Страница 7 из 12
– Привет, – тихо ответила Маша.
Нужно сказать что-то оригинальное, но у Маши от волнения испарилась фантазия и чувство юмора. Она была замкнутым подростком, который компании друзей предпочитает увлекательную книгу.
– Не хочешь выйти подышать воздухом? – предложила Кьяра и в её глазах зажглись хитрые искорки.
Встав, Маша вдруг почувствовала себя неловкой слонихой по сравнению с изящной Кьярой Моретти. Есть такие хрупко-воздушные создания, рядом с которыми любая обычная девочка чувствует себя неуклюжей. Маша оказалась выше одноклассницы и шире в плечах.
– Ты из России? – поинтересовалась Кьяра, когда они вышли на маленькую лужайку, располагавшуюся рядом с лицеем.
Солнце, ещё не проснувшееся от зимней спячки, висело на небе светлой горошиной. По небосклону скользили редкие облака. Приятный день для прогулки.
– Да, мы жили в России и недавно переехали в Венецию.
Стесняясь смотреть прямо в глаза, Маша опустила голову. Чересчур пристальный взгляд Кьяры смущал девочку.
– Твоя мама – русская? – продолжила допрос Моретти.
Маша кивнула. Не привыкшая к подобному обращению, она представила себя букашкой под микроскопом. А Кьяра, следуя за любопытством, не знавшим приличий, ещё ближе подошла к новенькой. Ей хотелось в мельчайших деталях разглядеть Машу, чтобы потом посплетничать с подругами.
– Иногда я думаю, каково это – быть полукровкой? – вдруг спросила Кьяра.
– Я и сама об этом размышляю. Говорят, что русскому хорошо, то итальянцу смерть. Как быть, если в тебе уживаются двое этих ребят?
Серебристый смех Кьяры привлёк к ним взгляды одноклассников.
– А если серьёзно, то ты будто посередине двух миров. Не свой там и чужой здесь.
– Детка, да ты просто описала эмоции любого подростка, – хмыкнула Кьяра.
Маша усмехнулась. Да, её слова попали в самую точку. Подростки тоже посередине между солнечным миром детства и жёстким миром взрослых.
– В смешении кровей есть и преимущество – получается интересный генетический набор.
– Слишком уж ты умная, – фыркнула Кьяра. – Правда, что русские женщины красивы?
Маша пожала плечами:
– Я не ценительница женской красоты.
– В тебе её немного! – Кьяра окинула Машу презрительным взглядом.
Прозвенел звонок. Кьяра не торопилась на занятия, она пошла к старшеклассникам, с которыми тесно общалась за стенами лицея. Маша поспешила на урок, она не любила опаздывать, считала это проявлением неуважения. Однако другие подростки, бунтовавшие против взрослых, часто пренебрегали приличиями. Из-за опоздавших урок истории начался позднее.
***
Люди тянутся ко всему неизведанному. Так и Кьяра ни на секунду не отходила от новой ученицы. Маша радовалась, что так быстро обзавелась подругой. Кьяра повсюду следовала за Машей или приглашала с собой. Моретти расспрашивала обо всём, что занимало её воображение. Они беседовали о медведях, морозах, русской культуре и, конечно, мальчишках. Маше нравилось изящество и очарование Кьяры.
Девочки в престижном лицее выглядели, как настоящие манекенщицы, только сошедшие с подиума. Каждая из них хотела казаться взрослой и независимой. Они пытались подражать кому-то другому, желательно популярному. Девушки не принимали свою сущность, стеснялись подростковой угловатости и милой прелести, свойственной юности, иногда отрицали собственную индивидуальность.
– Классные серьги, – восхитилась Маша, когда Кьяра вошла в уборную.
– Дорогие!
– Родители подарили? От моих не дождёшься, – вздохнув, призналась Маша. – Они не хотят разбаловать меня.
– От моих тоже. Я сама зарабатываю, – прошептала Кьяра и оглянулась, словно боялась, что беседу подслушивали.
– Подрабатываешь? – удивилась Маша, и в её глазах вспыхнул огонёк любопытства.
– Я покажу тебе. Пойдёшь на вечеринку?
– Даже не знаю. Нужно отпроситься, – проговорила Маша, и взяла смартфон.
