Цифра

ВЫСОТА

Утром Анлаф, не обнаружив за окном собак, тихо открыл дверь и вышел. Всю дорогу до автобуса он фактически бежал. В тот момент ни патруль, ни коптер, ни, наверное, даже танк, не смог бы его остановить. Кажется, и мост он преодолел бегом, так ему хотелось покинуть этот городишко. Успокоился он, только когда закрыл за собой дверь Тало. Мрак автобуса, его привычная обстановка, внушали чувство безопасности. Уже без спешки Анлаф переоделся, разложил находки по положенным им местам и вновь склонился над картами. Теперь куда? К Гере. Однозначно. После такого приключения не хочется ничего, кроме как увидеть друга. За день до него не успеть. Чтобы нечаянно не выдать место его проживания, придется оставить автодом и километров десять пройти пешком по лесу. «Волоколамка и Разварня – отличный крестик, чтобы не потерять автобус». – Решил путешественник. Тогда в два дня: сперва до Сергиева Посада, там привал, потом до Степаньково. С наступлением сумерек Тало, позвякивая бутылочками в моторе, потихоньку выдвинулся в сторону шоссе. Его колеса вязли в грязи после вечернего дождя. Вырулив на дорогу, автобус двинулся веселее. В кромешной тьме мимо проплывали города и сёла, пустые глазницы окон тускло поблескивали, отражая свет притушенных фар. Тало потряхивало на рытвинах дороги, но всё же это было лучше, чем нестись через поле. Въезжали в город уже на рассвете. Многоэтажки и храмы прорезали своими силуэтами гладь неба, пыльный асфальт шуршал под колесами. Ехать было легко и даже приятно. Заросшие палисадники у домов зеленым одеялом окутывали полуразрушенные многоэтажки. Чем выше здание, тем раньше оно разрушается. А вот старенькие хрущевки, отстоявшие больше полувека, живы, хотя и не очень здравствуют. Пустые оконные проемы и выбитые двери рассказывали о мародерах, обшаривавших заброшенные города. Частые эпид-патрули первое время старались их отлавливать, но, когда «пригодное» Подмосковье согнали в Москву, а непригодных москвичей и жителей области окончательно выслали в неизвестные дали, ни воришек, ни их ловцов в Посаде не осталось. Тало медленно двигался по улицам в поисках тихого двора для привала. Вскоре такой нашелся. На пересечении улиц Юности и Ясной стояла длинная девятиэтажка, двор которой превратился уже в небольшой лесок. Ветви деревьев склонялись над дорожкой, образуя практически тоннель. Там автодом отлично спрятался, а его хозяин отправился в само здание на разведку. В одной из квартир Анлаф развел костер, сварил себе гречи и с наслаждением ее съел. После чего обследовал ближайшие дворы и слил уже загустевший бензин. В одной из обветшалых пятиэтажек он обнаружил сокровищницу – библиотеку. И пусть это был лишь маленький закуток с книгами, Анлаф потерялся в нем на несколько часов. Он трепетно стирал пыль с корешков книг, желая узнать, что же под их обложками прячутся за произведения. В основном здесь была классическая русская литература. Почему-то особенно много было Достоевского. От этого у Анлафа свело скулы. Он поморщился и ушел в противоположный угол: «Современная литература» – гласила надпись на стеллаже. Там он нашел «Черновик» Сергея Лукьяненко. «Тоже мне, современная, – подумал отщепенец, – уж почти 35 лет, как вышла». Он уселся прямо на пол, облокотившись на один из стеллажей, включил фонарик и зачитался: «Бывают дни, когда все не ладится. Нога с кровати опускается не в тапочек, а на спину любимой собаки, с перепугу цапающей тебя за щиколотку, кофе льется мимо чашки…» Даже прошуршавший над городом коптер не нарушил этой идиллии. Впрочем, коптер тоже не заметил прячущегося в глубине библиотеки человека. Книги были островком счастья в этом бескрайнем океане скрытности, страха и бесконечной дороги. Как говорил один писатель: «Даже в аду люди смотрят на небо и ищут высоты». Чтение уносило его в далекие миры, где не было Цифры, не было Гаджетов и эпид-контроля, было глотком свежего воздуха. Он мог отказаться от обеда, но ни за что не отказался бы от хорошей книги. Когда на город опустилась ночь и последние лучи уходящего солнца скрылись за горизонтом, Анлаф нехотя оторвался от книги, засунул ее в рюкзак и пошел обратно в автобус. Нужно двигаться дальше. Кружок света от фонаря бегал перед ним, выхватывая из кромешной тьмы провалы окон брошенных домов, ямы на дорожках, ржавые качели на детских площадках, истлевший домашний скарб неизвестно кем непонятно зачем выброшенный на улицу. Осколки чужих жизней уже поросли травой, многие предметы уже не узнать: может это был стул, а может – рама велосипеда. Анлаф погрузился в раздумья. Прошлое всё явственнее становилось прошлым, а