несмотря на жгучий летний жар, по улицам, играясь в изумрудной листве, скользил прохладный ветерок. Этель с наслаждением подставила лицо его нежным касаниям. Хорошо, что она взяла с собой ролики. Не придется потеть в душном, тесном автобусе.

– Если захочешь сбежать со смены – звони, – Каспер шутливо подмигнул и вытащил из-под крыльца свой скейтборд.

Он уже встал на доску и оттолкнулся, когда Этель крикнула ему вслед:

– А ты звони, если соскучишься!

Заливистый смех Каспера прокатился по тихой улочке, на которую выходили коттеджи, похожие на цветные кукольные домики.

– Намек понят! – крикнул Каспер, удаляясь все больше, и издалека его голос казался совсем тихим. Звук таял, точно мороженое под знойным солнцем.

Щурясь от улыбки и ярких лучей, Этель проводила друга взглядом. Затем, сидя на ступенях крыльца, завязала потуже ролики, закинула кеды в рюкзак и двинулась в сторону луна-парка.

Глава 2

Дарен

Дарен Йоркер уже третий час сидел у неработающего фонтана и нервно загибал края картонки, на которой крупными красными буквами значилось: «Дешевые портреты».

За сегодня к художнику подошло всего два человека, хотя обычно желающих удовлетворить самолюбие, получив изображение самих себя, было больше. Дарен привык, что к обеду он заканчивал не меньше пяти портретов, а потому затишье, какое настигло его сегодня, еще глубже вогнало в тоску.

Может, причина неудач крылась в том, какое место Дарен выбрал для рисования? Обычно он сидел с альбомом в тенистых скверах, иногда у торговых центров и музеев. Но сегодня Дарен пришел искать новых клиентов в луна-парке… и теперь с разочарованием смотрел на проходящих мимо людей, которые даже взглядом его не удостаивали.

Никто будто не замечал поникшего светловолосого парня с веснушками, рассыпанными по острому носу и впалым щекам, как осколки Млечного Пути по небу. Все посетители парка как один любовались аттракционами, что разукрасили унылые окраины Фирбси искрами огней.

Самые большие толпы собирались у горок. Они привлекали зевак грохотом рельсов и криками смельчаков. Те, сидя в пестрых вагонетках, взмывали по накрененным рельсам ввысь, проезжали на огромной скорости мертвые петли и камнем неслись с пика горки.

Зрители, которые сами не решались сесть в вагонетку, со смехом наблюдали за беднягами, надрывающими связки на аттракционе. Но лица сторонних наблюдателей омрачались всякий раз, когда любители экстрима сходили на платформу с широкими, счастливыми улыбками.