Айки

– Куда? – голос Эммы сорвался на крик. Она была полна решимости прервать этот разговор. Он явно над ней издевается, или просто не в себе. В любом случае, у неё нет времени на эту ерунду.

– Эмма, я понимаю, как это выглядит и что ты сейчас про меня думаешь, – Ник пытался говорить максимально спокойно. – Но представь, что через два часа тут ничего не будет. Никто не был к этому готов. Они смогли подготовить взрыв незаметно, мы ничего не сумели предугадать, – Никита опустил голову. – Я прошу тебя, поверь мне. Я очень хочу тебя спасти.

– Никит, мне кажется это какой-то бред…В полдень у меня…

– В полдень все и начнётся. И очень быстро закончится. Ты даже представить не можешь, какой силы будет этот удар.

– Но в чем смысл? Ведь они пострадают тоже не меньше нашего.

– Они сделали убежища, целые города под землей, с прекрасной фильтрацией воздуха. Запасов там хватит на несколько лет. Вся из элита уже там.

– А остальные?

– А остальным повезёт даже меньше, чем тем, кто живет здесь. Мы умрем быстро, а их ожидает долгая мучительная смерть от радиации.

– Но это же их люди! – ответила Эмма так, будто поверила в россказни Никиты.

– Триши тоже наши люди…

– Но их никто не убивает!

– Ты уверена в этом?

Повисло долгое молчание.

– Эмма, все, кто есть на моей работе, а это много человек, в курсе ситуации. Сейчас все обзванивают тех, кого хотят взять с собой в убежище, и собирают вещи. Через сорок пять минут мы вылетаем, подземелье находится в Сахаре, лететь до неё чуть больше часа. Я полечу на своём аэролете, он припаркован у «Арки», где мы договаривались встретиться. Я буду там через двадцать минут. Я буду ждать. Если ты не придёшь, я буду жалеть об этом… все то время, что мне будет отведено.

– Никита, зачем ты мне говоришь все это? Я не думала, что ты такой жестокий. Ты прекрасно знаешь, что у меня сегодня очень важный день. Зачем ты хочешь его испортить? Ведь мы договорились о встрече и я собиралась прийти. – Эмма не собиралась верить в слова Никиты. Как все-таки проще с роботами, ты всегда знаешь, когда он врет, а когда нет.

– Эмма. Просто. Поверь. Мне.

– Но все, что ты говоришь, невозможно.

– К сожалению, возможно. Мы не могли предположить, что они бросят своих людей. Всех, кто не спрятался в убежище, ждёт печальная участь. Мы можем спастись, потому что первыми узнали эту информацию, но очень поздно. Шанс есть только у нас, тех, кто знает.

– А других спасти невозможно?

– Увы. В некоторые сообщества, у которых есть схемы других убежишь, мы отправили информацию. Не все отнесутся к ней серьезно. Спасутся те, кто поверит и вовремя спрячется.

– Никита, спасибо за заботу. Но я предпочту надеятся на сегодняшний день и верить в лучшее.

– Не придёшь, – кажется, совсем не удивившись сказал Никита.

– Нет, – довольно жестко ответила Эмма.

– Я так и думал, – разочарованно ответил Никита. – Тогда держи правду, которая убедит тебя в том, что я знаю больше других. Я знаю, что ты из тришей, я знаю, что твои родители погибли, когда тебе было двенадцать, я знаю, что твоя подруга выпала из окна и никто не проводил следствия. Я знаю, что у тебя русские корни и что ты говоришь на трёх языках. И что у тебя никогда не было живого мужчины. Твои работодатели и даже твоя нынешняя подруга не знают этого, а я знаю.

Лицо Эммы стало пунцовым от волнения. Как он узнал? Об этом действительно не мог узнать никто, даже ее директор, обладающий огромными связями. У них что, новинка в Бюро инноваций: приборы, читающие мысли людей?

– Сукин ты сын, Никита, – неожиданно для себя выругалась Эмма. – Ты думаешь, кто-то поверит в твои выдумки?

