Страница 2 из 12
– Я-то Серый, – весело произнёс он. А вот ты, вы кто такой будете?
– Майор Дымов. Спецотдел НКВД при Ленинградском метрополитене.
– Упс… Майор, ты что-нибудь понятное назови. Хватит ломать комедию. Откуда ты пожаловал к нам? С караваном или один?
Караван, – промелькнула у Дымова в голове. Уже второй раз слышу про какой-то караван, который должен прийти. Что-то мне всё это не нравится…
– Вы от… Кобы? – неуверенно спросил Николай.
Ну, наконец то, майор! Хоть какую-то ясность внёс, – обрадовался незнакомец. -Командир, порядок! Он Кобу знает!
– Рад за вас. Проверьте помещения и домой. Конец связи, – прошипел голос и пропал.
– Будет сделано!
Протиснувшись сквозь узкую щель, Дымов наконец оказался перед своим собеседником и ещё несколькими людьми, стоящими вокруг него с автоматами наперевес. Все они были одеты в одинаковые костюмы, похожие на водолазные, но подогнанные под тело и не мешающие движению. Лица частично скрывали шлемы, одетые на голову и снабжённые фонарём и ещё непонятными приспособлениями. На ногах были ботинки необыкновенной формы на очень толстой подошве.
– Серый, – представился незнакомец. Это Жук, Хлыст и Бодяга, – обведя всех присутствующих рукой, произнёс он. A ты, стало быть, у нас Майор.
– Может, кто-нибудь объяснит мне, что происходит? – спросил Дымов.
Раздался смех, многократно усиленный тоннельным эхом.
– Кончай прикалываться, Майор. Сейчас отведём тебя к Катюхе, там тебе всё и объяснят. Хочешь, даже покажут, – сквозь приступ всеобщего смеха произнёс Серый.
Пришлось умерить своё любопытство и дождаться объяснений от кого-нибудь другого. Хотя какие объяснения смогут внести ясность в происходящее. Отсутствие проезжающих поездов можно было ещё понять, как последствие прошедшего авианалёта, отсутствие света в тоннеле – повреждениями на линии, но вот высохший труп кота… и всё остальное…
Дымов неуверенно шагнул вслед за моими новыми знакомыми…
Осторожно ступая во мраке коридора, он вместе с отрядом вышел на спец платформу. В свете мерцающей лампы открылось пространство, заваленное какими-то ящиками, некоторые были со стеклянными, тёмно-серыми поверхностями, также валялись россыпи непонятных тонких дисков. Проходя мимо соседних отделов, он увидел, что все двери были открыты, и коридоры зияли пугающей темнотой. Возле порога одного из них лежала пара трупов, высохших от времени. Ничего не понимаю! Что тут произошло? Озираясь по сторонам, взгляд упал на огромный лист, прикреплённый на стене. То, что на нём было написано, ввергло в ещё большие сомнения…
ВНИМАНИЕ ВСЕМУ ПЕРСОНАЛУ СЧ-17
В СЛУЧАЕ НАЧАЛА ОПЕРАЦИИ «МАРС» НА СБОР И ЭВАКУАЦИЮ ОТВОДИТСЯ 10 МИНУТ. ВСЕМ ИМЕТЬ ПРИ СЕБЕ СЛУЖЕБНЫЕ ДОКУМЕНТЫ И ЗАНЯТЬ СВОИ МЕСТА В СПЕЦСОСТАВЕ. ПО ИСТЕЧЕНИИ УКАЗАННОГО СРОКА СПЕЦСОСТАВ БУДЕТ ОТПРАВЛЕН ПО НАЗНАЧЕНИЮ.
Странно… Когда это успели повесить?
– Слушай, Серый, что за операция такая, Марс? -спросил Дымов.
– Майор, кончай прикалываться! Это любой ребёнок на станциях знает, а ты у нас не знаешь, – раздражённо ответил он.
– Ну, я правда не зна… забыл, наверно, – соврал Николай.
– Нет, ну, красавец! Забыл он, – продолжал ворчать Серый.
– Мгновенная атака ракетных сил! – донёсся сзади чей-то голос.
– Ракетных сил? Это что ещё за силы такие? – удивлённо спросил он.
Идущий впереди него Серый резко развернулся и раздражённо выпалил:
– Майор, или иди молча, или мне придётся заклеить тебе рот. Понял, нет?
– Понял…– с совершенно озадаченным видом ответил Дымов.
Для Николая важно было добраться до станции, узнать, что произошло и сразу же рвануть домой.
Оставшийся отрезок пути до станции шли молча. Лишь изредка нарушали пустоту ухмылки Серого, он что-то резво обсуждал сам с собой.
