Жестокость

— Я думал, нас отведут сразу к графине! — возмутился вожак, которого крестьяне посчитали колдуном.

— Графини еще нет в замке, — ответил один из тюремщиков, — Суд над вами будет позже.

— И что, прикажете ждать все это время в этой помойке?

Вместо ответа тюремщик схаркнул прямо в ноги пленнику и ушел восвояси.

— Блеск, — проворчал другой дебошир, — Мне казалось, план был немного другим.

— Ерунда! — беззаботно отмахнулся вожак, — Импровизация — это даже веселее. Вот только что ее задержало?

— Ты видел, какая там разыгралась буря? Только в город вошли, как небеса взорвались. Хорошо хоть до замка было недалеко. Небось твоя графиня застряла в какой-нибудь выгребной яме.

Мужчины грубо рассмеялись.

— Зачем вам понадобилась графиня?

Этот хриплый голос заставил всех разом замолчать и обернуться. В дальнем углу темницы сидел узник, прикованный цепями к сырой стене. На нем были ветхие лохмотья, а лицо так сильно заросло бородой и перепачкалось, что черты невозможно было рассмотреть. Только насмешливые темные глаза сверкали в полумраке.

Вожак медленно приблизился к узнику, пытаясь рассмотреть его получше.

— Неважно выглядишь, дружище, — присвистнул он.

— Проведи здесь столько же времени, и тогда посмотрим на тебя. Спасибо хоть частенько подкидывают новых пленных, иначе бы вообще разговаривать разучился.

— И давно ты здесь?

— Да уж не первое десятилетие.

Остальные узники переглянулись.

— А выглядишь не так уж плохо, — заметил вожак, отметивший про себя, что борода и волосы узника не тронуты сединой.

— Остатки магии немного поддерживают меня. Да и живем мы, к сожалению, гораздо дольше обычных людей.

— Так ты колдун! — изумился молодой человек, — Тогда я вообще не понимаю, как тебя угораздило попасть сюда?

— Могу спросить о том же, — усмехнулся пленник.

— С чего ты взял, что я тоже колдун?

— У тебя не такая уж и хорошая маскировка. Я сразу понял, кто ты такой. Даже в этой идиотской шляпе.

Мужчины громко зашептались, но вожак повелительно поднял руку, и они тут же замолчали.

— Я тебя знаю? — спросил он.

— Знаешь-знаешь, — продолжал усмехаться узник, — И батюшка твой меня хорошо знал. И сестрица твоя. Вся ваша расчудесная семейка.

— По-моему, ты просто бредишь.

Вожак, все еще не снимая свою широкополую шляпу, которую только что так обидели, устроился на тюремной лавке.

— И все-таки, за что тебя заковали в цепи? Ты такой опасный преступник?

— Власть всегда считает опасными тех, кто пытается добиться справедливости.

— О, так ты борец за справедливость! — ехидно воскликнул мужчина, — Я так и думал, что разговариваю с каким-то психом.

— Мы еще с тобой поговорим, мальчик, вот увидишь.

После этих загадочных слов узник погрузился в подобие оцепенения. Сокамерники пробовали толкать, тянуть его за руки, даже ударить по щеке. Бесполезно. Узник молча сидел с открытыми, немигающими глазами и больше ни на что не реагировал.

— Бросьте его, — лениво приказал вожак, и пленника наконец-то оставили в покое.

А буквально через полчаса тюремщик вернулся, чтобы забрать их. Графиня вернулась в замок.

Глава 4

Лезвие с громким треском рассекло пополам соломенное чучело врага. В дело пошли кулаки. С перекошенным от ярости лицом Дарэлл бросился добивать воображаемого противника. Сзади валялись жалкие остатки целой армии таких же соломенных воинов.

Пот ручьями стекал по обнаженному торсу — рубашку он завязал на поясе. Мокрые волосы прилипли ко лбу, а на щеке появилась свежая царапина. Случайно порезался, когда выплескивал злость.

Уже целый час бедный юноша изводил себя бешеной тренировкой под ночным небом.

— Если загонишь себя до смерти, не сможешь и дальше служить ей.

Разбитый кулак замер в воздухе. Дарэлл нехотя обернулся.

Главный стражник Георг стоял, прислонившись спиной к стене замка, и неторопливо раскуривал свою длинную трубку.

