Страница 2 из 11
– Мне – пожарную, – сделал отцу заявку Николай.
– А мне – гоночную! – воскликнул самый младший, Константин.
– Ну, а тебе что привезти? – обратился к средней дочери Пётр Ефимович. – Что-то ты ничего мне не заказываешь?
– А мне, папенька, привези книжки. Вот их список.
И Екатерина протянула отцу листок, вырванный из ученической тетрадки, в котором было записано несколько авторов и названия их произведений.
Пётр Ефимович пробежал глазами список:
– Золя, Бальзак, Про-о-оспер… Проспер Мериме, Дюма-младший… Всё какие-то французские авторы. А что, наших ты не читаешь? А-а, вот Чехов! Хорошо, поручу эти книжки поискать…
– А ты, папенька, поручи это сделать Марку Неустроеву. Он тоже до книжек охоч и ими интересуется.
Пётр Ефимович кивнул головой.
Супруга подошла к Петру Ефимовичу и положила руки на его плечи:
– А тебе, душа моя, что привезти? – обратился Чудинов-старший к супруге.
– Даже и не знаю, что, Петя…
– Ну-у, говори, не скромничай.
– Ну, хорошо… Ситцу привези. Хорошего. И разных расцветок. Но не очень яркого.
– А может ещё чего?
– Да и этого будет достаточно! И Петя, в дороге будь поосторожней. Лекарства я тебе сложила в отдельный свёрток, который положила на дно коричневого саквояжа. Я за тебя поставлю свечку в Никольском соборе.
– Ну, буде, буде, – успокаивающе похлопал по руке супругу Пётр Ефимович и, встав, перекрестился на домашнюю икону.
***
Большой трёхпалубный пароход «Евпатий Коловрат» курсировал по Иртышу между Тобольском и Семипалатинском, делая остановки в Омске и Павлодаре. От Семипалатинской пристани он отходил в четверг в полдень.
Пётр Ефимович уже в семь утра был на ногах. Он немного нервничал. Супруга следовала за ним по пятам. Пётр Ефимович проверил, всё ли он взял в долгую дорогу и как упаковали вещи, затем позавтракал и попрощался с домочадцами. У ворот уже стоял экипаж, рядом с кучером сидел новый работник, который должен был сопровождать его вместо приболевшего Тихона. Это был паренёк лет семнадцати. Худощавый, русоволосый и немного скуластый. Он работал у Петра Ефимовича всего как второй месяц, но зарекомендовал себя с самой лучшей стороны, и поэтому Чудинов-старший решил взять именно его с собой в дорогу.
Пётр Ефимович расцеловал детей и супругу и, ещё раз выслушав последние наставления от Марии Фёдоровны, уселся в экипаж и похлопал по плечу Марка:
– Трогай!
Юноша толкнул в бок кучера, тот очнулся от дремоты, ошалело огляделся по сторонам и, поняв, что пора, воскликнул:
– Но-о, соколики! Пошли-и-и! Но-о, но-о!
Двойка гнедых заржала и резво тронулась с места и через полчаса они подъехали к пристани. На ней толпился народ. Сновали носильщики, туда-сюда бегали горожане и крестьяне, прибывшие в город из близлежащих сёл. Чудинов-старший поискал глазами знакомых, но так никого и не увидел. Он-то думал, что кто-нибудь из семипалатинских торговых людей ему составит компанию и в этот раз, но с кем он предварительно договаривался, так и не появились, значит дорога будет скучной. «Ну, да ладно, – подумал с некоторым разочарованием Пётр Ефимович,– зато в дороге отосплюсь. И потом, в Павлодаре ко мне подсядет компаньон.»
***
Иртыш в начале XX века был намного полноводнее чем в наше время. Это была могучая водная артерия, которая входила в пятёрку самых больших рек на Земле. Вместе с Обью Иртыш имеет длину свыше четырёх тысяч вёрст, и площадь его бассейна превышает миллион шестьсот тысяч квадратных километров.
В Российской империи Иртыш и Обь являлись самыми мощными реками (даже Волга поменьше), так что судоходство по ним уже с XIX века бурно развивалось.
Каюта у Петра Ефимовича располагалась на самом верхнем ярусе «Евпатия Коловрата» и относилась к первому классу. Рядом с собой он снял каюту поскромнее, и она предназначалась для помощника, который внёс наверх вещи семипалатинского купца. Через пару минут в дверь каюты Чудинова-старшего постучали. Пётр Ефимович только скинул с себя жилетку и надумал прилечь, а потому нехотя отреагировал на стук:
– Вхо-о-одите!
