Страница 4 из 8
Под конец, справившись с обедом, Димас поднялся над подопечными, наклонился сначала к Рите и вдохнул ей в рот горячим, наполняя силой. Щеки у девушки раскраснелись, ресницы словно длиннее стали, а волосы заблестели. Она тяжело задышала, счастливо улыбаясь, а Томас заскрипел зубами. Димас усмехнулся и наклонился к Томасу, только теперь не наполняя его, а питаясь. Вдохнул смесь ревности, злости и желания мстить, не особый деликатес, но съедобно. Томас, почувствовав, как из него тянут эмоции, чуть не подавился, бедняга. Димас коротко хохотнул, а потом дразняще поцеловал.
Теперь Рита смотрела с завистью. Хотя никого из контрактеров Димас никогда не трахал.
На работу он уже не вернулся, настроения не было, и Томас всегда при случае прикрывал. Кроме того, начальство в курсе его сути и, покуда работа делалась, никогда претензий не предъявляло. Хотелось поехать в бар и хлебнуть пойла Азира, но вместо этого Димас направился в жилой район на юге города, где напротив детского садика стояла новенькая украшенная золотом и росписями церковь Святой Длани. Инге часто отводил детей после занятий в приходской парк. Сам помогал с паствой, а детишки отдыхали с сановниками. Вот и сегодня Димас нашел их там – на крошечный детской площадке, построенной для прихожан. Майкл качался на качелях, а Наби ковырял песок лопаткой.
Димас от близости святой земли поморщился, хорошо, обувь крепкая, не видно, как жжет кожу на ступнях. Сел рядом с отцом Отисом и нагло заглянул ему через плечо, проверяя, что тот читает.
– И тебе, добрый вечер, Димитриос, – произнес Отис, не отрываясь от книги.
– Как заметил?
– Паленым запахло. – Отис поднял на него взгляд и пренебрежительно улыбнулся. – Ингевон читает проповедь, помогает людям отпустить грехи, не хочешь его послушать?
– Спасибо, грехов не имею, – отмахнулся Димас, а священник снова ухмыльнулся.
– Я просил тебя, сатанинское отродье, не появляться в моей обители, что привело в этот раз?
– И я говорил – нет у меня корней от Герцога Сата’на, сдох он почти сотню лет назад. Трон его принадлежит Герцогу Иву. Я пришел детей глянуть, вечером пойду бухать и трахаться, уже не увижу.
Священнослужитель поднял руку к небу, сжимая ладонь в форму Святой Длани, и показательно отсел в сторону. А Димас, вместо того чтобы обойти, перекинул ноги через скамью и громко позвал сыновей. Майкл бросился в объятия с визгом, Наби, немного задумавшись, вытащил изо рта совочек и тоже подбежал к нему, оба вцепились в руки, с радостью уселись на колени.
– Как прошел день? – Димас любовался ими, чувствуя приятное воодушевление. Даже не слушал, что они говорят, только кивал и улыбался. Майкл похвастался, что научился писать прописью, Наби показал нарисованный семейный портрет, на котором с трудом удалось определить четверых гуманоидов.
Беседа детям быстро надоела – Майкл первым сбежал к качелям, Наби еще немного посидел на коленях, болтая ногами, улыбаясь маленьким ротиком и хихикая, когда Димас поглаживал его серебряные обжигающие пряди. Здесь, на святой земле, у него вся кожа была колючей, но это не останавливало от объятий. Отдав ему рисунок, Наби вернулся в песочницу.
– Только благодаря им я тебя терплю, – произнес гнусаво отец Отис, – но если хоть кто-то из прихожан увидит твою мерзкую морду, сам на вилы насажу.
– Не кипишуй, папаша, насаживать – это моя работа, – и Димас пошло подмигнул, заставляя Отис краснеть от гнева.
Инге вышел из храма бледный и усталый. Димас подавил желание подойти и поделиться силой – сам виноват, что тратится на людишек, а они, суки-сволочи, ничего не дают в ответ. Объятия с Отисом показались неприлично долгими, потому, когда Инге наконец к нему подошел, Димас грубо схватил за шею и впился в губы, вытягивая дыхание и последние крохи энергии. От истощения у Инге даже глаза впали, он побледнел, но кормить его было нечем – у Димаса не осталось ни одной доброй мысли.
