Страница 90 из 103
Ворота распахнулись, словно огромные золотые челюсти.
Я остался рядом с Тисаной. Мне не нужно было смотреть на нее, чтобы почувствовать, как она напряглась, когда мы прошли под сенью мраморной арки. Я ненадолго поймал ее руку в свою и сжал, после чего наши ладони раздвинулись.
Мы войдем вместе и выйдем вместе, поклялся я. А в промежутке мы будем делать то, ради чего сюда пришли. Все должно быть так просто.
Я потерла пальцы друг о друга, успокаивая себя теплом пламени, которое лизало мою кожу.
Верно. Металл был не единственным моим оружием. И если уж на то пошло, то, возможно, было бы неплохо разорвать этих ублюдков на части голыми руками. Тем лучше, если я буду действовать немного медленнее.
ГЛАВА ШЕСТЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ
Тисана.
Стены поместья Миков сомкнулись вокруг меня, как зубы, угрожая раздавить меня обратно в девушку, которой я была шесть месяцев назад. Я не была готова к физическому воздействию — к тому, что просто вид этих белых колон, этих одетых в белое тел, этих золотых сигил лилий поразит меня так же, как хлыст Эсмарис, открыв раны в моей душе, которые, как я думала, уже давно зажили.
Каждый мускул в моем теле напрягся, когда нас провели через знакомую арку, в логово роскоши и излишеств, которое когда-то было моим домом. И вечеринка была такой же, как и всегда, — настоящее накладывалось на прошлое. Я инстинктивно искала Эсмариса, готовая подчиниться ему, играть под его настроение и ожидания.
И все же… я попала в сюрреалистическое, перевернутое зеркальное отражение своих воспоминаний. Когда я присутствовала на всех этих одинаковых мероприятиях, я была рабыней. Но на этом празднике гости смотрели на нас с настороженным уважением. Слуги склонили головы. Служанки отходили в сторону и отводили глаза. И рога поднялись, и голоса пажей возвестили о том, что мы вошли. Не как слуг, а как почетных гостей.
— Объявляю самых почетных и уважаемых гостей Азина Микова, представителей орденов Полуночи и Рассвета!
Сотни пар глаз обратились в нашу сторону, расположившись на вершинах развевающихся белых тканей. Но я не смотрела на них. Нет, я смотрела только на одну знакомую фигуру в другом конце комнаты, сидящую за столом, который стоял на несколько футов выше всех остальных: Азин Миков. При виде него мой страх перерос в ярость.
Его взгляд остановился на нас, и он улыбнулся.
— Ах, да! Представители, позвольте мне выразить глубокую честь, что вы смогли присутствовать. Мы все очень рады видеть вас здесь.
Боги, я и забыла, как сильно он похож на своего отца. Да, он был моложе, стройнее. Да, была та повязка на глазу, золотая и сверкающая при свете свечей. Но когда он смотрел на меня, мне все равно казалось, что я увядаю под одинаковым взглядом Эсмарис.
Мне не нужны твои деньги.
Двадцать шесть.
Трещина!
Решайе пронеслось в моих мыслях, словно всплеск адреналина всколыхнул их.
Азин стоял у главного стола, подняв руку, в его пальцах был бокал красного вина. На самом деле все держали в руках красное вино. Комната была залита белым цветом с вкраплениями малинового.
— Вы подошли как нельзя вовремя, — сказал Азин, приглашая нас пройти в комнату.
Я улыбнулась.
— Для нас честь быть здесь, лорд Азин.
Я приготовилась к тому, что его узнают. Конечно, он — конечно, кто-то — должен знать, кто я. Но выражение его лица не изменилось. Я ждала чего-то, что не пришло. Азин просто смотрел на нас с острым интересом, подобающим группе очень важных гостей, а не с шоком, подобающим бывшему рабу.
Нас подвели к столу в центре комнаты, каждому вручили бокалы с вином. Мне пришлось держать свой бокал крепко, хотя руки отчаянно хотели дрожать — сначала от нервозности, а потом от нарастающего негодования.
