Дышать счастьем

— Зои? Доброе утро! — удивляется неожиданной встрече с коллегой Генри.

И только я сохраняю невозмутимое выражение лица, хотя внутри у меня все бушует. Зачем она здесь? Ранним утром! Вывод напрашивается один: она видела мое фото на странице Генри и узнала меня. Она приехала, чтобы все разрушить.

— О, привет, Гаррисон. Так вы теперь вместе? Шустрая ты, Крапива, — прищурилась Зоя, словно уличив меня во лжи.

— Что тебе нужно? — грубо спрашиваю, с силой сжимая руку ни в чем не повинного Генри.

— Коробку вот тебе привезла.

— Мне не нужны твои подарки. Оставь себе. Можешь наряжаться в вещички по праздникам, если влезешь в них, конечно.

Зоя моментально вспыхивает, она ненавидит любые намеки на свой лишний вес.

— Как тебе удалось затащить к себе в постель отъявленного гуляку и бабника Генри?! Слушай, Крапива, а ты часом не ведьма? — прищурилась Зоя. — Я начинаю тебя опасаться. Ты идешь по головам напролом. Чего ты добиваешься в жизни?

— Тебя это больше не касается, ПОДРУГА!

— Вы можете говорить по-английски? — не выдерживает англичанин.

— Прости, Генри, — я перехожу на английский, — уходи Зоя, мне неприятно тебя видеть. Ты получила, что хотела, точнее КОГО хотела. Я тебе больше не помеха.

— Лучше спасибо мне скажи, что избавила тебя от отношений с Артемом, которые тебя тяготили.

— Ты ничего не знала о наших отношениях. Все было хорошо, пока ты не влезла в них в своих грязных сапогах и не растоптала все, что мы создали!

— Отдай мне собаку, которую он тебе подарил, — цедит Зоя, но в то же время мило улыбается Гаррисону, чтобы он ничего не понял. Двуличная стерва!

— Нет, Нику я тебе не отдам никогда..

— Тогда я заберу у тебя ВСЕ! Берегись, Крапива. Отныне я твой самый страшный кошмар, — Зоя специально говорит по-русски, что Гаррисон не разобрал ни слова, ведь ей еще с ним работать, незачем показывать свое истинное лицо.

— Я тебя не боюсь, хоть ты и ходячая Опасность, но только не для меня, — с вызовом отвечаю я.

— Это мы еще посмотрим, — обещает она и бросает коробку мне под ноги. Я безучастно смотрю, как оттуда сыплется одежда, в которой я праздновала свой день счастливый рождения. Перешагиваю через все это великолепие и порывисто обнимаю Генри. Зоя садится в свой автомобиль и уматывает.

— Вы поссорились с Зои? Все будет хорошо, — говорит он, гладя меня по волосам.

Ничего не будет, хочется сказать мне, Зоя из тех, кто умеет отравлять жизнь. Она выучила меня «от и до», и она не остановится. Я хочу уехать, забыть все — и плохое, и хорошее, стать прежней Аленой. Но что-то подсказывает мне, что после всего этого я уже никогда не стану прежней.

— Я люблю тебя, Генри! Ты — лучшее, что когда-либо было со мной. Теперь ты навсегда останешься в моем сердце. Твое имя у меня на груди. Прости за излишний пафос и романтическую ахинею, которую я несу. Мне просто физически требуется тебе это сказать, потому что я это чувствую на самом деле, а не говорю все ради красивого словца.

— Хелен, ты говоришь так, будто мы расстаемся, — растерянно произносит Генри.

— Да, мистер Гаррисон, мы расстаемся, — подтверждаю я. — Поставим точку в наших отношениях здесь и сейчас, пока все не зашло слишком далеко.

— О чем ты говоришь? Но почему? — искренне недоумевает он, — все же было прекрасно. Я тебя не понимаю, Хелен.

— Ты не обязан ничего понимать. Давай будем думать так, что просто я этого хочу. Типа моя блажь. Эти загадочные русские, сам знаешь…

— Но ты не такая! — брови домиком наносят мне удар в солнечное сплетение.

Луч солнца неожиданно пробился сквозь серый утренний туман и осветил несчастное лицо Генри. Он решительно не понимал, почему я его отвергаю, после всего того, что было у нас. Да что там… я сама себя не понимала. Мне казалось, что принятое мною решение — верное, и другого пути быть не может.

«Хватит решать за других людей, Алена! Перестань просчитывать мужчину на сто шагов вперед. Наслаждайся тем, что у тебя есть сейчас» — звучит у меня в голове голос психотерапевта Деметры, который я отгоняю прочь.

