Страница 1 из 9
Максим Диденко
Психиатрическая лечебница
Глава 1
− Папа, тебе и правда здесь будет лучше, поверь мне, − говорит Аня своему отцу, пытаясь привести ему хоть какие-нибудь аргументы в оправдание того, что она собирается сдать его в дешевую, захудалую психиатрическую лечебницу у черта на куличиках. Только не ясно, что именно она пытается оправдать: себя и свой поступок – наконец-таки избавиться от старика и забрать себе фамильный дом, или же действительную необходимость предоставить отцу профессиональную помощь. – Ты же и сам видишь, что тебе нужна помощь специалистов, а я уже не могу самостоятельно о тебе заботиться.
− Анечка, золотце, мы же с тобой прекрасно понимаем… − запинаясь и подбирая слова отвечал старик в инвалидной коляске. – Ты… ты хочешь просто избавиться от старика, упрятав его в дурдом, правда? Настолько я тебе надоел, дочка?
− Ну, что ты, папуля, не говори глупостей! Ты мне нисколько не надоел, правда.
Девушка, отведя взгляд куда-то влево, продолжала толкать отцовский транспорт к подъездной дорожке Вирнаковской психиатрической лечебницы имени Михаила Глухова. Их уже встречали двое санитаров, потому времени на разговоры, к ее большому счастью, уже не осталось.
У входа стояли двое крепко сложенных мужчин в ярко-белых одеждах и с плотно повязанными такого же цвета платками на головах. «Страшно представить, во что эти ребята способны скрутить человека, который может начать буйно себя вести, − подумала Аня. – Явно не стоит никому ничего эмоционально доказывать, когда находишься в этих стенах».
− Вот, − начал старик, – даже написано, что это психиатрическая лечебница. Ты что, за дурака меня держишь? Я читать еще умею. Куда ты меня привезла?
− Тише, пап, все будет хорошо. Давай не сейчас.
− Здравствуйте, − заговорил один из здоровяков, пока второй открывал перед пациентом широкую двустворчатую дверь. – Проходите, пожалуйста.
Аня поблагодарила мужчину и без труда перекатила кресло через низкий порожек в полу, который, видимо, предусмотрен для частого ввоза−вывоза тележек и инвалидных кресел в здание и обратно.
Хотя за свою жизнь ей не приходилось бывать в подобных заведениях, если можно так выразиться, тем не менее, она всегда имела некоторое личное устоявшееся мнение по отношению к таким местам. Чего только не увидишь в фильмах и сериалах, особенно вышедших в прошлом веке. Вопреки всем своим ожиданиям, внутри она не заметила бесцельно снующих по коридорам психов с вываленными языками. Нет и бегающих по диванам, или лазающих по стенам больных на голову пациентов со взглядами безнадежных безумцев. Даже медсестер, которые бы с серьезным видом передвигали системы для капельниц на высокой треногой стойке – она тоже нигде не заметила.
В главном холле, в который их так любезно провели санитары, царит совсем другая атмосфера.
Слева от них под высоким безрамным окном, выходившим, по всей видимости, во внутренний дворик, расположилось какое-то растение, что своими тянущимися вверх ветками почти достигло потолка; скорее всего искусственное, судя по отсутствию внушительного размера клумбы с землей – для такой громадины нужно немало почвы. Под его широкими листьями она увидела небольшой деревянный столик, а около него мягкий диван серого цвета, рассчитанный на две персоны. За ним сидят еще двое крупных мужчин в халатах. Они заняты какими-то своими делами и на новоприбывших не обращают никакого внимания. На стенах множество картин, ярко освещаемых несколькими низко свисающими с потолка лампами без абажуров.
Даже Игорь Николаевич – без пяти минут пациент этой лечебницы − в этот момент глазами полными интереса рассматривал окружающую их несвойственную лечебным учреждениям красоту и блеск.