Дверь приоткрылась и в каюту вошёл капитан. Мужчина лет сорока. Сухопарый, с ничем не примечательным узким лицом. Он по-военному представился, снял фуражку и тут же произнёс:
– Лычков Афанасий Павлович. Третью навигацию хожу на «Евпатии». Очень рад, что вы выбрали именно наше судно. По любому вопросу обращайтесь ко мне или к помощнику. А сейчас что-нибудь не пожелаете?
– Чаю с лимоном, пожалуйста, и… свежих газет, какие есть.
– Через пять минут всё у вас будет.
– Спасибо, уважаемый!
Вскоре стюард принёс чаю с лимоном и сахаром в стакане с медным подстаканником и целую стопку газет: «Русское слово», «Правительственный вестник» и «Омский листок». Не успел Пётр Ефимович развернуть «Омский листок», как в дверь вновь постучали.
– Ну, кто ещё? – раздражённо спросил Чудинов-старший.
– Можно зайти?
– Ну, уж проходите! – воскликнул Пётр Ефимович. Ему никого не хотелось видеть, но его опять кто-то решил побеспокоить.
В каюту вошёл военный. Он отдал честь Чудинову-старшему.
– Поручик Соколовский Николай Георгиевич! Я буду вашим соседом. Вот пришёл засвидетельствовать своё почтение.
Чудинов-старший жестом предложил поручику присесть и тоже назвался. Поручику Соколовскому было лет двадцать пять, это был довольно-таки привлекательный и щеголеватый молодой человек с тонкими усиками и набриолиненными жгуче-чёрными волосами. Причёска у него была стильная. Он был учтив и явно знал толк в хороших манерах. То, что он занимал соседнюю каюту первого класса, свидетельствовало, что поручик был не из бедной семьи.
– Куда направляетесь? – спросил поручика Чудинов-старший.
– До Омска, уважаемый Пётр Ефимович, а там пересяду на железку и проеду до Самары.
– У меня тот же маршрут. Но я от Самары вновь сажусь на пароход и по Волге буду добираться до Нижнего…
– На общероссийскую ярмарку собрались?
– Туда, Николай Георгиевич. Три года всё собирался и вот наконец-то надумал. Для себя наметил кое-что присмотреть и закупиться. А вы по какой надобности направляетесь в Самару?
– К родителям. Я ведь в Семипалатинском гарнизоне третий год как служу. Получил на днях первый отпуск и хочу своих навестить.
– Похвально, молодой человек, что не забываете родителей, – одобрительно заметил Чудинов-старший. Ему всё больше был симпатичен его новый знакомый.
Глава вторая
«Евпатий Коловрат» был большим трёхпалубным пароходом, который построили по английскому проекту в конце 70-х годов XIX века на Архангельской судоверфи. Четверть века он ходил по Северной Двине, от Архангельска до Котласа, но в 1906 году его передислоцировали через Карское море в Обскую губу, затем он проплыл вверх по реке до Тобольска, и этот губернский город и одновременно столица всей Западной Сибири стал портом приписки для белоснежного красавца.
«Евпатий» дал протяжный гудок и через громкоговоритель раздалась команда капитана: «Отдать швартовы!» Пароход как будто пробудился от спячки, ожил и через пару минут выпустил клубы чёрного дыма, а ещё через несколько минут стал отдаляться от пристани.
Чудинов-старший и поручик Соколовский решили выйти на палубу. Их примеру последовали и другие пассажиры. С пристани что-то кричали провожающие. Берег, а вместе с ним и город, постепенно удалялись. Пароход набирал скорость.
– Вы курите? – спросил поручика Пётр Ефимович.
– Скорее балуюсь.
– Ну, тогда и не начинайте! Скверная привычка, я вам скажу! Я никак от неё не избавлюсь. Но, кажется, сигары забыл в каюте… Э-эх, – Чудинов-старший набрал полной грудью воздуха. – Хорошо у нас! Не правда-ли? Иртыш-батюшка могуч! Аж дух захватывает, глядя на него!
– Согласен, уважаемый Пётр Ефимович.
– Николай Георгиевич,– спросил поручика Чудинов-старший, – ну а отпуск на сколько дало начальство?
– По необходимости могу больше месяца гулять! Не буду говорить за что, но он у меня поощрительный, и поэтому на этот отпуск составлены большие планы! Вначале, конечно, покажусь родителям, матушка особенно по мне соскучилась, ждёт не дождётся моего приезда. Ведь я в семье младший. Пробуду у своих, наверное, дней десять, или чуть побольше, может пару недель, а потом… Потом я подамся в столицу! Хочу повидать друзей по кадетскому корпусу…