— Подохну, она и не заметит… — хрипло пробормотал юноша.

Говорить было тяжело после такой нагрузки.

— Еще как заметит! — усмехнулся Георг, глядя на него из-под кустистых, седых бровей, — Ты просто еще слишком молод и плохо знаешь женщин. Такая, как наша графиня, не попросит у мужчин помощи, даже под угрозой смерти. А сама будет ждать этой самой помощи.

— Бред! Эльсиноре никто не нужен.

Дарэлл взял с камня полотенце и прижал к мокрому лицу. Но тут что-то острое и холодное уперлось ему в грудь. Отбросив полотенце, он с изумлением увидел, что Георг бесшумно подошел к нему и приставил меч.

— Как вы?..

— Хочешь выжить, научись быть тихим. А теперь, возьми оружие.

Неужели старый, опытный воин собирается дать ему парочку уроков? Ему — крестьянскому мальчишке?!

Дарэлл не заставил себя упрашивать и поспешно схватил другой меч. Обычно тренировки происходили с затупленным или вовсе деревянным оружием. Но, раз Георг использует свой боевой меч, он тоже не будет отставать.

— Где ты обучался? — задумчиво спросил старый стражник.

— Нигде, я просто тайком проникал на рыцарские турниры и наблюдал. А потом пробовал повторять движения и приемы.

— Да уж, трепещите враги! — насмешливо произнес Георг.

Тогда Дарэлл с криком кинулся на него, замахнувшись мечом. Сейчас он покажет этому гордецу, чему он научился! Годы практики не пропали даром. Он в совершенстве изучил все приемы известных воинов. Он…

…Тут же оказался на земле с пустыми руками, а его выбитый меч улетел в сторону… Все произошло так быстро, что Дарэлл даже не заметил, чтобы Георг вообще совершил какое-нибудь движение.

— Попробуй еще раз, малыш! — подбодрил старик.

— Я взрослый мужчина! — обиженно воскликнул Дарэлл и тут же покраснел, осознав, что именно так говорят дети.

— Это еще нужно доказать, — спокойно ответил Георг и снова поднял меч.

Дарэлл сделал еще несколько отчаянных попыток напасть, но каждый раз старый воин молниеносно отражал любые атаки, а сам при этом незаметно наступал, оттесняя юношу все ближе к стене замка. Дарэлл заметил это только когда коснулся ее голой спиной.

И тут вдруг спокойный, почти неподвижный воин сам пошел в атаку. Он начал осыпать изумленного противника целым градом ударов. Все из которых были бы смертельными, если бы Георг не останавливался в последнее мгновение. Дарэлл изо всех сил пытался отбиваться, но вскоре в изнеможении повалился на землю. Меч сам выпал из дрожащих рук. Таким жалким и беспомощным он еще никогда себя не чувствовал.

— Будь это настоящий бой, ты бы умер уже в первые двадцать секунд, — даже не запыхавшись, заговорил Георг, глядя на юношу сверху вниз, — Тебе не хватает терпения, мастерства и внутреннего баланса. Ты весь на эмоциях, в тебе столько ярости. Она мешает. Ты можешь ее использовать, но только когда наступает решающая минута. Все остальное время ты должен быть спокоен, даже отрешен. Никаких мыслей, никаких чувств. Ты — продолжение меча, просто оружие. Только так ты станешь настоящим воином, настоящим убийцей.

Дарэлл поднял на него блестевшие от сдерживаемых слез глаза.

— Если ты уверен, что выдержишь такой путь, приходи ко мне каждый вечер, и я буду тренировать тебя. Но если в тебе есть хоть капля сомнений, выбрось эту мысль и оставайся деревенской комнатной собачкой графини. И мой тебе дружеский совет — выбирай второе.

С этими словами Георг вложил меч в ножны и удалился. Едва он исчез, Дарэлл смог наконец-то дать волю слезам. Он держал их в себе уже очень давно, и теперь вся злость и обида наконец-то прорвались в виде рыданий. К счастью, никто не видел этой минутной слабости.

Все тело ужасно ломало, да и к царапине на щеке добавились несколько мелких ран. Но хуже всего была боль в душе. Что еще он должен сделать, чтобы доказать свою силу? Чтобы завоевать, наконец, эту невыносимую женщину? Которую одновременно хочется и придушить, и носить на руках.