Осмотреть остальную часть помещения Аня не успела, так как встретилась взглядом с уже ожидавшим их врачом. В полной тишине, которую прорезал только звук маленьких пластмассовых колес инвалидного кресла, катившихся по уложенному плиткой полу, сложив перед собой руки в замок и улыбаясь, стоял Руслан Дмитриевич – так этот человек представился спустя несколько секунд. Он просто ждал их, давая возможность осмотреться. Видимо, для того, чтобы те смогли ознакомиться с интерьером и благодаря этому проникнуться бо́льшим доверием к тому месту, в которое их привела судьба.
− Здравствуйте, меня зовут Анна, − сказала девушка и пожала протянутую руку доктора. – А это мой папа − Игорь Николаевич Сервицкий. Я звонила вам вчера, помните?
− Да, конечно. Пройдемте в мой кабинет. Нам есть что обсудить с вами обоими, − ответил доктор и указал рукой в направлении деревянной двери позади него.
− Не так уж и плохо, правда, пап? – искренне улыбаясь, шепотом спросила Аня у своего отца, но тот ничего не ответил.
Войдя в кабинет первым, он занял свое рабочее место у окна, но перед этим предложил Ане присесть на пуфик или стоящее рядом кресло для посетителей. Она подкатила каталку отца поближе к столу и потрогала рукой мягкую, обитую натуральной кожей поверхность кресла, на которое указал доктор.
− Я постою, если вы не против, − ответила Аня на его предложение, в этот раз изобразив на лице лишь какое-то подобие улыбки. Нередко катаясь со своими друзьями на машине, она помнит, насколько неприятно бывает в жаркий летний день прикоснуться разгоряченным телом к обтянутой кожей мебели. Сегодня она надела короткие джинсовые шорты, едва прикрывающие ее ягодицы.
Там, в холле, когда они только вошли, Аня не знала, что находится под тяжелым взглядом доктора Высокова, а заметив это, она немного растерялась, потому не смогла как следует оценить взглядом этого человека. Теперь же, когда он находится прямо перед ней, а его внимание приковано к мужчине в каталке, она заметила его прореженную сединой бороду, стрижку, сделанную на скорую руку, но оттого не менее аккуратную, и усталый вид. Удивило ее в первую очередь то, что врач вовсе не смотрит на нее как на женщину, хотя она зачем-то всячески пытается привлечь к себе его внимание.
− Как вы уже могли заметить, − начал Руслан Дмитриевич, – я в этой лечебнице исполняю обязанности главного врача.
− В психиатрической лечебнице, − сказал старик, отворачиваясь в сторону и стараясь вложить в свои слова как можно больше неприязни. – Называйте все своими именами. Я не маленький, а потому прекрасно понимаю куда, и зачем меня привезли.
К подобной реакции новых постояльцев главный врач лечебницы уже давно привык, потому как редко ему встречались люди, которые с охотой поступали сюда на лечение; разве что некоторые полностью выжившие из ума индивидуумы, совсем не замечавшие различия между больничной палатой и детской площадкой в общественном парке.
− Я вас прекрасно понимаю, Игорь Николаевич, − обратился он к старику напротив себя, всем видом выказывающему свое недовольство ситуацией. – Но, скажу вам по секрету, хотя и не имею на это право, я знаю сумасшедших людей, которым уже не помочь, которым нужно лишь пристанище, чтобы завершить свое бессмысленное существование. – Он налил себе воды из графина, сделал небольшой глоток. Придвинувшись ближе к столу и опустив на него локти, продолжил:
− Вы не такой, как все они. Вам просто нужна помощь. Я эту разницу отчетливо вижу.
Доктор заметил, что после этих слов старик стал немного спокойнее: перестал метаться взглядом по комнате, его брови выровнялись, а губы разжались. Но он по-прежнему не сдавал позиций, говоря о том, что, наверняка не настолько болен, чтобы упекать его в учреждение для умалишенных. «Лучше бы в дом престарелых отправили», − сказал он в завершение своего протеста.
− Обещаю вам, − начал доктор, − что вы не задержитесь здесь дольше, чем это будет необходимо. А для начала нам нужно понять, что конкретно вас беспокоит, и исходя из этого решить, как можно наилучшим образом и в кратчайшие сроки вам помочь. Я предлагаю провести некоторые тесты и проверить реакцию вашего мозга на раздражители…