Дышать счастьем

Бестолково мечусь по комнате, роняя все вокруг. Генри в столице! В голове просто не укладывается эта мысль. Он решил сделать сюрприз! Мой iPhone снова подал признаки жизни.

— Алло! Адрес? Кутузовский проспект дом…, да, да. Ты уже в такси? Хорошо, я тебя жду.

Господи, он уже едет сюда! Сейчас умру от переизбытка эмоций. Нужно срочно успокоиться, налить кофе, спокойно выпить его и все будет отлично.

— Ника, у нас сегодня будет гость. Сама увидишь, кто это. Только не прыгай от радости и счастья, ладно? А то знаю я тебя.

Как бы самой не начать прыгать от радости, ведь ОН здесь, в России! Ему хватило смелости и отваги прилететь сюда.

Господи, за что хвататься? То ли бежать стрелки рисовать, то ли готовить что-нибудь вкусное. Сюрприз, так сюрприз.

Пока пью кофе, вспоминаю первые месяцы своей жизни по возвращении в Россию. Как только вернулась, сразу же вплотную занялась фондом помощи инвалидам, пришлось немного побегать по различным инстанциям, но дело того стоило — скоро состоится торжественное открытие моего фонда.

Мама вернулась из Швейцарии вместе с Сергеем Евгеньевичем. Они разработали препарат, начисто уничтожающий клетки рака и готовятся запатентовать его в России. Теперь не нужно собирать для онкобольных с миру по нитке 150 миллионов, лекарство будет доступно всем. Я так горжусь своей мамой!

Как так вышло, что мы с Генри снова вместе? Дело обстояло так.

В Новогоднюю ночь он прислал мне на Viber трогательный стих собственного сочинения. Я проревела полночи и ответила ему — тоже стихотворением, которое позаимствовала у одного известного русского классика. (Но Генри об этом знать не обязательно, правда?) В общем, завязалась серьезная переписка, в ходе которой выяснилось, что никакого романа у мистера Гаррисона с мисс Ковец нет и не было.

Оказалось, что съемки фильма срочным образом перенесли в Лондонскую киностудию, к которым приступили сразу же после празднования Рождества. Зоя разругалась с Артемом в пух и прах в очередной раз, собрала сумку и улетела туда заранее, остановившись в Лондоне у своей знакомой. Так вышло, что они просто попали на один рейс.

«Что же ты тогда руки свои шаловливые у нее на спине держал?» — ехидно интересуюсь я, правда, мысленно. И словно подслушав мои мысли, Гаррисон признался, что всегда интересовался такими, как Зоя — сумасшедшими стервами, но потом, встретив меня, понял, почему его романы были столь скоротечными.

Я ему верю, и не важно, по какой причине он столь любезно обходился в аэропорту с Зоей. Я доверяю ему и не хочу себя накручивать.

Кстати, о дружбе. Эта стервозная штучка многое рассказала обо мне Генри, но вместо того, чтобы отвернуться от меня, эффект от ее рассказов был прямо противоположный. Мистер Гаррисон все более укреплялся в мысли, что я именно тот человек — кто ему нужен. У него уже давно сложился образ женщины, с которой он хотел бы связать свою жизнь, как бы пафосно это не звучало. Удивительно, но я подходила по всем параметрам его вкуса.

Все это время мы переписывались и перезванивались. И вот он едет сюда, чтобы доказать мне, что намерения у него взаправду самые серьезные.

А как же тот злополучный контракт? Генри его порвал и забыл о дурацких условиях раз и навсегда.

«Я чуть не потерял тебя из-за этого договора, который составил мой идиот менеджер, прости меня, Хелен! Наши отношения с самого начала не были похожи ни одни, которые у меня складывались с другими женщинами. Мне нужно было догадаться сразу, что условия контракта обидят тебя. Ты особенная, и я чуть было все не испортил» — как-то написал мне любимый.

Вздрагиваю от звонка в дверь, который выводит меня из задумчивости. Ника тут же несется в прихожую и громко лает. И… получает собачий ответ. Господи, он прилетел вместе с Роем! Конечно, они же всегда вместе — неразлучные друзья.

Спешу открыть дверь и впустить в дом драгоценных гостей. Мне неловко, вроде и ждала его с нетерпением, а все равно выгляжу необъяснимо холодной. Но Генри быстро растопил лед, которым я была покрыта, своими горячими поцелуями. Мы целовались с такой силой, что искры плясали у нас перед глазами.

