Страница 4 из 20
А что ещё? Шантаж?
Луиз Фуго постарался отрешённо взглянуть на последние события, связанные с Людвигом Верфайером Младшим. Благодаря наводке Дональда Дэ Воррингтона за ночь для него оказалось собрано достаточно информации, и было самое время её осмыслить.
Итак, двадцать девятое мая – смерть Марьи Верфайер. Причина несчастный случай и в это верится, так как трагедия произошла при свидетелях.
Первое июня – похороны Марьи Верфайер, причём с посещением их Его сиятельством Людвигом Верфайером Старшим.
Второе июня – отъезд Людвига Верфайера Младшего в родовой замок.
Пятое июня – поступление доноса в инквизицию, а также отъезд пасынков Людвига Верфайера из Лоррендаума.
Шестое июня – прибытие Людвига Верфайера Младшего в замок Арраур и его отъезд оттуда вместе с отцом.
Девятое июня, немногим позже полуночи – прибытие Его сиятельства в столицу.
Десятое июня – все остальные события.
В целом, можно сказать, что странности начались со второго июня. Если бы не ссора между отцом и сыном, то внезапное путешествие Людвига Младшего выглядело бы крайне подозрительно и неприлично. До конца тринадцати дней с момента смерти подобное моветон. Глубокий траур как никак. Так что, не будь Марья Верфайер столь низкого происхождения, то о поступке её мужа уже бы вовсю зубоскалили. Но большинству аристократов понравилось предположение, что юный лорд взялся за ум вот и не стал чрезмерно долго скорбеть по крестьянке. Поэтому они его не порицали, а хвалили. Другие, возмутившиеся, узнав о конечной цели пути, тоже резко присмирели. Примирение с отцом они сочли очень достойным, а также более чем рациональным поступком.
Вот только не вязалась подобная расчётливость с характером Людвига Пламенного. После личного знакомства Луиз Фуго испытал серьёзные сомнения, что прозвище своё тот получил только за талант и умение пользоваться магией огня. Лорд не выглядел человеком, любящим долгие размышления. Он был очень подвержен эмоциям и если более трёх лет всецело предавался упрямству, то только из-за глубоких чувств к жене. О чём говорить, он даже устроил для неё похороны, достойные настоящей аристократки и… вдруг ни с того ни сего предал память о любимой ради выгоды? До конца глубокого траура?
В свете подозрений о шантаже подобное стало выглядеть сомнительно для Луиза Фуго. Ему показалась ближе вероятность, что сын решил довериться отцу в чём-то. И если рассуждать в таком ключе, то донос – не более чем удачная провокация вернуть лорда Верфайера в Лоррендаум. Ведь здесь его уже ничего не держит. Жена мертва, а пасынки в отъезде.
На миг Луиз Фуго оторопел.
«Погодите-погодите, а в отъезде куда?» – изумился он и, найдя среди бумаг нужный отчёт, с недоверием перечитал строки. Однако от его пристального взгляда их содержимое не изменилось. Выходило, что указание собирать детей в дорогу Людвиг Верфайер отправил, будучи в пути. И это что же? Ненавидящий невестку граф Даглицкий вдруг известил сына, что согласен принять у себя двух нажитых ею детей? С чего это вдруг, если это произошло до приезда Верфайера Младшего в Арраур, то есть до личного разговора с ним?
Хм, Его сиятельство уже что-то выяснил? Или же Людвиг Верфайер Младший поступил своевольно, будучи уверенным, что отец всенепременно примет его пасынков? Но что могло наверняка убедить гордого аристократа?
… Или?
А вдруг дети отнюдь не отправились в замок Арраур?
Луиз Фуго продолжил размышлять, связаны ли между собой донос и отъезд мальчиков. Также его насторожило воспоминание об ответе лорда ван Отто. А именно упоминание, что Людвиг Верфайер после высшего трибунала направился в детскую. Не в спальню покойной жены, а именно в комнату пасынков! Не мог ли он всерьёз беспокоиться за их судьбу?
«Узнать о достоверном местонахождении Виталия и Виктора Верфайеров», – решил для себя следователь и, размыслив, с чего стоит заняться этим вопросом определился – с опроса прислуги.
Отдав помощникам распоряжения, Луиз Фуго сел в экипаж и направился в роскошный особняк покойного графа. Эту собственность Людвиг Верфайер Старший после ухода с должности посещал редко, но следователь знал, что в ночь с девятого на десятое июня он провёл именно там. И именно там остались слуги, прибывшие вместе с ним из замка в столицу.