– Вечером, – пообещал он, чувствуя, как Инге с печалью во взгляде провожает его со двора, – к Азиру пойду, потом в бордель заскочу, – известил он, чтобы Инге не ждал под дверью, как временами бывало. – Звякну, если не забуду.
Глава 5. Пойло
У Азира в конце рабочей недели всегда аншлаг, но для ифритов открыли отдельный зал. Там можно было расслабиться по-настоящему, посмотреть на красивых стриптизеров и пообщаться со своими. Димас не любил бессмысленную болтовню и грезы о прошлом. Вспоминать, как фривольно жилось на Ифрите и как ограничивают их в питании и развлечении на Земле, было сравни мазохизму. Димас любил причинять боль другим, а не себе.
В углу комнаты Димас заметил Ортэ с молоденькими девочками, кивнул для проформы и отвернулся. К нему попытался подсесть кто-то из восьмого эшелона, но Димас огрызнулся, и его оставили в покое.
Азир налил полный бокал шипучей зеленой байды и поставил рядом ведерко излюбленных куриных крылышек. Захмелел Димас только с четвертого, в голове зашумело и потянуло на подвиги. Он даже станцевал стриптиз себе на потеху, полапал пару девочек и трахнул какого-то парнишку в подсобке. Когда вернулся к стойке, бар уже опустел, и Азир флегматично помешивал что-то в огромном бочонке.
От пойла пахло тухлятиной и алкоголем, Димас даже не рискнул спросить, из чего он свое варево творит, потому что в голову дало прилично, а уж что в рецептуру попало – не важно. Азиру помогала яркая девица, его официальная жена – Карина. Пышногрудая и улыбчивая, она умело скрашивала одиночество Азиру и наверняка пользовалась его дарами. Димасу она не нравилось, потому что совала нос не в свое дело и лезла с ненужными вопросами. Вот и сегодня:
– Тебя твой омега дома не ждет? – Карина протирала бокалы и хотела поскорее спровадить последнего посетителя.
– Чернь пытается давать мне советы? – Димас оскалился с угрозой, и Карина дернулась от него, так что чуть не выронила бокал.
– Спокойнее, – Азир приподнял открытые ладони и кивком отправил строптивую женушку в другой зал, – не обижай ее, она хорошая.
– Все люди хорошие, – передразнил он голос Инге, – особенно на вкус, когда им пальцы из суставов вырываешь и напуганы до усрачки.
Азир хохотнул и поставил перед ним еще один стакан. Димас с удовольствием сразу влил себя половину, а потом подпер подбородок рукой и со скучающим видом оглядел пустой бар, можно было валить в место повеселее, но Азир умел отвлечь разговором.
– Карина меня любит, дарит свои чувства легко, и мне хватает.
– Хорошо, когда умеешь принимать, – фыркнул Димас и снова потянулся к алкоголю. – Большинство ифритов на это неспособны, вот и приходится выкручиваться, лишь бы не конфликтовать с законами и не довести людей до охоты на ведьм. Пока их все устраивает, но достаточно искры, чтобы начался геноцид. Нас тут слишком много.
– В других городах демонов почти нет, и по законам уехать мы теперь не можем. Последние порталы, кроме Ванкувера, стояли в Сиэтле и Портленде. Все наши рванули туда как в жопу укушенные, надеясь успеть убраться с Земли, а на деле нас просто согнали на западный берег, чтобы было проще контролировать. Чахнем в этом болоте, сами себя убивая и мечтая сдохнуть. А чего еще желать – ни перспектив, ни будущего. Детей, дабы исполнить предназначение, завести не можем. Препаратов для бет, чтобы они выносили нам потомство, нет, а женщины от нас не понесут. Постепенно мы все вымрем, медленно, но верно истребим себя. Ты единственный, кому перепало – я завидую тебе черной завистью, потому что у тебя есть наследники…
– Люди относятся к детям совсем иначе, – напомнил Димас. – Дома отпрысков бы я зачал, а потом наблюдал со стороны за прогрессом, не участвуя в их жизни. На Земле их воспитывают и о них заботятся, и на Малаке тоже. Инге как-то рассказывал, что был единственным ребенком. У малаков не требуется рожать воинов во славу великого Герцога. Его баловали и любили, поддерживали во всем, он пошел служить, потому что хотел использовать свои силы во благо, и был лекарем в отряде Его Святейшества.