Страница 6 из 10
– Сани? Зачем?
Излишне богатое воображение тут же подсунуло картинку, как меня, извалянную в соломе, везут сжигать на главную площадь, будто ведьму. Мало ли как тут к попаданкам относятся.
– Так деиру Вихарту неймется! – отмахнулась Инхен снисходительно. – Требует, чтобы его отвезли в усадьбу. Ну и тебя заодно прихватит, ты не переживай!
Последнее прозвучало уже не так уверенно, но я внимания особо не обратила, поглощенная супом и ликованием: все складывалось как нельзя лучше! В деревне на пуховых подушках, конечно, хорошо, но в цивилизации, с электричеством и – ну а вдруг! – телефоном еще лучше будет!
От горячей еды я разомлела и даже не заметила, как задремала прямо с ложкой в руке. Очнулась от того, что Инхен потрясла меня за плечо.
– Пора! – таинственно заявила она. В ногах на покрывале уже лежала моя сложенная стопкой одежда. Свитер в трех местах был аккуратно заштопан, и я снова порадовалась, что отделалась всего лишь трещинами и синяками.
Сил от короткого сна немного прибавилось; я быстро оделась, покидала едва подсохшие вещи в еще откровенно мокрую сумку – ну, зато с нее больше не капало – и последовала за Инхен. За дверями комнаты обнаружилась небольшая гостиная, она же столовая, с добротной, массивной мебелью и многочисленными шкурами на всех поверхностях. Где не топорщился мех, там пространство завоевали неизменные салфеточки.
– На вот, мои обуй пока. Все выбросить собиралась, а руки не доходили. Поди ж ты, пригодились, – любезно предложила мне Инхен разношенные меховые тапочки до щиколотки. Я проглотила возмущение и молча влезла в обувь. Угги мои то ли сменили хозяйку, то ли безвозвратно канули где-то в снегу. Спасибо, что босиком скакать по сугробам не придется, поэтому улыбаемся и машем!
От щедрот душевных мне перепала, к тому же, побитая молью и веками шаль. Я сморщила нос, стараясь дышать через раз, но послушно завернулась в дырявую шерсть. Понятно, что хорошего и нового какой-то пришелице не дадут, но и так неплохо. В данный момент не до эстетики, главное – не заболеть!
Из распахнутой двери пахнуло терпким морозом. В предбаннике, где мы одевались, было довольно прохладно, но терпимо. Лицо кольнули мелкие снежинки, и щеки моментально вспыхнули. Проморгавшись, я различила широкую улицу с ровными заборчиками из редких прутьев, скорее декоративными, чем действительно обеспечивающими защиту, белоснежные крыши, ярко-голубое, почти тропическое небо, слепящий под этим небом снег… И нездоровую суету прямо перед крыльцом. Дюжие мужики в меховых безрукавках в шесть рук запихивали в упряжь недовольную мохноногую лошадь. Та всхрапывала и никак не желала мириться с судьбой.
В санях уже лежал на чьей-то пушистой шкуре давешний мужик-полутруп. Выглядел он по-прежнему не очень, а на меня зыркал почему-то злобно, будто я его не из-под лавины вытащила, пожертвовав тремя ногтями, а последний пирожок с тарелки сперла.
– Доброе утро! – излишне жизнерадостно поздоровалась я, без сомнений и колебаний запрыгивая в сани.
Ну… Ладно, будем честны: подтягиваясь и неэлегантно ложась на шкуру пузом – вместе с сеном конструкция получилась высоковатой. В недовольном взгляде деира Вихарта отчетливо мелькнули смешинки.
– Доброе… – протянул он. Его пристальное внимание мне не особо понравилось. Не было там ни восхищения, ни мужского интереса, – впрочем, и я в старой шали и порванном свитере на женщину-вамп не тянула – зато подозрительности и неприязни целый вагон, еще и на сани эти хватит.
Занятно, чем и куда я успела этому деиру так не угодить?
Конструкция подергивалась, и я поспешно залезла поглубже, чтобы позорно не сползти обратно в утоптанный снег. Дорога была на удивление чистой, не считая редкие сувениры от домашних животных. Но я-то судила по городским улицам, с разведённой песочком грязью и почерневшими от выхлопов сугробами, так что, как по мне, практически стерильно. И уж точно экологично.
