Страница 8 из 11
– Ты просто ему завидуешь, утырок!
– Ой ли, с чего бы это?
– Юра талантливый и успешный руководитель, его ценят. А ты недомерок, которого, если бы не родители, в казино даже полы мыть не пустили!
– Кто бы говорил?!
Без всякого аппетита посмотрев на свой салат, к принесенному блюду я даже не притронулась. Пила воду и вяло прислушивалась к перепалке близнецов. В уме не укладывалось, как родные люди могут быть одновременно столь похожими и так сильно друг друга ненавидеть. Хотя, возможно, в этом и таилась причина их бесконечной вражды. Они видели отражение друг друга и не терпели столь явственно читавшихся недостатков.
Должно быть, беременность госпожи Бероевой проходила довольно трудно. Не удивлюсь, если война близнецов началась еще в утробе матери. А годы лишь обостряли ее, снабжая каждую сторону бесконечными аргументами против противника и неиссякаемым ассортиментом ударов и подколов.
– Кстати, – ухватив меня за руку и, тем самым, вывел из раздумий Сеня. – Сестрица уже успела поплакаться тебе в жилетку?
– Не припомню, чтобы сей наряд был в моем гардеробе.
– Ой, да ладно! Наверняка все уши прожужжала про свой аборт. Она всем эту историю впаривает – это конек нашей красавы.
– Заткнись, уродец, – больно ударив брата в плечо, взревела Леся. Но тем самым лишь раззадорила его.
– Дескать, бедную страдалицу силой отвезли в клинику жестокие родители. Она сопротивлялась как могла, но они победили. Три ха!
– Помолчи!
– И не подумаю, – ехидно осклабился Сеня. – Пусть твоя подружка знает с кем связалась!
– Я тебя придушу!
– Силенок не хватит, – разумно отметил Сеня и с явным удовольствием продолжил. – На самом деле сестрица еще в школе мутила с сынком мэра. Мы все в одном классе учились, а до этого в сад вместе ходили. Мамашка и папашка спали и видели, когда же наши благородные семейства породнятся. И, быть может, так бы оно и случилось. Да только мэр сынка на лето в Москву отправил на какую-то стажировку. А сестрица во все тяжкие ударилась. И кто ребенка ей заделал понятия не имела. Соврать же любимому было невозможно. Он, конечно, тряпка и дурак. Но батя его не такой. И до девяти считать умеет.
– Скотина!
– Родители были в ярости и сразу попытались проблему замять. Сестричка слезы лила от страха, а в клинику понеслась только пятки сверкали. Это уже потом она байки плела, что ее заставили. Ничего подобного! Родители решили ее проблему, а она только в ноги им не кланялась. Еще и тачку получила!
– Урод!
– Не свезло только в одном, – хохотнул Сеня. – Мэр об этом деле прознал. Видать, папашкины деньги молчание персонала больнички не обеспечили. О сестрициных разгулах ему тоже донесли. И заявил он нашему папашке, что сынок в Москве останется, учебу продолжит. А для семейной жизни он еще молод, да и невесты подходящей нет. И выбросили нашу красу, будто тряпку половую.
– Сам ты тряпка, сволочь! – взвизгнула Леся. – Кто бы меня жизни учил? Укурок, что дня без порошка прожить не может?
– Хрючело свои заткни!
– Сам заткнись, дебил! – рыкнула Леся в ярости и неожиданно облизнулась, будто кошка, перед носиком которой поставили целую крынку сливок. – Я может, и облажалась, но на мне крови нет. Я никого не убивала!
– Что ты плетешь, юродивая? – ахнул Сеня, побледнев как полотно.
– А то! Это ведь ты, блюститель нравственности, сбил человека, когда под кайфом по городу гонял. Да, это был всего лишь какой-то старик, но ведь ты убил его! Сбил и бросил его умирать на дороге. Даже «Скорую» не вызвал!
– Врешь!
– Ничего подобного! Если папа тебя отмазал, то это вовсе не значит, что дядьку ты не убивал!
Сеня резко вскочил. Стол при этом заметно пошатнулся. А стул, на котором он сидел, с грохотом рухнул на пол. И без того косившиеся в нашу сторону отдыхающие обернулись на него. Не придумав ничего лучше, Бероев-младший предпочел спастись бегством. За постыдным исчезновением братца Леся наблюдала с нескрываемым удовольствием. Когда же он скрылся в здании отеля, прошептала ядовито и радостно:
– Так ему и надо.
