Тень огня

– Держи, гуляка, – татуировщик протянул Солу маленький флакончик из зеленого стекла. – С тебя двадцать солидов.

– Сколько?! Это уже даже не втридорога…

– Спокойно, я сделаю тебе скидку на татуировку. Ты ведь не потрепаться пришел.

– Вот сделаешь, тогда и сочтемся, – буркнул молодой волшебник и выпил эликсир.

Прогоркло-соленая жидкость прокатилась по пищеводу, приятная прохлада разлилась по всему телу и прояснила голову. Сол подумал, что, попроси Лураби пятьдесят монет, отдал бы и их не раздумывая.

– Ну что, приступим? Десятый курс? Финишная прямая?

– Ага.

– Специализация?

– Элементалист. Огненная магия.

– Прошу, – мастер указал на кресло.

Соллор скинул с себя ученическую робу, оставшись в исподнем, и лег животом на широкую кушетку. Спина, грудь и руки волшебника уже были украшены множеством переплетенных линий и символов, и сейчас предстояло дополнить магический узор еще несколькими элементами.

Мастер Лураби что-то колдовал над своим столом с красками и инструментами, а Соллор в ожидании рассматривал татуировщика. Здоровенный темнокожий детина с блестящей лысиной и множеством железных серег в ушах нежно, по-отечески, перемешивал содержимое разноцветных флаконов в только ему ведомой последовательности. Белки его глаз в темноте тускло светились то ли от каких-то специальных чар, то ли от зелий, которые употреблял татуировщик. Так же светились и его татуировки, сплошным узором покрывавшие верхнюю часть мускулистого тела мужчины. В отличие от черных тату большинства магов, они были цвета слоновой кости и контрастировали на его темно-коричневом теле. Работал он всегда в полутьме и ходил с голым торсом, так что узоры светились большую часть времени. «Девушки, должно быть, в восторге», – думал Соллор каждый раз, когда встречался с ним.

– Я продолжу эти линии от спины по шее до основания черепа, – объяснял татуировщик, проводя пальцами по спине и шее Сола, – с лопаток перекрещу с основным узором рук. Таким образом, тут мы закончим контур, усиливающий заклинания и придающий им точность. На тыльной стороне ладоней добавлю по руне порядка и хаоса, тебе их пока хватит с головой, потом когда-нибудь добьем символами бесконечности или что там тебе будет актуально. Готов? Приступим.

Татуировки на теле были у всех волшебников. По крайней мере, у всех в Академии. Откровенно говоря, других магов Соллор и не встречал никогда, хотя теоретически знал, что они живут и в других странах за пределами Лакдианы. И даже периодически ездят друг к другу в гости. Тринадцатилетним подростком он поступил в Академию и наконец, спустя десять лет, был готов покинуть эти стены и встретиться лицом к лицу с внешним миром.

«Кто знает, какие причуды у людей других стран и как их маги усиливают свой энергетический потенциал? – подумал Сол и сам себе ответил голосом с едкими интонациями Беатрис: – Тот, кто не спит на лекциях, например». Но Соллор лишь отмахнулся от этих мыслей. Вот он пройдет Испытание, выйдет в люди и тогда уж будет разбираться, что к чему. Теория – это скучно.

Лакдийские колдуны неспроста наносили на свои тела различные узоры, дело было вовсе не в красоте и даже не в классовой принадлежности, хотя этому тоже уделяли много внимания. Существовало учение о точках выхода силы, расположенных на теле человека, а также о путях ее переноса по так называемым меридианам. Вокруг точек рисовали концентрические узоры, а вдоль меридиан – линии, где-то прямые, где-то переплетающиеся.

Татуировщики – люди очень редкой и уважаемой профессии. Грамотный мастер мог подобрать рисунок в соответствии с потребностями волшебника: c учетом природных способностей к магии, специализации, потребности в дополнительной защите или усилении тех или иных качеств. Однако сложность рисунка обязательно должна была находиться в балансе с простотой. Рисунок концентрировал и направлял силу, поэтому избыточное количество элементов лишь размазывало ее и приводило к потере первоначально заложенного смысла. Чем меньше линий, тем больше сила татуировки. Татуировщиков высшего класса можно было пересчитать на пальцах одной руки, и Лураби определенно считался лучшим из лучших. Сейчас он склонился над спиной Соллора и легкими точными движениями крошечной иглы рисовал руны и символы, нашептывая заклинания.