Сейчас я слишком зла из-за очередной выходки Зои и следовало бы отложить такой серьезный разговор. Но меня уже понесло…

— У нас нет будущего. Я тебе не подхожу по всем параметрам. Ты достоин лучшей партии, чем я. Ты меня плохо знаешь, да я и сама не хочу, чтобы ты знал о моем прошлом. Запомни меня такой: дерзкой, пьяной от твоей любви и достаточно красивой, чтобы стоять с тобой рядом.

— Я не верю, что ты говоришь это всерьез! Ты просто выносишь мне мозг! — нервничает Генри и хватается за голову.

— Прости! Пожалуйста, уходи. Я улетаю обратно в Москву — таково мое окончательное и бесповоротное решение.

Еще несколько минут, и я передумаю, прыгну на него, обовью ногами и руками и никогда не отпущу!

Он рассержен, как лев, и чтобы не наделать глупостей предпринимает попытку уйти. На полпути возвращается, сгребает меня в охапку и яростно до звездочек в глазах целует.

— Не знаю, что ты там себе надумала, но я тебя никуда не отпущу, — с придыханием говорит Генри.

Его глаза… Он весь такой родной, заботливый. Но он никогда не будет моим, даже если я подпишу этот ненавистный договор, наступив пяткой на чувство собственного достоинства. Нужно бежать, пока окончательно не вросла в него.

Закрываю глаза — только бы не заплакать, не опозориться, нужно держать лицо до конца. Люблю его до чертиков, а он ничего так и не сказал о своей любви, потому что в нее не верит. Вот если бы он сказал… Да ладно, что теперь об этом. Вкладываю в прощальный поцелуй всю свою страсть и ухожу, не оборачиваясь.

Вот и все, вот и все…

Глава 30

Как часто вы сожалеете о своих поступках? Я — постоянно. До сих пор не могу поверить, что я это сделала! Это насколько нужно быть неуверенной в себе, чтобы оборвать связь с таким чудесным мужчиной?!

Я листала фото, которые попали в интернет, благодаря вездесущим папарацци. Вот мы с ним в баре, смотрим друг на друга томными взглядами. Вот уже идем с собаками и весело переглядываемся, видя, как наши питомцы шалят. А вот и целуемся посреди улицы, а потом заходим в отель…

Чееерт! На меня в Инстаграм стали подписываться тысячи людей. Журналисты нарыли на меня все, что только было возможно! Поистине их возможности безграничны. Но я не хотела подобной сомнительной славы. Очередная подружка Генри Гаррисона, русская сценаристка «Королева вестерна», скривилась я, читая статью. Откуда они это взяли? Ах да, фотография с моего дня рождения, где я ковбойской одежде и с праздничным тортом в руках с надписью «Королеве вестерна».

С легкой Зойкиной руки меня теперь окрестили Королевой вестерна. Что ж, мне это даже нравится. Я посмотрела более ста фильмов этого жанра и могу ли я по этому праву называться Королевой?

Под моими публикациями в блоге появились сотни комментариев на разных языках. Кто-то писал хорошее, а кто-то буйствовал. ТЫ КОРОЛЕВА СИРЫХ И УБОГИХ — читаю очередной злобный комментарий в свой адрес и трясущимися руками закрываю страницу.

Они меня ненавидят! Они считают меня недостойной ЕГО.

Все, хватит! Скоро они забудут обо мне. Увидят Генри с очередной подружкой и забудут о Королеве сирых и убогих. Надо же, как меня задел этот «комплимент».

Поглаживаю татуировку с его именем и размышляю. Генри улетает сегодня вечером, и если я не попрощаюсь с ним, то не увижу больше никогда. Выясняю, во сколько отправляется рейс в Лондон, беру куртку и еду в аэропорт. Хотя бы просто увидеть его издалека, если уж не решусь подойти.

Приезжаю раньше времени и торчу в зале ожидания, лихорадочно соображая, что ему скажу. На ум шли убогие романтичные мысли, но я не хотела опускаться в банальщину. Жду, пристально рассматривая каждого прохожего, как будто смогу пропустить появление Генри. Я узнаю его издалека, из тысячной толпы, в любой одежде…

Он проходит через автоматическую дверь, немного заросший, в очках, с сумкой на плече, в руках поводок с Роем. Я хотела броситься к нему навстречу, но увидела, что Генри замешкался и кого-то ждет. Следом в зал вошла Зоя, тоже с сумкой. Она взяла мистера Гаррисона под руку и последовала вместе с ним к регистрационной стойке. Я резко отвернулась и натянула на голову капюшон.