Страница 2 из 5
Противоположное направление, текстология
– Вы хотите сказать, что в будущем будут «снисходительно улыбаться» современной новозаветной критике, подобно тому, как мы сегодня улыбаемся, разглядывая религиозную живопись Ренессанса?
– Что, впрочем, не мешает любоваться мастерством художника!
Но вот что мне кажется важным. В европейской науке было другое, прямо противоположное направление. И за ним стоит многовековой опыт. Огромная работа, направленная на самое бережное и тщательное сохранение традиции. Это то, что реализуется в текстологии и издании текстов, где учтены и зафиксированы все дошедшие до нас версии чтений. Такой подход восходит к Оригену: не желая вторгаться и исправлять существующий греческий текст Септуагинты[3], он помечает те места, которые могли бы быть откорректированы по другим версиям. Расслышать и сохранить каждое слово!
Современные критические издания включают все известные рукописи Евангелий. Труд десятков поколений книжников и тысячи безымянных писцов. Все собрано здесь. Каждый знак – и не важно, верный он или неверный, – каждая буква, которая вышла из-под их пера, учтена и занесена в издание. Если, конечно, рукопись не пропала. Не была уничтожена варварами или временем. Но даже палимпсесты – рукописи, текст которых был смыт и записан, – удалось прочитать.
Рукописная традиция обеспечивалась работой переписчиков школьных, монастырских и дворцовых скрипториев. Сколько людей трудилось на протяжении пятнадцати веков, что сегодня по разным библиотекам и частным коллекциям во всем мире мы имеем более пяти тысяч рукописей Нового Завета! И это лишь то, что дошло до нашего времени. Чтобы победить время, войны, пожары, потребовалась целая армия писцов. И есть нечто промыслительное в том, что ко времени падения Византии (1453) Иоганн Гутенберг изобретает печатный станок и работает над созданием первой печатной Библии[4]. На смену рукописной традиции приходит типографская. Появление печатного станка ставит вопрос об эталонной рукописи, зарождается текстология, основанная на критическом сравнении, описании и оценке дошедших до нас рукописных текстов. Критическое издание, осуществленное самыми современными методами, – это всегда достижение и торжество традиции. Сюда же можно отнести работу лексикографов, составителей словарей, особенно тематических. Если словарь можно сравнить с музеем, то каждая словарная статья – витрина, где под стеклом заботливой рукой собраны все смысловые оттенки, которыми слово окрашено в разных контекстах. Открыть словарь и бродить по залам его музеона, часами склоняясь над витриной, – это достояние европейской культуры, то, что роднит ее с древними книжниками. То, что продолжает жить вопреки всем революциям. За каждым словарем и изданием текста стоит огромный труд. Я на стороне тех, кто старался сохранить слово, а не подменить его своим. И я убежден, что только это «противоположное направление» способно приблизить нас к живому слову Иисуса.
Иисус и Его собеседники
– Читая Евангелие, мы видим, что даже собеседники, то есть современники Иисуса, не всегда понимают, о чем Он говорит. Это к вопросу о живом слове. Каковы в таком случае наши шансы?
– Действительно, Его слова часто не укладываются в голове. Он обращается к иудеям: слово Мое не вмещается в вас (Ин. 8: 37). В ответ они возмущаются: Он безумствует! (Ин. 10: 20). Не только оппоненты Иисуса, но и многие из учеников Его… говорили: какие странные слова! кто может это слушать! (Ин. 6: 60). То, что Он говорит, вызывает удивление толпы: Он учит не как книжники и фарисеи (Мф. 7: 29); никогда человек не говорил так, как Этот Человек (Ин. 7: 46). И даже из уст тех, кого Он избрал и приблизил к Себе, часто вырываются слова недоумения (см. Лк. 18: 34; Мф. 19: 27 и др.).
Причина непонимания: Вы от нижних, а Я от вышних (Ин. 8: 23). Иисус возвещает слово, пришедшее свыше: Я передал им слово Твое (Ин. 17:14) – обращается Он к Своему Отцу. Но при этом, проповедуя по еврейским городам и весям и общаясь со «многими толпами», Он говорит на языке, понятном для этих толп. На языке окружающих его людей. Более того, очень часто Его Божественное слово является ответом на сугубо человеческие нужды. Он отвечает на просьбы и вопросы, которыми озадачены Его современники, люди из толпы. Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную? (Лк. 18:18) – звучит крайне редко, обычно слово, пришедшее свыше, откликается на повседневные и вполне обыденные житейские ситуации.
