Страница 32 из 83
– А что будет с этими людьми?… – спросил Дего.
Андропов вздохнул.
– Я позабочусь о том, чтобы они вас больше не беспокоили, – сказал он, и Дего понял, что требовать дополнительных разъяснений не имеет смысла.
– Ну что ж, как говорится, чему быть, того не миновать! – сказал Маратов, член партии с тридцать второго года.
Он смотрел прямо перед собой – чтобы взглянуть на Сонникова, ему пришлось бы развернуть кресло на девяносто градусов – старость не радость. Генерал, только что изложивший результаты эксперимента, внимательно посмотрел на остальных членов политбюро. «Сборище старых крокодилов!» – подумал он. Неудивительно, что генсек стал назначать секретарями ЦК комбайнеров из родного Ставрополья.
Перед войной средний возраст членов Политбюро равнялся в среднем сорока пяти годам. В начале шестидесятых – шестидесяти. Нынешним порядка семидесяти пяти. Что будет дальше, если тенденция сохранится? Средств чудесного омоложения совет-ская наука, самая передовая в мире, еще не придумала. Во времени перемещаться можем, но остановить это самое время пока не способны. Впрочем, эта наука по крайней мере могла поддерживать жизнь в престарелых членах Политбюро вроде Пельше. Пельше решили не тревожить сегодня – Сонников знал, что тому осталось немного, как и большинству из присутствующих. Эта была та часть информации, которую он решил не доносить до остальных. К чему огорчать верных соратников!
Помимо членов политбюро здесь было еще несколько человек, в основном из силовых ведомств – старые проверенные друзья.
– А вот это, товарищи, решать нам – чему быть, а чему не быть! – сказал он веско.
Головы присутствующих повернулись к нему. Мумии зашевелились, в их глазах проснулся интерес, смешанный с недоверием. Даже Маратов снизошел и все-таки развернулся вместе с креслом в его сторону.
– Что вы предлагаете? – спросил он.
– Я предлагаю не ждать милостей от природы, а использовать имеющиеся у нас возможности для активных действий. Мы можем и должны уберечь государство от скатывания в анархию!
Дего здесь не было – профессор «ухаживал» в Ленинграде за своим драгоценным коллапсером и не смог бы прибыть на заседание, даже если бы его пригласили.
Но приглашение Дего послано не было. С того самого дня, когда профессор впервые беседовал на Литейном с генералом Сонниковым, за Дего, как и за всеми прочими гражданскими участниками проекта, было установлено строгое наблюдение. Генерал был в курсе московского вояжа ученого и с тех пор считал его безусловным предателем. Впрочем, Сонников еще раньше понял, что Дего категорически против его затеи и не помогут ни кнут, ни пряник. Профессор находился в том возрасте, когда угрозы уже не страшат, а в ответ на обещание всевозможных благ только печально улыбался. Не тот человек, не тот характер. Никогда не был стяжателем Бертран Бертранович.
«Легко быть святым, когда уже ни в чем не нуждаешься и никого не боишься», – думал Сонников. Думал, впрочем, без особого негодования. Помощь Дего была неоценима, но, как известно, незаменимых людей у нас нет, и за время последних запусков к управлению коллапсером было допущено несколько ассистентов – все из числа проверенных сотрудников. Так что кадры имелись.
Единственной преградой на пути оставался сам Андропов. Именно генсек, а не могущественный Комитет государственной безопасности, который западному обывателю казался средоточием чудовищной власти. На деле ужасный «кей-джи-би» был только исполнителем воли партийной верхушки, которая, в свою очередь, не подлежала контролю со стороны госбезопасности. Здесь, наверху, могли плестись любые интриги. Именно этим и занимался в настоящий момент Сонников – плетением интриг.
– Что нас ждет в будущем, уже известно доподлинно, – сказал он, постукивая по обложке рапорта.
Копии, правда сокращенные, были вручены всем присутствующим. На документах стояли пометки: «только для личного ознакомления». Кто-то недоверчиво качал головой – рапорты казались большей фантастикой, чем построение коммунизма в отдельно взятой стране. На многих лицах было пугливое выражение – товарищи аппаратчики очень боялись провокации.
– Руководящие места в государстве, – подводил итоги Сонников, – займут люди, которые сейчас вряд ли кому-нибудь из вас известны, хотя они трудятся под вашим началом. Это управленцы среднего звена, но и их власть будет только номинальной. Править фактически станут ученые и промышленники. Партия начнет утрачивать самостоятельность, превратится в политический придаток, если хотите – рудимент. От которого в любой момент можно будет безболезненно избавиться! Это будет новая революция, бескровная и тихая!
– И как вы намереваетесь этого избежать? – осведомился его собеседник.
– В наших руках есть идеальное средство – коллапсер! – сказал Сонников. – Но с недавних пор усилиями нашего дорогого профессора Дего перед нами возникло препятствие, которое я тем не менее не могу назвать непреодолимым. Нужно только проявить решимость!
– Вы предлагаете… – Маратов зашамкал губами – суть предложения была достаточно ясна и ему и всем остальным, и договаривать не имело смысла.
– Я предлагаю спасти страну! – отчеканил Сонников.
– Послушайте, в этом нет никакого смысла – он уже почти труп. Подождите месяц-другой…
– В том-то и дело, уважаемый, что Юрий Владимирович этот месяц ждать не станет. Именно потому, что прекрасно понимает: стоит ему отойти в мир иной – и начнется большой передел. Вот увидите, он постарается прихватить с собой и нас с вами! Я не хочу, чтобы меня нашли в кабинете с простреленной башкой, как Цвигуна!
– Вы хотите сказать… – его собеседник недоверчиво закачал головой.
Сонников вздохнул.
– Не будьте наивным. Методы у них те же самые, что и раньше.
– Пардон, но раз уж мы зашли так далеко, хотелось бы знать, кого вы намереваетесь привлечь к этому сугубо деликатному делу? Госбезопасность, само собой, отпадает.
– Ну, на чекистах свет клином не сошелся. Есть еще ГРУ…
– Свидетели, свидетели… – пробормотал Маратов, остальные качали головами, не желая даже словом поддержать или одобрить то, что обсуждалось на их глазах.