Вампир-стажер

Спрашивается, что ему надо? Не видит, что ли, что умираю тут потихонечку. Положи и отстань. Мысли текли вяло, но несмотря на всю заторможенность, я держалась на краешке сознания, из последних сил хватаясь за островок реальности.

— Потерпи, — опять он со мной говорит. Вот энергичный тип. Его холодное прикосновение ко лбу очень обрадовало мой организм. Вот ведь упрямый.

— Ксюша, не молчи. Ксения. Сень, — так, это уже что-то из прошлой жизни.

Перед взором появилось расплывчатое лицо мальчишки. Моя память давно утратила все детали его внешности, вспомнилась только «Зализанная бычком», выгоревшая на солнце челка. Она так причудливо с правой стороны уходила назад. Всегда казалось, что кто-то украдкой ночью мазал его гелем для волос.

— Тебя, Ванька, бычок в младенчестве лизнул, вот и осталась на память отметина, — говорила нянечка в детском доме.

Точно! Именно там я его и встретила. Мальчишки дали ему прозвище «Ишута». Он сильно бесился оттого, как гаденькими голосочками хулиганы звали его:

— Ишута, а Ишута, за базар отвечаешь?

Он часто дрался, защищая меня от всех.

— Сенька, им нельзя показывать слабину, — учил меня десятилетний мальчишка. — Они понимают только силу.

Не знаю, откуда он набрал столько премудростей, в столь раннем возрасте, видимо, жизнь научила.

— Сень, Сень, не пугай меня так, — щеку обжег увесистый шлепок.

Он что, решил если не спасет, то добьет?

Я открыла глаза так резко, что очередной приступ острой боли пронзил голову. Сидя на полу, меня удерживал на руках молодой мужчина, симпатичной азиатской наружности. Блондин с темно-карими, почти черными глазами, и похоже, он плакал.

— Кто вы? — искренне удивилась я, не помня его среди своих знакомых.

— Се… — он осекся и мотнул головой. — Не помнишь меня?

— Простите, но нет, — голова всё ещё гудела, но я смогла сесть и избавить его от тяжести. — Вы знакомый Васи?

— Какого ещё… — он опять замолчал, и я вообще перестала что-либо понимать.

Поднявшись, я поплелась в ванную с чувством, что не в первый раз с подобными мыслями ходила туда. Образ испачканной в крови подушки сам всплыл в сознании, и я решила проверить стиральную машину, чтобы убедиться. Обнаружив в барабане чуть влажную пропажу, я поняла, что это как-то странно всё. Я определенно о чем-то забыла и это что-то более существенное, чем какая-то там подушка.

Взглянула в зеркало, вспышками стали появляться воспоминания, как я смываю с лица кровь. Почувствовав себя ну очень странно, вернулась к блондину.

— Не расскажешь мне, что тут происходит? — попросила сгорбившегося, не иначе как под тяжестью проблем, молодого мужчину. Он явно знал меня, а я забыла.

— Ничего. Всё верно, я знакомый Василия. Он попросил присмотреть за тобой, — задрав голову и зажмурив глаза, едва слышно прошептал тот.

Всё бы ничего, но Вася никогда не заботился обо мне столь рьяно, к тому же я у себя дома, а не в его квартире, как обычно.

Взяв врунишку за плечо, чуть наклонилась, чтобы встретить взгляд его бессовестных глаз. Радужка столь тёмная, что зрачок я практически не увидела.

— Ты лжешь, — сказала незнакомому человеку, но при этом совершенно не боясь его. Я чувствовала, что мне ничего не грозит.

— Да, — глухо отозвался тот и криво улыбнулся.

Кончиками пальцев я провела по его шее и сильно выпирающему кадыку. Остановилась на гладковыбритом подбородке и замерла.

«Так! Что! Что ты творишь? Перестань лапать незнакомого мужика. Да, красавчик, но не твой. Не трожь», — вопил здравый смысл.

Я опустила руки и отошла от него, но уперевшись в разделочный стол, встала как вкопанная.

— Прости, — пробормотала, опустив голову и борясь с неловким чувством стыда.

Он встал и глубоко дыша навис надо мной. Его глаза наливались кровью, радужка приобрела красный флуоресцентный цвет. В висках застучал барабанным боем набат.

Обняв за талию, притянул меня к себе и сказал:

— Прости, — закрыв глаза, прислонился своим лбом к моему. — Я виноват во всём, но больше, обещаю, я к тебе не подойду. Никогда не увижу.