Вдруг тишину тоннеля разрезал вой сирены и яркий луч прожектора ударил в лицо.
– Стой! Назовитесь! – раздалось на весь тоннель.
– Бекас, ты чего, своих уже не узнаёшь? – возмущённо прокричал наш вожак.
– Серый, ты что ль? – уже весело спросили из глубины.
– Нет, Папа Римский! Выключай свой фонарик и открывай герму. Устали, как собаки!
Свет фонаря значительно сбавил мощность, и послышался шум мотора. Чернота впереди них начала медленно отъезжать в сторону, постепенно открывая ещё более непонятные и пугающие горизонты. Первое, что бросилось в глаза, это обнажившаяся пулемётная установка неизвестного образца, а также ещё одна установка, которая, скорее всего, являлась огнемётом, но не в тех пропорциях, что довелось ему встречать. Одеяние встречавших их людей совершенно не удивило… всё те же непонятные костюмы. Кто сможет разъяснить ему происходящее?
Щель увеличивалась, и вскоре открылось то, что не должно было тут быть ни при каких бомбёжках и прочих катаклизмах. Это очертания строений, часть навесного моста там, где должны были быть пути… В окнах двухэтажной постройки горел свет, а на балконе висело на верёвках различное тряпьё. В нос ударила смесь копоти, пара, пищевых ароматов и вонь нечистот. Видимо, увиденное настолько поразило Дымова, что его размышления прервал лишь хлопок по спине.
– Рот закрой! Муха залетит! – сказал под неумолкающий смех Хлыст. Ты чего так уставился, никогда не видел что ль?
– Нет, – путаясь в словах, ответил Дымов.
– С какой же ты станции, Майор? – не унимался Хлыст.
– С Автово…– ответил он, хотя названия у неё ещё не было…
– А это какая, по-твоему? Площадь Восстания что ль? – содрогаясь от смеха, прогрохотал он.
В очередной раз поняв, вернее – ничего не поняв, Дымов решил оставить свои домыслы на более позднее время. Ворота, наконец, открылись полностью, и они ступили на помост, ведущий на платформу…
Поравнявшись с патрулём, он заметил непонимающие взгляды, направленные в его сторону.
– Вы нам артиста, что ли привели?
– Артиста, артиста, – проворчал Серый.
– Давно пора. А то засиделись тут совсем. Скукота! – сказал один из патрульных.
– А ты бы оторвал свою жопу, да и прошёлся бы до Горьковской. Глядишь, и с тигром бы познакомился. А может, и самого Губку Боба встретишь. Скучно ему видите ли! -огрызнулся Серый.
– Ну, всё, проходи быстрее, нечего ворота открытыми держать! – услышали они в ответ.
Шаг за шагом вводил Дымова в состояние полнейшей неизвестности и непонимания. Огромнейший зал под землёй, мечта, которая не давала покоя архитекторам и проектировщикам. Что-то явно не то творилось в его сознании. Ни дырокол, ни даже выстрел в тело не помогли бы проснуться, прийти в себя из того состояния, в которое он впал. Ряды колонн, одетых в хрустальные одежды, являлись опорами домов по обеим сторонам платформы и в то же время являлись украшением главной и единственной улицы. Вдоль платформы с рядами многочисленных дверей сновал разнообразный люд, прохаживались военные, грузчики катили металлические бочки, дети играли в игры прямо среди толпы, старики смолили самокрутки, сидя на порогах своих нехитрых жилищ. «ПОЧИНКА ПРИМУСОВ И РАЗЛИЧНОЙ ТЕХНИКИ» – гласила надпись над одной из них. «ДОМАШНЯЯ ВЫПЕЧКА ОТ ЛАРОЧКИ» – красовалось на другой стороне импровизированной улицы. «МИМИНО» – выделялась среди всех одна из вывесок.
– Майор, нам прямо, до самого конца, – сказал Серый.
Столь неожиданный приход на станцию, видимо, был событием из ряда вон выходящим. Люди подходили к окнам и смотрели вслед, дети останавливались перед Дымовым и шли рядом. Наконец то они добрели до конца платформы, которая завершалась шатром из толстого брезента с красным крестом, вышитым у входа.
Серый деловито отодвинул полог и вошёл, следом за ним прошли и остальные. Им навстречу выскочила девушка в белом халате. Её весёлое, задорное лицо обезоруживало входящего прямо с порога. Светлые волосы были сложены в длиннющую косу, щёки покрывал лёгкий румянец, а глаза светились.
– Здравствуйте, мальчики! – радостно воскликнула она.