Приручи меня

Я хватала воздух ртом и не находила ответных слов. Признание по мнению самого Феликса наверное, звучало в извиняющем ключе. Хотя я подобного в его интонации не уловила.

Он говорил так, словно крайней всё равно оставалась я. Именно я была виновата в импульсивности, о которой он говорил.

— Очень удобно винить других в своей несдержанности, — убрать с колена ладонь Феликса не получилось, он поймал мои пальцы и очень крепко сжал их в своих. Но в этом властном жесте не было агрессии, а скорее наоборот. Подушечкой большого пальца он медленно прошёлся по костяшкам моих пальцев, пустив по коже мурашки. От такой неожиданной нежности я совершенно растерялась, не понимая как себя вести. То ли отвоевать руку из горячего захвата Феликса, то ли насладиться уютным моментом.

— Винить брата, — вдруг продолжила я, потому что пауза затянулась. — В том что он не угодил тебе с выбором, привезя меня в твой дом и став на мою защиту, когда ты буквально уничтожал меня. Ты считаешь меня продажной, и раз Герман платит, то ты требуешь отработки денег, — я не сразу поняла, что успела проболтаться о подслушанном разговоре, но Феликс лишь сдержанно дёрнул уголком губ. — Винить меня, тебе тоже удобно.

Я обиженно, совсем как в детстве, надула губы и почти отвернулась. Почти…

— Предлагаю ненадолго перестать говорить обо мне, — Феликс отпустил мою руку и прикоснулся к подбородку, вновь развернув меня к себе лицом.

В груди перехватило, мозг резко вернулся в состояние беспокойства. Кожу в том месте, где касались пальцы Феликса, покалывало тысячей мелких иголок.

— Обо мне тоже не стоит. Тогда о ком? — всё-таки нашла в себе силы поддержать беседу.

— Мы можем вообще не разговаривать, Соня, — приблизившись ко мне поближе, прошептал у самых губ. — Наши тела могут говорить за нас.

Феликс попытался меня поцеловать, но попытка провалилась. Я не собиралась идти ему на уступки. Могла, да могла заняться сексом с Феликсом, потому что было очевидным, что мне скорее всего, понравилось бы… Но всё же я не видела, что будет дальше. А занятие сексом без продолжения, было не в моих правилах.

— Пусть водитель высадит меня где-нибудь здесь, — выпутавшись из захвата его пальцев, посмотрела в окно и увидела оживлённые улицы города. Оказывается, мы уже далеко уехали из особняка.

— Черта с два он тебя высадит, — услышала, как Феликс практически прорычал от негодования и тут же повернулась к нему.

— Почему бы и нет? — оторопело спросила я. Честно признаться, устав от его перемен настроения.

— Потому что ты поедешь со мной, — отрезал мужчина непреклонно. А заглянув мне в глаза, добавил: — Позволь мне хотя бы попытаться сделать всё как-то иначе.

Мне абсолютно не верилось, что с Феликсом может что-то быть иначе. Я понимала это, но не смела отказать своему любопытству.

— А разве ты умеешь быть другим? — прозвучало слишком игриво, словно я подначивала его доказать свои способности.

— Думаю, ты будешь удивлена… приятно удивлена, — поспешил добавить он и притянуть меня ближе.

Ребром ладони прошёлся от скулы до уголка губ, а притронувшись к ним, я почувствовала сбитые прошлой ночью костяшки пальцев. Заворожённо смотря в полыхающие страстью глаза, я совсем неосознанно поцеловала свежие ранки.

Руки Феликс не отнял, но в ответ нежно погладил свободной рукой волосы.

Мне казалось будет легче бороться с соблазном и противостоять притяжению, которое сквозило между нами. Увы, не найдя в себе силы на борьбу, я ожидаемо проиграла. Позволила Феликсу себя поцеловать, толкнуться в мой рот горячим языком, без агрессии, а медленно и приятно.

Как ни странно, рук он не распускал, лишь изредка придвигался, чтобы теснее прижаться.

От тесного контакта я чувствовала, как по крови вместе с ярким удовольствием разливалась жгучая страсть. Приливала краской к щекам и откатывалась вниз живота.

— Дашь мне второй шанс? — хрипло прошептал мне в губы и отстранился.

И я была готова довериться, хотя где-то в глубине души всё же боялась обмануться.