Я действительно была никем для него. Для любого из этих людей. Я всегда знала, что в этом мире о рабах мало думают и не обращают на них внимания, но только сейчас я полностью осознала, насколько мы ничтожны. В конце концов, я дважды встречалась с Азином. Однажды он швырнул меня к стене, от него несло вином, и он был слишком пьян, чтобы даже толком погладить мой костюм для танцев. Эсмарис оттащила его от меня, прежде чем дело зашло дальше. Тогда я думала, что он защищал меня. Теперь я поняла, что он просто защищал свою собственность от ленивого и недостойного сына.
Это была та ночь, которая закончилась тем, что Азина вышвырнули за ворота с выколотым глазом. Эта ночь запомнилась мне настолько отчетливо, что я до сих пор точно знаю, как влажное тепло его дыхания коснулось моей щеки.
И он понятия не имел, кто я такая.
— Пожалуйста, присоединяйтесь к нам. — он поднял брови, снова подняв бокал. По комнате пробежала красная рябь, и гости сделали то же самое.
Я тоже. Уголком глаза я видела, как мои спутники последовали моему примеру, хотя я знала, что они не могли понять, что было сказано.
Я практически чувствовала отвращение Макса. И хотя я была рада, что он скрывает его до поры до времени, что-то в этом все же успокаивало меня.
Мой взгляд метнулся по комнате, и сердце замерло.
Там, возле второго входа, почти затерявшись за телами одетых в белое гостей, я увидела золотые волосы. Золотые волосы и пара широких, водянисто-голубых глаз.
Серел.
— Нашим почетным гостям, которые сегодня осчастливили нас своим присутствием из далеких башен Ара, — начал Азин. — Моим заслуженным генералам, которые вчера привели нас к победе над домом Риваков.
Серел. Весь в шрамах, с усталым видом, худее, чем я его оставила. Но живой. И здесь.
Даже сквозь всех этих людей, даже через всю комнату, я почувствовала, как его эмоции задели меня и слились с моими собственными. Шок, заглушенный облегчением, заглушенный глубокой, непоколебимой любовью.
Он был жив.
Мои глаза горели, когда я наблюдала, как дергается его лицо, как уголки его рта колеблются между улыбкой и гримасой слез. Я могла лишь мельком взглянуть на него. Слишком много глаз было приковано ко мне. И я не доверяла себе, что смогу смотреть на него дольше, чем на долю мгновения, не теряя самообладания.
И все же я бросила на него один взгляд — один маленький взгляд, — который проникал сквозь толпу и шептал: Я же говорила, что сделаю это.
А он в ответ сказал: Я знал, что ты это сделаешь.
Он стоял плечом к плечу с другими охранниками Азина. Я узнала многих из них, и их узнавание отразилось на мне. Они видели то, чего не видели лорды.
— …В память о моем великом отце, Эсмарисе Микове, чье наследие мы собрались, чтобы отомстить…
Решайе зашевелился, вдыхая силу моих эмоций.
Мое облегчение.
Моя любовь.
Моя ярость.
Это — они — были причиной моего присутствия здесь.
— …И, прежде всего…
Мои глаза снова нашли Азина, и на мгновение, сквозь мерцающий свет свечи, я увидела его отца.
Я увидела человека, который изнасиловал меня, который бил меня кнутом, который чуть не убил меня.
Я увидела человека, который послал моих друзей на смерть. Человека, который санкционировал пытки и изнасилования десятков рабов.
Я увидела его и улыбнулась.
Решайе мурлыкал.
Он улыбнулся в ответ, и я пила его удовлетворение через всю комнату, когда он поднял свой бокал в воздух.
— Прежде всего, за победу.
Я откинула голову назад и выпила вино, вытирая пунцовые губы тыльной стороной ладони. И я позволила бокалу разбиться о мраморный пол, проходя в центр зала. Танцоры — мои заместители — неловко отошли в сторону, бросая друг на друга неловкие взгляды.
— Азин Миков. — я наклонила голову и подарила ему свою самую очаровательную улыбку. — Мы уже встречались раньше?
Музыканты замолчали. Я чувствовала внимание толпы, как физическую силу, окутывающую меня. Я схватила его и притянула ближе.
Брови Азина нахмурились, на его губах появилась неловкая улыбка. Его недоумение имело кисло-сладкий вкус одновременно, остро пахнущий в пространстве между нами.