— Генри, проходи, куда тебя посадить? Чем угостить? Это невероятно, что ты здесь, без предупреждения… Я бы встретила тебя. Вдруг тебя бы узнали? Не могу ручаться за твоих российских поклонников, и сдается мне, легко ты от них бы не отделался.

Он в кепке с козырьком и с отращенной бородой, эдакий канадский дровосек. Конспиратор, мой ненаглядный. Рядом апатичный Рой, из пасти которого торчит большой букет розовых тюльпанов.

— Это тебе! — весело говорит Генри, выдергивая из пасти пса букет, — спасибо, дружище, что подержал. — Я заметил, что ваши мужчины идут по городу с цветами и очень удивился этому. Решил сделать тебе приятное.

— Очень мило с твоей стороны, — принимаю букет и вдыхаю весенний аромат тюльпанов.

— И я не боюсь твоих соотечественников, — улыбается мистер Гаррисон, — Мне ничего не стоит сфотографироваться с ними и дать автографы. Даже приятно, что на Родине моей дорогой Хелен меня знают и любят.

— Тогда тебе еще предстоит увидеть русскую любовь.

— Я уже ее видел, — говорит он, тянется к моей рубашке, расстегивает пару пуговиц и проверяет татуировку — на месте.

Я улыбаюсь и обнимаю его крепко-крепко. Как же скучала, если бы ты знал! Подросшая за два с половиной месяца Ника, словно копируя меня, с обожанием глазеет на невозмутительного как всегда Роя.

— Проходите! Что мы стоим в тесной прихожей?

— Я читал советы иностранцам, которые решили посетить Россию, и там написано: при входе в русское жилье обязательно снимите обувь, — разуваясь, рассказывает мистер Гаррисон.

— О Господи, не читай больше подобный бред. В моей квартире ты можешь вести себя так, как привык.

— Кстати, Рою тоже нужно вымыть лапы.

— У меня здесь не стерильная операционная. Чувствуйте себя, как дома.

Спустя час накормленные Генри и Рой оккупировали диван в гостиной. Я прилегла рядом и обняла своего мужчину. Поймала себя на мысли, что могу любоваться им бесконечно и с любого ракурса. Он одинаково красив хоть сбоку, хоть сверху, и даже с Космоса можно увидеть его выразительное лицо.

— Я рада, что ты здесь. Мне было так одиноко. Никак не могу привыкнуть к Москве, вроде ж родина моя, а все равно грустно здесь. Может, потому что ты был далеко.

— Хелен, я прилетел за тобой. Поедешь со мной в Соединенное Королевство? Только хочу сказать тебе сразу: со мной будет сложно, я буду постоянно в разъездах, на съемках. Ты сможешь так жить?

— Генри…

— Прежде чем отказывать мне, прошу, подумай. Я не тороплю тебя с ответом. Только тебе придется выйти за меня замуж, — предупреждает он, вздернув бровь. — И никакого брачного договора — я обещаю!

— Господи, Генри, это самое романтичное предложение руки и сердца, которое я когда-либо слышала. Требую дать твоим бровям «Оскар».

Мистер Гаррисон заулыбался и ткнулся губами в мою шею.

— Прости, я не романтик, ты же знаешь. Мы с Роем пробудем здесь неделю, а потом улетим вместе с тобой и Никой в Англию.

— Чем я буду там заниматься? — вырывается у меня, — у меня здесь фонд. А там что?

— Ты можешь управлять средствами фонда прямо из Англии. Это не проблема. И потом, Британской киноиндустрии тоже требуются хорошие сценаристы фильмов, ты можешь писать вестерны — на них всегда хороший спрос.

— Генри, родина вестернов — Америка. Вряд ли британцы захотят снимать фильмы о ковбоях.

— Ты можешь писать драмы. У тебя уже есть положительный опыт, и можно попробовать выйти на новый уровень работы. Подумай об этом, Хелен, — он ласково проводит рукой по моей шее и целует за ухом. Тянусь к его губам и слегка прикусываю их. Невинные игры перешли в более серьезные моменты, и я, отстранившись, шепчу:

— Генри, у меня есть спальня.

— Ооо, да здесь у тебя покруче квартира, чем в Санта-Монике.

— Это Россия, мистер Гаррисон. Здесь я могу себе позволить шикарные апартаменты, — смеюсь я.