будущее у отщепенцев отсутствовало. Какая может быть пенсия у того, кто отделился от общества, не подчиняется его законам и правилам, а юридически так вообще считается погибшим. Потому оставалось только настоящее: дороги, леса, реки, поля и пустые города. В перенаселенные города-крепости просто так не попадешь, да и что ему там делать? Лет через пять после своего ухода, устав от бесцельных скитаний, он пытался вернуться к урбанистической жизни, но город встретил его кордонами, многочисленными КПП, эпид-контролем и безликими гражданами в респираторах. Сотни камер следили за жителями из-за каждого угла, с каждого столба. Первые беспилотные автомобили неуклюже перемещались по улицам, создавая бесконечные пробки. Над головами сновали бесчисленные коптеры. Одни записывали лица людей, другие следили за соблюдением мер по профилактике заболеваемости и разгоняли не по правилам близко стоящих людей, третьи доставляли еду и товары, четвертые громко и радостно вещали рекламу, увязываясь за потенциальными покупателями. Стоял жуткий шум, хотя улицы были по большей части пустынны. Даже новогодние каникулы не могли выгнать перепуганных агитацией людей на улицы. Дети сидели по домам, пялясь в экраны планшетов. Взрослые были заняты тем же. Общение тогда уже ушло в сети. Многие дедушки и бабушки освоили видео-звонки, а настойчивые волонтеры приучали к ним тех, кому не хватало усидчивости научиться самим. Цифра тогда еще только набирала силу. Людям было еще немного странно разговаривать с предметами, чтобы заставить их работать. И немного страшно, когда те отвечали. По городу сновали патрульные, которые имели полное право в рамках эпид-контроля заставить любого сдать им кровь на анализ прямо на улице. Если результаты не устраивали проверяющих, виновного прохожего грузили в ближайший медмобиль, который тут же увозил его в больницу. Каждую минуту специальные динамики вещали: «Пользуйтесь респираторами и перчатками. За несоблюдение карантинного режима будет наложен штраф». Страна уже почти пять лет боролась с ковидом, и света в конце тоннеля видно не было. Основной причиной такой задержки объявили недобросовестное отношение граждан к противоэпидемиологическим мерам. Онлайн люди поддерживали друг друга и мотивировали продолжать сражение с коварным вирусом, а в реальном мире стали бояться и ненавидеть друг друга. Анлаф тогда не дошел даже до своего дома и сбежал обратно в лес, так не устроила его новая реальность. Потому той августовской ночью он шел один по темному Сергиеву Посаду, и свет его фонарика вздымал ил времени с остатков прошлого, вписывая их в его личное настоящее. Осень уже стояла на пороге. Воздух был холодным и влажным, а северный ветер пронизывал легкий плащ отщепенца. Под ногами тихо хрустел песок. Его мерное шуршание иногда разбавлял скрип камней. Вдруг за спиной раздался странный топот. Будто ребенок бежал по дороге. Анлаф замер. К топоту добавилось фырканье и кряхтение. Путник резко развернулся, пытаясь выхватить лучом света своего преследователя. Но никого не увидел. В голове разом всплыли все увиденные фильмы ужасов о зомби, жутких призраках и кровожадных лесных тварях. В такие моменты в кино обязательно кто-то страшный выпрыгивал из темноты. На минуту наступила тишина, после чего возня возобновилась. Анлаф осветил полотно догори и придорожные заросли травы в тот момент, когда оттуда, настороженно потягивая воздух, вышел ежик. Он важно прошагал мимо человека, сделал вид, что вообще его не замечает, и потопал дальше по своим ежиным делам. Анлаф разразился громким смехом. Зверек от неожиданности подпрыгнул и дал деру. Этот малыш из непуганого поколения лесных зверей, которые уже отвыкли от присутствия «инопланетян» в своей гармоничном, выстроенном по строгим законам природы мире. «Побежит, небось, рассказывать своей ежихе и ежатам, какое чудище встретил на своей тропе!» – подумал Анлаф, и двинулся дальше. Автобус в этой темноте нашел только со второй попытки. Не с той стороны дома искал. Пришлось даже подкачать свой динамо-фонарик. Дома он привычным движением установил его в пустую консервную банку, направив луч на потолок. Выкрашенный белой краской свод отразил свет и бледным сиянием распределил его по всему автобусу. В этом полумраке Анлаф разобрал рюкзак и переложил «Черновик» под подушку. Так он поступал со всеми книгами, которые были в процессе прочтения. Остальные же хранились в одном из ящиков под скамьей-кроватью. Еще раз внимательно изучив карту, Анлаф двинулся в путь. Дорога по ночным трассам Подмосковья заняла несколько часов. Чтобы не слишком приближаться к Московской