Ночные огни чужого города отражались на черной морской глади. Вдыхая прохладный воздух, я притаилась на балконе своего номера и наблюдала за туристами и небольшими катерками и лодочками у побережья.
Ссора близнецов неожиданно сумела меня задеть. И в голове, будто эхо далеких выстрелов, раз за разом вертелось брошенное Лесей «всего лишь какой-то старик»… Всего лишь старик, которого бросили умирать. Всего лишь старик. Всего лишь…
Я прикрыла глаза, пытаясь обрести покой. А память предательски подбросила давнее воспоминание. Одно из многих, бережно хранившихся в душе под тысячами надежных замков.
Человек, заменивший мне отца, всегда казался мне слишком старым, слишком мудрым, слишком внимательным, слишком отважным, слишком заботливым… Так много этого «слишком» в одном единственном человеке…
И мне всегда отчаянно хотелось приблизиться хотя бы чуть-чуть к его знаниям, ловкости, хладнокровию. Потому я и читала все те книги, что он снимал для меня с полок своей бескрайней библиотеки. Оттого я и не знала усталости, когда день за днем отрабатывала удары и целилась в «яблочко».
Когда я впервые увидела его, время уже изрядно посеребрило его густую, некогда черную, как смоль, шевелюру. А темно-карие глаза смотрели на мир без всякого удивления, без сострадания. Он слишком много видел боли, пролитой крови и жестокости. И все же что-то в нем дрогнуло, и он пригрел несмышленого потерянного ребенка…
Стук в дверь заставил меня скинуть оковы воспоминаний. Стучали не единожды и с заметной настойчивостью. Покинув уютное кресло, я вернулась в номер. Открыла дверь и без намека на дружелюбие посмотрела на стоящего за ней мужчину.
Под моим взглядом он почувствовал себя неуютно, что было для него в диковинку. Но все же природная наглость взяла свое, и, выдавив улыбку, он заявил:
– Артем Бероев ожидает тебя в ресторане. Прямо сейчас.
Я закрыла дверь перед его носом и даже не подумала реагировать на последующие попытки достучаться. Подложив подушку под спину, я с удобствами устроилась на постели и уткнулась в планшет.
Ждать пришлось недолго. Зазвонил телефон на прикроватной тумбочке. Досчитав до трех звонков, я взяла трубку.
– Добрый вечер, Дина, – услышала я довольно приятный голос.
Ранее с Бероевым-старшим мне общаться не приходилось (на именинах Леси я наблюдала за ним только со стороны), но догадаться кем был звонивший труда не составило.
Бросив взгляд на часы, я усмехнулась – половина третьего ночи. С вечером дядя явно загнул, но хамить сразу я не стала.
– Добрый. С кем имею честь общаться?
– Артем Бероев, – усмехнулся в ответ мой ночной собеседник. – Отец Леси.
– Да, я вас помню, – пролистывая страницы на планшете, заверила я. – Ваш танец с супругой был прекрасен.
– Благодарю, – ответил он и наверняка улыбнулся. Тщеславие – наше все. – Мой помощник был невежлив. Простите его.
– Уже.
– Не откажетесь ли выпить со мной бокал вина?
– Я бы предпочла чай. С лимоном.
– Тем лучше, – засмеялся он. – Жду на террасе.
После ссоры близнецов появление Бероева-старшего было довольно предсказуемым. Расшалившиеся детки позволили себе слишком много и по привычке побежали жаловаться папочке. Отец семейства, в свою очередь, не стал оставлять все на авось. Оно и правильно, глупость детей вредит бизнесу. А бизнес – это святое.
Сменив пушистый махровый халат, что жил в каждом номере отеля, я натянула шорты и футболку. Подумав, накинула и легкую толстовку – ночной ветер с моря часто бывал прохладным.
В сей поздний час ресторан отеля уже не работал, но хозяину не откажешь. И прихоти его ради несчастный персонал не шел домой отсыпаться, а мужественно ждал, готовый исполнить любой каприз работодателя.
Из множества свободных столиков Бероев выбрал тот, что располагался аккурат посередине зала. К моему появлению он был заставлен угощениями и дорогими закусками. Имелся и чайничек с ароматным чаем.