— Куда мы едем? — уточнила, придав тону незаинтересованности.

— Ты дашь мне второй шанс, Соня? — с нажимом переспросил Феликс. — Потому что если дашь, то уже не посмеешь уйти. Тебе придется мириться с некоторыми… сложностями. Но если ты всё-таки не готова, то можешь уйти прямо сейчас. Я остановлю машину, ты можешь попросить меня об этом… в последний раз.

Я потерянно смотрела на Феликса, который успел отстраниться от меня и расслабленно откинуться спиной на спинку сидения. И не могла поверить, что Сабуров давал мне право выбора. Вот так с лёгкой руки разрешал самой принять решение, либо остаться, либо уйти, лишь единожды попросить остановить машину.

Я не была заложницей Феликса, но являлась пленницей своих противоречий. Сомнительное удовольствие остаться на условиях мириться с трудностями, ведь Сабуров сам был одной сплошной трудностью. Взрывной характер, гордость и непримиримость с отказами других — слишком коварные черты человека. Стоило всё взвесить, обдумать, но у меня не было времени.

Это у Феликса была целая ночь, явно бессонная, раз сегодня он чётко выдвигал требования. Что повлияло на него неизвестно, то ли он прислушался к словам брата, то ли я просто плохо его знала, и он действительно отличался скверным переменчивым характером.

— Останови машину! — осторожно выдохнув, я смело посмотрела в карие глаза. Красивые, глубокого цвета, с янтарными переливами у самого зрачка.

— Уверена? — спросил спокойно и непринуждённо, хотя нервно дёрнувшийся кадык выдал его ошеломление.

— Мне нужно позвонить брату и предупредить, что я задержусь… возможно надолго, — просто ответила я, перехватив изменение выражения лица Феликса.

— Можешь звонить при мне. Или у вас секреты?

— Нет, — почти взвизгнула, боясь, что он станет допытываться, а говорить с ним начистоту, я не была готова. Он не Герман, знающий не только о наших проблемах с братом, но и собственно его имя.

— Хорошо, — без особого возмущения согласился он. Пару раз стукнул в тонированное стекло, отделяющее нас от водителя и машина плавно остановилась возле тротуара. — У тебя пять минут, — сообщил мне Феликс, напустив в голос строгости.

Мне даже глаза захотелось закатить, насколько раздражала его самоуверенность. Однако я сдержалась и быстро вышла из машины. Посмотрев на часы на дисплее телефона, засекла пять минут, совершенно точно собираясь ослушаться, а потом набрала брату. На удивление сегодня он ответил сразу.

— У меня всё нормально, — поспешно выпалил он, предугадав мой вопрос. — Я не голодаю, почти каждый день хожу к соседке на обед.

Я мягко улыбнулась, вспомнив про соседку бабу Шуру, которая всегда была добра к нашей семье. А нам с Сашей помогала встать на ноги после смерти родителей. Да и теперь не оставляла, в трудную минуту.

— Сань, у меня появились деньги, — не стала слишком долго ходить кругами, переходя к самому главному. — Не вся сумма, которая нам нужна, но…

Я запнулась. С досадой закатив глаза, боролась со слезами, которые начали пощипывать в уголках.

— С тобой всё в порядке? — обеспокоенно поинтересовался он и я шумно сглотнула слезливый ком. Бедовый парень, а за меня переживал и мне стало тепло на душе от гордости за брата.

— Всё хорошо, — ответила как можно более спокойным тоном, чтобы не сеять страх за меня. — Но денег больше не будет, — я почувствовала укол совести, что мне не удалось собрать всей суммы и я обрекла Саньку на плачевные последствия. — Если деньги тебе нужны прямо сейчас, я могу перевести. Покрой хоть часть долга.

— Нет, не нужно. Я залёг, меня не трогают, пусть вся сумма будет пока у тебя, — брат начал путано объяснять. — Так безопаснее, если конечно, ты сама в безопасности.

— За меня не беспокойся, — дежурно успокоила брата. — Я очень скоро вернусь домой.

— Когда? — вдруг уточнил он с нажимом.

— Неделя, может меньше, — в груди стало совсем легко. Появилась надежда, что брат встал на путь исправления. Он дома. Не вляпался в очередную историю. И не торопится взять деньги.