Приручи меня

— Мама сказала, что она вышла в эту дверь, — процедил сквозь зубы.

— Как вышла, так и вошла обратно, — беспечно отмахнулся Герман. — Пойдём вместе поищем её.

Мы вернулись в дом. Брат предположил, что она может быть с отцом, но мы нашли его в кабинете одного, за кипой бумаг. Он даже на семейной встрече не мог оставить дела в покое.

Мы обшарили каждую комнату в доме. Каждую. Даже на крышу поднимались, но не нашли Соню.

— Подожди, — замер Герман, когда спускались вниз по лестнице. — У неё телефон с собой?

Я быстро кивнул, а брат уже набирал её номер. Включил громкую связь и из динамика полились гудки. Бесконечное количество гудков, а потом вызов сбросили. Герман набрал снова… И снова… И снова. До тех пор, пока скрипучий голос оператора не сообщил, что "аппарат абонента выключен".

Вашу ж мать, выключен!

В следующую секунду я уже нёсся по лестнице вниз. В венах пульсировала ярость и адреналин. И пока их не заполнило опустошение, мне нужно было уничтожить Давида. Давно! Я должен был сделать это ещё год назад.

— Феликс, чёрт возьми! — Герман нагнал меня и попытался схватить, но я отпихнул брата.

— Это, блядь, он! — проревел ему в лицо. — Он ей сказал! И она ушла!

— Ты этого не знаешь, — Герман примирительно выставил руки вперёд. — Не горячись! Давай я просто поеду к ней и всё выясню…

— Сначала я прикончу этого ублюдка, а потом сам к ней поеду, — отчеканил.

Попытался обойти брата, но он с упорством осла преграждал мне путь. Поднимал градус моей ярости до предела.

— Отвали! Меня достали твои нравоучения! Этот ублюдок не знает, что такое семья! И я не считаю его братом! Он мне жизнь ломает!

Герман поджал нижнюю губу, коротко покачал головой и неожиданно потеснился в сторону.

Я обошёл его и через короткое мгновение оказался в холле. Давид в этот момент входил в парадную дверь. При виде меня оскалился в надменной, глумливой улыбке.

— Кого-то потерял? — склонив голову набок, одарил меня насмешливым взглядом.

— Да, твою совесть! Искал и не нашёл!

В два шага оказался с ним рядом и схватил за ворот рубашки.

— Что ты ей сказал? — процедил сквозь зубы.

— Кому? — деланно изумился Давид.

— Соне! Что ты ей сказал?

— Да брось, я её даже не видел! — он попытался отшутиться. Попытался выбраться. Но не в этот раз.

Мой кулак быстро рассёк воздух и впечатался в его лицо. Потом снова. Давид отшатнулся, а я выпустил его ворот из пальцев. Адреналин забурлил во мне с новой силой. Словно хищник, который почуял кровь, я накинулся на брата с новой порцией ударов, ощущая что-то сродни эйфории. Ненавидел его… Вашу ж мать, как же сильно я ненавидел его.

Подхалим, вечно лижущий зад отца. Презирающий мать, за её никчёмность и всех женщин в её лице. А теперь ещё и насильник. Недомужик, который решил взять женщину силой. Я ненавидел его и жалел одновременно. Знал, что мою ненависть он мог пережить, а вот жалость определённо его бы убила.

Давид не стал стоять в стороне. Он тоже набросился на меня. Защищался, а потом стал махать кулаками, быстро зверея. Мы сцепились мёртвой хваткой и упали на пол. Убили бы друг друга, если бы не Герман и отец. И плачущая навзрыд мать — её мне было жалче всех.

— Какого чёрта здесь происходит? — заорал отец, тыча в меня пальцем.

Герман крепко держал меня за плечи, но я продолжал попытки сорваться с места, чтобы продолжить свою месть этому ублюдку.

— Он с катушек слетел, — вместо меня ответил отцу Давид. — Конченый псих! Его снова походу баба бросила, а он меня винит.

— Давид! — предупредительно рыкнул Герман.

Я не видел его лица, он был у меня за спиной, но точно знал, что прочёл бы в его взгляде опасное холодное предупреждение. Потому что Давид точно его прочёл и сразу заткнулся.

— Феликс! — отец пробуравил меня недобрым взглядом. — Что случилось с твоей девушкой? Где она, чёрт возьми? И почему ты напал на брата?