агломерации пришлось выбрать маршрут в обход, через Дмитров и Клин. Когда Лаврово осталось позади, Анлаф заметил справа автомобиль, движущийся ему наперерез. Причем двигался он ровно по центру дороги, там, где еще десяток лет назад располагалось барьерное ограждение; потом, правда, его сняли, оно создавало помехи движению беспилотных электрокаров-доставщиков. Видимо, машина шла на автопилоте. Чем был занят водитель – неизвестно, но явно не следил за дорогой. Анлаф был рад, что в свое время во избежание пробок А-108 подняли над М-11, в утренней дымке, скорее всего, автобус не попадет (или, по крайней мере, нечетко) в камеру авто регистратора машины. К тому же автопилот соображает медленно, особенно, если рядом незарегистрированный в Цифре автомобиль: может подрезать, боднуть или даже врезаться, ведь авто без регистрации на его карте просто не отображаются, а значит и не существуют. Скорость машины была относительно небольшой, около 80 километров в час, но траектория движения ровно по середине трассы насторожила Анлафа. Еще мгновение и раздался ожидаемый хлопок и скрежет металла. Это автопилот на полном ходу встретился с опорой моста. Анлаф чертыхнулся и, сделав петлю по развязке, подъехал к месту аварии. Нос авто сложился гармошкой и обнял опорный столб. Зрелище жуткое. Анлаф притормозил у обочины, намотал на лицо первую попавшуюся тряпку, выскочил из своего автобуса и побежал осматривать груду железа. Водителю точно не выжить, но у пассажиров был шанс. Поэтому мужчина метнулся к задней двери и открыл ее. На сидении в автокресле сидела девочка лет десяти с разбитой головой. Она была без сознания. Кислотно-желтое платье было забрызгано кровью, а ноги плотно зажаты передним сидением. В руке она сжимала смартфон, из которого женский голос истошно звал Софию, а на экране горела надпись «мама». От нижней части корпуса к запястью девочки тянулась тонкая, полупрозрачная нить. Она светилась голубым, точно молния, и слабо пульсировала. Анлаф понял, что это и есть тот самый Гаджет. Он поднял с дороги небольшой обломок и оттолкнул им аппарат из рук девочки. Тот свалился под сидение, нить замигала и исчезла. Анлаф невольно вспомнил заголовок в газете, который видел еще до эпидемии: «Команда ученых и инженеров из Австралии и США продемонстрировали принципиально новый подход подключения мозга к компьютеру». Теперь для соединения разума с машиной не нужно было сверлить череп и втыкать в мозг электроды, достаточно было держать в руке смартфон со специальным чипом внутри, который принимал команды и посылал сигналы, используя кровоток человека. То есть сосуды служили своеобразными проводами. Видимо, в эти обязательные для всех гаджеты была встроена подобная технология. По крайней мере, путник решил, что только что видел ее в работе. Анлаф запретил себе даже смотреть в сторону водителя: двигатель от удара вмяло в салон, от человека за рулем, скорее всего, мало что осталось. Он отстегнул девочку из автокресла и принялся осторожно высвобождать ее ноги. Благо, их лишь немного прижало водительским креслом. Синяки, конечно, останутся, но кости определенно целы. Он вытащил ее из машины, уложил на спину прямо на дороге и принялся ее осматривать. Из раны на голове сочилась кровь, но, кажется, череп не поврежден, руки-ноги на месте, от ремня безопасности, удержавшем ее в кресле, остались небольшие ссадины на ключицах, но в общем не сильно пострадала. Анлаф осторожно, словно хрустальную куклу, поднял девочку на руки и отнес в автобус. Там он уложил ее на свою кровать прямо в обуви поверх покрывала, подоткнул одеяло так, чтобы она не свалилась на повороте и лихорадочно начал соображать, что же делать. Гаджеты девочки и водителя уже точно послали сигналы бедствия и ближайший дорожный патруль уже мчится сюда. Отщепенцев они жалуют даже меньше, чем эпид-контроль, могут просто застрелить на месте. Но и бросить ребенка в беде Анлаф не мог, еще не известно, какие люди и когда именно приедут на вызов и как будут обращаться с девочкой. Анлаф решительно закрыл дверь автобуса и двинулся в путь. Он решил, что постарается добраться до Степаньково незамеченным, а там они спрячутся в каком-нибудь домишке. Он вернулся на А-108 и прибавил газу. Они едва проехали Лесной, когда девочка начала приходить в себя и похныкивать. Ехать было еще минут пятнадцать. Анлаф нажал на педаль до упора. Тало недовольно звякнул мотором, но ускорился. Но всё же пришлось остановиться в лесу на берегу какой-то речки. Убедившись, что автобус надежно укрыт кронами, Анлаф подошел к почти очнувшейся девочке, сел на пол рядом с кроватью и стал ждать.