Кьяра Моретти удивлённо вскинула брови. Ещё чего! У матери она никогда не отпрашивалась. Взрослые женщины так не делают. Они живут так, как им хочется.
– Я не могу сказать папе, что иду на вечеринку, – застенчиво пробормотала Маша. – Мне кажется, это нехорошо.
– Так солги, – предложила Кьяра.
Пока Маша разговаривала по телефону, одноклассница достала из сумочки помаду, которую украла у матери из косметички. Ярко-алые губы вызывающе смотрелись на Кьярином юном лице. Выключив телефон, Маша с грустью взглянула в зеркало на свои губы ещё ни разу не тронутые помадой.
– Мужчины судят о женщинах, как о книгах – по обложке. Если обложка не привлекает, они не станут читать. Их завораживает блестящий фантик, – Кьяра повторяла чужие слова. – Ну что, уговорила папочку?
– Пришлось соврать, – призналась Маша, густо покраснев.
– Так ты придёшь?
– Да, но ненадолго.
Закатив глаза, Кьяра пожала плечами. Она жаждала поскорее очутиться в сумрачной гостиной загадочного особняка, укромно расположившегося в самом конце Гранд Канала. Вдохнуть запах дорогого мужского парфюма, смешанного с ароматом игристого итальянского вина. Ощутить алчные взгляды зрелых уверенных в себе мужчин. Это не сопливые юнцы, которые не знают толком, как подступиться к девушке, не могут осчастливить её богатыми подарками и доставить удовольствие.
– Как хочешь. Встретимся в восемь, – она положила косметику в сумку и нетерпеливо вздохнула. – Синьора Мальдини будет рада тебе.
***
Маша осталась в школьной библиотеке. Толстый том по истории эпохи Возрождения занял её на четыре часа. Ей нравилось созерцать иллюстрации произведений искусства времён дученто. Так в Италии принято называть тринадцатый век, последний этап перед началом Проторенессанса. Сменялись десятилетия и мировоззрение людей, что отражалось в архитектуре и живописи. Искусство Средневековья уступало место треченто, эпохе Проторенессанса, когда расцвёл талант Джотто ди Бондоне. То были времена Данте Алигьери, Джованни Бокаччо и Петрарки. Основной чертой следующего этапа – кватроченто было влияние античной культуры. Художники Раннего Возрождения придерживались канонов Древней Греции. Чинквеченто – период, когда было достигнуто истинное совершенство. В эту эпоху созидали гении: Рафаэль, Леонардо да Винчи, Микеланджело.
Из-за шелеста старых страниц Маша не различила тихой поступи звёздного вечера. Ей не хотелось отрываться от книги, но она обещала однокласснице, что придёт. Схватив рюкзак, девочка помчалась к месту назначения.
Как и условились, они увиделись в восемь у остановки. Кьяра вышла из вапоретто. Она одета в маленькое чёрное платье, лицо спрятала под маской Dama di Venezia. Маша почувствовала себя нескладной рядом с грациозной одноклассницей, которая выглядела настоящей светской львицей.
– Почему ты не переоделась? – Кьяра окинула Машу хмурым взглядом.
По её мнению, Маша походила на серую мышь. Хотя это было Моретти на руку. На фоне невзрачной подруги она будет выгодно отличаться.
Улочки-лабиринты уже окутал плотный сумрак. Школьницы торопливо пересекли мостовую, свернули за угол и остановились перед старинным особняком, затаившимся в одном из тупиков романтичного города. Дубовая дверь окружена квадратными окнами с ажурной резьбой. Привычной кнопки не было, однако на двери прикреплена львиная голова, которая держала в пасти массивное латунное кольцо, являвшееся звонком. Кьяра ударила три раза. Тайный код. Они замерли в ожидании. Наконец, дверь распахнулась, и Мария увидела хозяйку. Синьора Мальдини оказалась статной итальянкой, которая тщательно маскировала свои лета под слоем пудры. Искусно нарисованные стрелки на веках и алая помада не отвлекали от морщин, а лишь акцентировали внимание на возрасте дамы. Облачена почтенная синьора в элегантное вечернее платье, подчёркивавшее стройную фигуру, глубокое декольте открывало роскошную грудь. Маша вдруг вспомнила знаменитую актрису Монику Беллуччи. В юности жгучая кареглазая брюнетка Донателла Мальдини слыла красавицей, которой не способно противостоять ни одно мужское сердце.