– А ты умеешь быть дерзкой, – в глазах Никиты на секунду мелькнула улыбка, но затем они снова стали серьезными. – Эм, я не глупец. И не безумец. Я позвонил тебе, потому что ты мне очень понравилась… и нравишься. Когда полчаса назад я узнал о надвигающейся катастрофе, я сразу подумал, что спастись хочу с тобой. Не думай, что я псих или участвую в каком-то заговоре против тебя. Все правда очень серьезно. Через час весь этот город может взлететь на небо. Если ты боишься рисковать, у тебя ещё есть время перенести доклад. Сообщи на работу, что подхватила вирус и что боишься заразить участников, они дадут тебе отсрочку.

– Аааа, это какой-то сон. – простонала Эмма. Она не понимала, почему она до сих пор не кладёт трубку. В ее голове поселилась тень сомнения в своей правоте. А что, если он говорит правду? Ведь войны не прекращаются десятилетия, ресурсы у обеих сторон скуднеют, даже их продуктовые наборы стали легче и гораздо проще, чем раньше. Единственное оружие, которое осталось применить, чтобы захватить те немногие территории, которые пригодны для жизни, это ядерные ракеты. Но тогда будут уничтожены и заражены все оставшиеся земли. Какой смысл?

– Это ядерное оружие? – спросила она Ника.

– Кое-что похуже… и получше одновременно. Оно обладает ещё большей поражающей способностью и также оставляет большое радиационное поле. Но для его рассеяния требуется меньше времени. Буквально 7-10 лет, и окружающая среда полностью восстанавливается.

– Почему мы не можем нанести удар первыми?

– Мы уже не успеем… это провал шпионской миссии. Мы абсолютно не готовы.

– Но удар может быть отражён?

– А может и не быть. И скорее всего не может. Такого оружия у нас нет и наши системы могут его не считать и срезать курс.

– Ты веришь, что все закончится?

– Эмма, я учёный. И человек тоже. Как человек я надеюсь, что все обойдётся, и даже не верю в плохой сценарий. Как учёный, я знаю, что есть все предпосылки, есть данные радаров и точные сведения о включение запуска ракет. И знаю, что там нет ни одного нашего человека, который сможет им помешать. Эмма, в мире слишком много ртов. Есть Саузлэнд и Оззленд, все последние годы они пытаются друг друга уничтожить. И рано или поздно кто-то должен понести поражение.

– Мы должны?

– Мы сами виноваты. Правительство слишком увлеклось войной со своим населением (Никита имел в виду прежде всего тришей) и пропустило реальную угрозу. Оба государства: и мы, и Саузленд ведём себя неправильно. Вместо того, чтобы объединиться и восстанавливать потерянные и заражённые в предыдущих войнах земли, очищать воду, создавать общие резервуары, мы пытаемся отнять друг у друга то немногое, что досталось нам от предыдущих поколений.

Никита помолчал и снова продолжил:

– Эмма, мы уже долго беседуем. Я должен помогать коллегам и собрать вещи… которые у меня тут остались. Возьми с собой самое дорогое и ценное, что у тебя есть. Самую удобную одежду и обувь. Украшения, они могут быть предметов обмена. Лекарства. И всю еду, которая у тебя найдётся. Я буду ждать тебя у «Арки» до половины двенадцатого. Больше не смогу. Извини.

Никита отключился, оставив Эмму в полном замешательстве.

Какая война? Какое нападение?? Какое оружие? Она проснулась сегодня утром, как обычно. Приняла душ, сделала гимнастику, выпила энергетик у окна. У неё сегодня важный день. Надо забыть этот нелепый разговор и заблокировать звонившего ей абонента.

Эмма вспомнила, на чем остановилась до беседы и снова подошла к шкафу. Но вместо того, чтобы надеть свой красивый новый костюм для доклада, она достала свой самый большой рюкзак и стала набивать его до отвала: нижнее белье, спортивная одежда, зачем-то положила сорочку и платье для коктейлей. Зубная щетка, полотенца, часы, обувь…. Эмма сметала в рюкзак все, что взяла бы с собой в длительный туристический поход. Плюс сложила старое складное зеркало своей мамы, оно было дорого ей, и компас отца, который любил выходить в океан на старой залатанной лодке. Затем она позвонила в социологическую комиссию, где работала, и сказала, что, вероятно, у неё вирус, и после полудня она ждёт результат из лаборатории, поэтому просит перенести доклад на завтра. Окунувшись в волну недовольства с обратной стороны, она все же получила добро на перенос доклада на послеобеденное время. У неё будет час-полтора, чтобы убедится в шутке Ника и долететь до работы.