Он резко отпустил меня и широкими шагами, в обуви по ковру, прошел на выход. Я не шевелилась и практически не дышала, потому что воспоминания возвращались яркими пятнами в моем многострадальном мозгу. Меня вновь прокрутило в блендере памятных событий. Наружу вылезали эпизоды вмешательств в мою память. Теперь я отчетливо могла сказать, когда именно и как они происходили.

Сев на пол, я смотрела калейдоскоп своей жизни.

Первое вмешательство произошло в девять лет. Тогда я в последний раз видела Ишуту. Его забрал мужчина в черном похоронном костюме, сияние алых глаз, заставило забыть меня об этом случае. Теперь я чётко вспомнила вертикальный шрам, пересекающий лоб и бровь. В правой руке он держал трость, набалдашник которого, был в виде когтистой лапы, и зажатой в ней круглым камнем. Тот, то и дело пульсировал багряным закатом и так завораживал мое детское внимание.

Тяжело дыша, легла на пол и поджала под себя ноги. Я не была готова к такому.

В голову забрался образ Василия, и вся моя жизнь за последние пять лет пронеслась на ускоренной перемотке. Совершенно потерянная, я лежала и рыдала, не понимая, почему память подкинула именно этот момент.

Держась за крышку обеденного стола, поднялась, и пошатываясь из стороны в сторону, пошла туда где мягко и тепло, на кровать.

Холодный осенний дождь барабанил по окнам, а ледяной ветер задувал в щели. Я так и не сменила стеклопакет в этом году, думала, что буду жить у Васи. Но… Воспоминания возвращались. Я рассталась с ним…

«И правильно сделала. Недостоин он тебя. Жлоб, скупердяй, и к тому же ревнивец коих свет не видывал», — завопила гордость.

Не знала, что она вообще у меня есть. Пряталась, видимо, где-то всё это время, а теперь вот пришла.

Мне не давало покоя то, что далеко-далеко в памяти остались обрывки ощущений, что на меня воздействовал Василий.

А вдруг он и вправду вампир, и нарочно не показывал мне настоящие клыки потому, что не хотел напугать. Мне отчаянно не верилось, что так всё и есть на самом деле. Пусть бы он лучше был чудаковатым, ревнивым, но не вампиром.

И ещё одна странность кольнула иголкой. Когда я увидела клыки и красные глаза Сато, я не испугалась до чертиков. Вернее, тревога проскользнула и исчезла, без следа. Скорее всего, тоже результат воздействия. Ох, уж Сато. Очень странно он попрощался со мной. Будто вовсе и не хотел, чтобы это случалось.

И вообще, с каких это пор я стала лакомым кусочком для вампиров? Откуда они вылезли вообще?

Нащупав под футболкой бабушкин подарок, крепко сжала его.

Я опять одна.

Я вновь вернулась на кухню, чтобы найти смартфон. Помнится, когда начался приступ, тот выпал из рук.

Нашелся он сразу, под столом. Защитное стекло покрылось паутиной трещин.

Разблокировала лёгким движением пальца. На меня осуждающе уставились пятьдесят пропущенных от Василия, и куча непрочитанных сообщений от него же. И опять они шли по нарастающей от «Люблю, не могу», до «Я вас всех зарэжу». Поморщившись, поставила будильник на шесть утра. Разборок с ним мне было не избежать и, видимо, придется поговорить с глазу на глаз. Но сначала, нужно чтобы он остыл, а мне не помешает привести мысли в порядок.

Решив оставить всё как есть еще на пару дней, пошла в ванную вынимать, теперь уже вонючую подушку. Вынесла её на балкон и выглянула в окно. На улице стояла ночь. Фонари горели через один. Дождь также лил, не переставая, размывая дороги и настроение меланхоличных особ. Бросив последний взгляд на унылый пейзаж, вернулась в комнату и потрогала батарею. Чуть теплая. Как всегда, не торопятся с отоплением. Поругав немного ЖКХ, легла спать.

Телефон заряжался на тумбочке. То и дело вибрировал и затихал, и я заснула под этот звук.

Думала, что опять увижу во сне Сато, медленно превращающегося в Василия, но ошиблась. Пришёл ко мне Ванюша. Только подросший и безумно худой, угловатый с впалыми щеками и сухими, кровоточащими губами. Он тянул ко мне костлявые пальцы и шипел.