Христианское богословие строится на новозаветном откровении, на Евангелии. Но само Евангелие очень мало походит на богословский трактат. Евангельская история – это череда коротких рассказов о встречах Иисуса с разными людьми. И все, что мы знаем о Нем, мы знаем благодаря этим встречам. Благодаря этим людям. В конце появляются сильные мира сего – царь, первосвященник, римский наместник. Но, как правило, Иисус изображается в окружении простых людей – «народа земли». Нередко это люди с различными увечьями – слепые, немые, разбитые параличом, покрытые проказой, помраченные злым духом, кровоточивые, скрюченные, хромые, сухорукие.
Родители ведут к Нему своих больных детей. Товарищи несут своего парализованного друга. Но здесь мы увидим и членов синедриона, и начальников синагоги, и римских воинов. В Евангелиях упоминаются представители самых разных слоев общества и профессий: книжники, законники, священники, фарисеи, саддукеи, иродиане, старейшины, а также рыбаки, торговцы, сборщики подати, блудницы… Приходят не только коренные жители Иудеи, но и эллины (паломники из грекоязычной диаспоры), и даже язычники. К Нему приносят детей, к Нему обращаются юноши, мужи, жены, вдовы и старики. И если сегодня, читая Евангелие, мы видим и слышим Иисуса, то лишь потому, что некогда они видели и слышали Его своими глазами и ушами.
Его образ, то, что мы знаем об Иисусе, складывается из взаимных коротких слов и реакций. И чем больше «глаз и ушей», чем больше ракурсов из различных социальных слоев и общественных групп, тем отчетливее мы видим Его черты.
Иисусу задают вопросы о вечной жизни, о законах Торы, об обычаях, о различиях в верованиях, о практике молитвы и поста. К Нему приходят с просьбой разделить имение. Его пытаются поймать на слове, обличить в несоответствии древним Писаниям, в отказе признавать предания отцов. Но чаще всего и громче всего звучит просьба о помощи, об исцелении, о чуде: «помилуй», «сжалься», «помоги»!
И всякий раз слова Иисуса обращены к конкретному человеку. Иисус же, обратившись и увидев ее, сказал… (Мф. 9: 22). Иисус, взглянув на него, полюбил его и сказал… (Мк. 10: 21). Иисус, остановившись… спросил его… (Лк. 18: 40). Нет никакого «человека вообще». Есть лишь живой собеседник со своим днем рождения, именем, родственными связями, со своим воспитанием и образованием, судьбой, мечтами, надеждами, страхами, радостями, ошибками, достижениями, со своими молитвами или… отсутствием таковых.
И когда Иисус вступает в общение с человеком, Его слово, которое происходит из сокровенных недр Божественного Духа, обращено к одному из «малых сих», чье имя записано на небесах (даже если оно и не названо в тексте Евангелия), и является ответом на его переживание, боль, надежду или отчаяние. И для того, чтобы лучше понять слова Человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога (Ин. 8:40), необходимо расслышать и понять Его собеседника. Нам надо как можно ближе подойти к человеку. К тому, на чью долю выпало слышать Его слово.
Нет откровения самого по себе. Нет никакого богооткровения вне богообщения. Откровение – не только откровение о Ком-то, но всегда кому-то и для кого-то. И чем ближе мы сможем подойти к этим людям, чем вернее мы сможем разглядеть обстоятельства их жизни, умонастроения, переживания, их манеру общаться и т. п., тем точнее и живее предстанет перед нами слово Божественного откровения. Так устроено Евангелие, что расслышать вечное и универсальное можно, лишь приблизившись вплотную к прокаженному, к слепому, к мытарю, к грешнице… Но также и к оппонентам – к фарисею, саддукею, законнику.
3
Септуагинта, или «перевод Семидесяти», – переданный по-гречески древнееврейский текст Ветхого Завета, а также книги, написанные по-гречески изначально (например, Маккавейские).
4
«42-строчная Библия», или «Библия Мазарини», была издана не позднее 1455 г.