Сол лежал, положив подбородок на руки, и смотрел в самый темный угол зала, откуда на мага, не мигая, взирали два красных неподвижных глаза. В первый раз многие пугались. Это был своеобразный тест на прочность – игра в гляделки с двухметровым королевским питоном, облик которого принял дух-покровитель Лураби. Иногда он выползал из своего укрытия, и особенно чувствительные юные неофиты лишались чувств. Но выпускника Академии было уже не напугать большой змеюкой. Сол просто лежал и старался расслабиться.

Когда мастер закончил работу, Сол рискнул задать волнующий его вопрос:

– Слушай, а можно как-то при помощи твоей науки повлиять на приручение духа-покровителя?

Татуировщик нахмурился и ответил довольно резко:

– На этот процесс нельзя повлиять ничьей наукой. Вам эту мысль должны были вбить в голову еще на пятом курсе. Дух-покровитель – он как тень волшебника. Обезьяна не может отбрасывать тень легконогой лани, а мышь – тень тигра, – мастер помолчал, а потом добавил уже мягче: – На встречу с духом нужно идти с чистым и открытым сердцем. Уловки в виде дополнительного рисунка на теле только ухудшат ситуацию, поверь мне.

Соллор поверил. Даже больше, чем учителям и учебникам. А Лураби тем временем настроился на лирическую волну и задумчиво продолжил:

– Вот в мое время на Испытание выходили голыми, без единой татуировки на теле, без особых знаний о природе магии, без умений с ней справляться. Духи мало с кем церемонились, многих начинающих магов они просто пожрали, испепелили или еще каким бы то ни было способом изничтожили. Но если ты умудрялся понравиться своему духу и установить с ним связь, тогда ты был крут. Тебя принимали в свою шайку бородатые… кхм, колдуны и даже учили своим заплесневелым премудростям.

Лураби раскатисто захохотал. А Сол лежал и ошеломленно думал, что татуировщику должно быть невероятно много лет, раз он так размышляет про «свои времена». Возможно, он и был самым первым татуировщиком. И вообще одним из первых магов начала эпохи Башен. А вдруг и до нее? Сол поëжился. Он всегда вел себя с мастером очень фамильярно, считая скорее старшим товарищем, чем древним магом, а тут такие новости. Почему же об этом никто не говорил? Татуировщик заметил задумчивость на лице выпускника и добродушно пробасил:

– Проваливай восвояси, приятель. Не то назадаешь еще каких вопросов и станешь чрезмерно мудрым. Оно тебе надо?

Волшебник решил, что на сегодня мудрости уже достаточно, и стал отсчитывать монеты.

– Эликсир за мой счет. Удачи в Испытании, молодой человек!

3

Соллор уладил почти все свои дела за три дня: попрощался с учителями и младшими товарищами, сдал книги в библиотеку, восстановил status quo в своей комнате, забрал пошитую походную одежду и новые сапоги.

Изначально он планировал одеться во все черное. Он любил этот цвет. И устал постоянно носить светло-серые и бежевые ученические робы. Но портной убедил его в невероятно удачном сочетании коричневых брюк с серым плащом и черными рубашкой и жилетом. Изначально он вообще пытался всучить ему красно-желтые одежды – «олицетворение огня», с точки зрения пожилого мужчины. На деле это, вероятно, была хламида из залежавшвшей ткани, которую никто не брал.

«Зато натуральная кожа, – утешал себя Сол, рассматривая себя в зеркале после того, как расплатился. – На жилетку можно будет нанести парочку защитных рун. Если испорчу, даже жалко не будет».

Из важного, что Соллор откладывал до последнего, оставалось заглянуть к ведьмам-душеедкам, чтобы воплотить частичку своей души в Суть волшебника. Так волшебниц называли студенты, таким образом преодолевая страх перед потусторонними методиками, которые практиковались на кафедре с непроизносимым названием – энтелехиалогия. Его в лучшем случае сокращали до эхинацеи, а в худшем, но более правдивом, с точки зрения юных волшебников, – до лохологии.