– Нет, – отвечал каждый из них, искренне удивляясь вопросу. – Я не слышал ничего о том, что к нам должны приехать дети.
– А во время дороги Его сиятельство или его сын упоминали о них? Разве они не говорили о том, что хотели бы перехватить их по пути?
– Нет, господин, ничего такого. С нами-то чего о таком толковать?
– Ну, они могли через вас отдать какие-либо касающиеся их распоряжения.
– Не отдавали, – уверял каждый опрашиваемый, а затем задумчиво добавлял. – Но, возможно, они вели о том разговор с инквизиторами, вы уж у них лучше спросите.
Луизу Фуго ничего не оставалось кроме как заняться поисками своего однофамильца. К счастью, Томас Фуго ещё не покинул Лоррендаум. После долгой дороги он дал себе и людям сутки отдыха, а потому только готовился отправиться в родные края. Как раз находился во дворе гостиницы и отдавал последние распоряжения.
– Хм, – задумчиво протянул инквизитор и оценивающе взглянул на оторвавшего его от дел следователя.
– Вы сопровождали Верфайеров и не могли не разговаривать с ними, – начал настаивать Луиз. Ему не понравилось, с какой интонацией было сказано это «хм».
– Ну да, мы разговаривали.
– Тогда вы наверняка затронули тему детей. В конце концов, вы и они должны были ехать навстречу друг другу, ваши экипажи обязаны были столкнуться.
– Простите, не столкнулись.
– Хотите сказать, что милорд Верфайер Младший даже ни разу не упомянул о пасынках?
– Об этом я не смею говорить ни да ни нет, так как это нарушит конфиденциальность.
– Если вы промолчите, то не окажете содействие правосудию. Это тоже наказуемо!
Некоторое время Томас Фуго задумчиво смотрел в грозные глаза Луиза. Последний выглядел как человек, полный решительности.
– Вы ведь не отстанете от меня, да? – наконец тихо осведомился он.
– Верно, я пойду официальными путями. Часа не пройдёт, как вас через повестку вызовут в следственный комитет. Поэтому прекращайте подготовку к дороге, я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы до конца следствия вы Лоррендаум не покинули!
– Это похоже на месть или шантаж.
– Никак нет, я проявляю предусмотрительность. Вдруг вы мне ещё понадобитесь?
– Сомневаюсь, так как мне ничего не известно про то, чем вы столь настырно интересуетесь! – холодно и вместе с тем громко ответил Томас, а затем, напоказ утыкаясь в планшет с бумагами, торопливо зашептал. – Я не просто так отказываю вам, господин Фуго. Милорд Верфайер Младший действительно сообщил о своих пасынках нечто неординарное. Он на эмоциях воскликнул, что некто не только совершил ложный донос, но и похитил детей. Однако наотрез отказался разглашать больше. И всё это было записано в протокол допроса. Обращаю ваше внимание, было записано. Пока он находился в келье…
После этих слов Томас окинул своего собеседника ледяным взглядом.
– Господин Фуго, я требую, чтобы вы оставили меня в покое! Вы разве не видите, что я занят сверкой? Мне доверено доставить в Арратаун новое оборудование, а вы меня отвлекаете!
Томас, гневно морща лицо, подошёл к стоящим поодаль ящикам и, мыча себе под нос, принялся тыкать в планшет пальцем. Естественно, Луиз направился туда же. А затем, скрестив руки на груди, принялся обличительно смотреть на мужчину. Инквизитор демонстративно внешне это возмущение проигнорировал, даже повернулся спиной к нему… прежде чем зашептал вновь.
– Мне пришло указание переписать допрос без учёта этой информации и, полагаю, к подобному приложил руку Его сиятельство. Иначе в тот же день его сын Великий собор не покинул бы. Поэтому официально я вам отвечу только одно, ничего я об этих детях не знаю. А неофициально – лорд Сириус ван Отто, чтобы избавить друга от нежелательных хлопот, самовольно отдал их в какой-то пансион. И я в это верю. Вот она причина, по которой Верфайер Младший не захотел сообщать больше. Мне довелось неудачно сказать, что этот человек будет наказан по всей строгости закона, а хорошие друзья сами между собой разберутся. Тем более, что у инквизиции к лорду ван Отто вопросов нет. Виконт зря настолько осуждал друга, донос написан не его почерком.