Борьба лошади с тройным интеллектом увенчалась победой последнего, однако мужики взяли скорее силой и количеством. Недовольно всхрапывающую конягу все-таки запихнули в оглобли, и сани потихоньку зашуршали по дороге.
Спасённый деир Вихарт так и не произнёс после приветствия ни слова. Не представился и меня об имени не спросил. Нелюбопытный попался… Или же просто хам.
– Подождите! – заорали наперебой детские голоса, и по дороге, ведущей с горы, со свистом и гиканьем, задевая заборы, скатился мой чемодан. Гикал, разумеется, не он, а сидящие на нем малолетние разбойники в возрасте от трех до семи.
– Вот, тетенька, мой батька откопал! – с гордостью поведал шпень лет пяти, спрыгивая с транспорта. Заметив мой взгляд, он шуганул приятелей и имел совесть отойти в сторонку. Конечно, моему монстрику после всех перипетий хуже не будет, но зачем мучить лишний раз бедолагу?
– Спасибо, милый. Передай своему папе мою глубочайшую благодарность, – с умилением пробормотала я, безотрывно глядя на серебристое сокровище.
Не задавая лишних вопросов, ближайший к телеге мужик с кряканьем закинул мой багаж на шкуры, ровно между мной и этим неразговорчивым Вихартом. Судя по шуршанию сена, тот поспешно отодвинулся. Лошадь всхрапнула, недовольная прибавкой груза, но с шага не сбилась. Я же придвинулась ближе и ласково огладила серебристый бок, испытывая болезненный приступ ностальгии. Все-таки чемодан – единственный объект, не считая сумки, прибывший со мной из другого мира. Кусочек родины, можно сказать.
Деревня закончилась довольно быстро, и потянулись заснеженные поля, изредка разбавляемые молодыми рощицами. По ту сторону чемодана движения не слышалось. То ли сосед задремал, то ли ему еще было больно двигаться. Я поерзала в шкурах, пытаясь свить гнездо. Шаль из кусачей шерсти грела только первые пару минут, пока еще хранила тепло дома, а при первом же порыве ветра со снегом сдала позиции и сделала вид, что ее нет. К тому же с чистого вроде бы неба периодически срывались мелкие, но очень колючие снежинки.
Неожиданно мне на голову прилетело нечто мохнатое. Я чуть было не начала отбиваться, но почти сразу поняла, что это еще одна шкура, только поменьше. Мне ее хватило только укрыться поперек торса и чуть захватить ноги до колен. Выделанная сторона противно холодила руки, так что укрывалась я, как дубленкой, мехом к себе.
– Спасибо! – перекрикивая хруст снега под копытами и звон сбруи, поблагодарила я. С той стороны загадочно промолчали. Я пожала плечами и уставилась на проплывающие мимо низкие ветки елей. Поля закончились, лес становился все гуще, подбираясь к самой дороге. На пронзительную голубизну неба наползли зловещие тучи, и снег посыпался гуще, хлопьями.
Чувство было, что меня, как ту красавицу, везут в замок к чудовищу на заклание. Только вот само «чудовище» тихо лежало по ту сторону чемодана и не производило такого уж гнетущего впечатления. Вихарт, в самом деле, довольно красив, если бы не запавшие глаза и общая бледность. Не картинка из глянца с фотошопом, а скорее типаж старых фильмов, которые очень уважал мой дед. Еще довоенных или сразу после – чтобы умный взгляд, упрямая челюсть и породистый нос.
Челюсть, кстати, у Вихарта была ну очень упрямая. Сразу видно, упёртый шовинист. Из тех, на кого бабы пачками вешаются, а он знай выбирает…
От порочных размышлений меня оторвала телега – она остановилась. Возница спрыгнул на землю, отчего меня подбросило на шкурах, и пошёл в обход. Я приподнялась на локте и перегнулась через борт, чтобы узнать, куда мы, собственно, приехали.
Усадьба – громковатое слово, решила я сразу. Скорее похоже на шале с пристройками: два этажа, каменные стены, деревянное крыльцо, плавно переходящее в террасу, опоясывающую здание, неизменные балки и нависающая сероватая черепичная крыша, почти полностью укрытая снегом.
Дверь распахнулась – и на пороге появились встречающие. Кругленькие, как шарики, что только подчеркивали пушистая шуба на женщине и незастегнутая меховая безрукавка на мужчине. Оба уже разменяли пятый десяток минимум, и сначала я решила, что это родители Вихарта. Но первая же фраза эту догадку опровергла.