Я упорно молчал, не желая отвечать на его вопросы. Мне нечего было ему сказать. Адреналин потихоньку отступал, ярость утихла, а на её место пришло опустошение. Мне нужно было найти Соню…

Начал вырываться. Неистово дёргал плечами и Герман уступил.

— Брат… — было начал он, но я одарил его спокойным взглядом.

— Я в норме, — коротко бросил, и не глядя на отца и мать, пересёк холл.

Через секунду шарахнул входной дверью, точно зная, что Герман сгладит углы моего неадекватного поведения. Брат это мог — убеждать людей в том, во что бы они никогда не поверили.

Спустя пятнадцать минут, Герман тоже покинул дом. Я дожидался его у машины.

— Удивлён, что ты ещё здесь, — издевательски бросил он, явно злясь на меня.

— Я хочу знать её адрес, — отчеканил непреклонно.

— Не скажу, — он потряс головой. — Лучше я сам…

— Черта с два! — заорал, перебив его. — Ни хрена ты не сам! Она моя, не твоя. Я сам поговорю с ней!

— Боже, Феликс, — брат болезненно зажмурился. — Говоришь так, словно у тебя отобрали любимую игрушку. Соню нельзя заставить, разве ты этого ещё не понял? Я не скажу тебе адрес, Феликс, — непреклонно отрезал Герман. — Даже если пошатнется наша дружба, всё равно не скажу.

— Да почему? — взвыл, как раненый зверь.

— Потому что ты, — ткнул пальцем мне в грудь. — Как и всегда наломаешь дров, мы через это проходили. И теперь я не позволю тебе их наломать. Выдохни! Чтобы ей не сказал Давид, во всей этой ситуации нет твоей вины. Виноват я! И только мне расхлёбывать эту кашу.

— А мне что? Просто ждать? — хрустнув пальцами, сжал кулаки.

— Да! — живо отозвался брат. — Она сама должна принять решение! А тебе нужно набраться терпения. То, что ты никогда не умел. Сможешь?

Глава 24

София

Всё спокойствие, которое я собирала по крупицам всю обратную дорогу домой, вмиг меня покинуло, когда телефон в моей руке ожил тихой вибрацией. На экране высветилось имя: Герман. Первый порыв — взять трубку. Второй — послать его ко всем чертям. Однако я просто смотрела на телефон невидящим взглядом, до тех пор, пока вызов не прекратился.

Телефон оживал в моей руке снова и снова. Я понимала — они заметили моё отсутствие. Но объясняться я не собиралась. Никто из них этого не сделал. Ни Герман, который шантажировал моего брата и вынудил меня расплачиваться. Ни Феликс, который всё знал. На душе было просто мерзко от осознания действительности. Наверное, в большей степени из-за того, что я и мой брат стали пешками в какой-то больной игре избалованных мажоров.

Выскочив из такси, расплатилась с водителем серьгами. Теми самыми, которые Феликс подарил мне утром в честь нашей поездки к его родителям. Было бы побольше времени и смелости я бы избавилась и от платья. И от туфель и белья. От каждого напоминания присутствия Сабурова в моей жизни.

Но если избавиться от одежды я могла, и отмыться в душе от его прикосновений тоже была в силах. То заштопать сердце не удалось бы никогда.

Смахнув с лица горячие слёзы, устремилась к подъезду. Долго набирала заветный номер квартиры, пока брат не впустил меня. Три лестничных пролёта и я стояла возле квартиры, которая досталась нам после смерти родителей.

Зарарабанила кулаками. Громко, чтобы быть услышанной.

Сашка открыл мне дверь нехотя. Потёр заспанное лицо разбитыми в кровь руками и отступил в сторону, пропуская в квартиру. Я больше ничему не удивлялась. Ни внешнему виду брата, ни его трусливому внутреннему миру. Ни даже его вопросу:

— Какими судьбами?

— Это правда?! — почти выплюнула в лицо неблагодарного засранца. Оттолкнула к стене, хватаясь обеими руками за горловину растянутой майки. Потянула вверх и на себя, пока наши взгляды не встретились. Мой полный злобы и его абсолютно пустой без тени сожаления.

— Что правда? Не люблю шарады, давай быстрей.

— Ты заснял на видео момент надругательства над девушкой?! И промолчал!? Ничем не помог!?

— А что я должен был сделать? — вспыхнул он, шлепком по рукам, освобождаясь от моего захвата.