Страница 47 из 66
Глава 16
«В день, когда мы «сделали революцию», мы поняли, что если не развалить старую армию, она раздавит революцию. Мы должны были выбирать между армией и революцией. Мы не колебались: мы приняли решение в пользу последней...»
Внефракционный социал-демократ Иосиф Г.
Год 1917, январь 18, Царское село, Александровский дворец.
Протопопов в который уже раз переворачивал все с ног на голову одним ловким движением заядлого авантюриста. Перетряхивал все так, чтобы сбить с толку и застать своего визави врасплох. Все это удалось и на этот раз. И сделано было без малейших колебаний.
Надо потому что.
Хочешь, не хочешь, а приходится рисковать.
А все дело в том, что оставшись наедине друг с другом, Протопопов тотчас предложил Государю последовать в одно из поседений Александровского дворца, специально оборудованных под кинозал.
Государь согласился.
Прошли.
Там, как и было поручено Феде, все было подготовлено к показу ленты. Потому когда Николай зашёл в кинозал и разместился, долго ждать не пришлось — показ начался сразу же.
Протопопов решил оставить в этот момент Государя наедине со своими мыслями, да и в целом хотел не портить впечатление Императора по увиденному на экране. Поэтому встал у противоположенной экрану стены, скрестил руки на груди и стал наблюдать за реакцией Императора. Николай внимательно смотрел за происходящим, застыв на кресле, как каменный истукан. Фильм длился считаные минуты, во время которых режиссёр уместил всю суть произошедшего в Таврическом дворце накануне. За это время Николай сидел как влитой, не отводя от экрана взгляд.
Александр Дмитриевич при этом готов был биться о заклад, что видит, как бледнеет лицо самодержца.
Потом, когда лента подошла к концу, Николай поднялся и зашагал к выходу из кинозала — обратно в приёмную.
Удручённый и шокированный.
— Пойдёмте, — окликнул он Протопопова, не оборачиваясь и едва слышно.
Александр Дмитриевич двинулся следом, лишь по пути отблагодарив Федю, стоявшего у экрана, похлопыванием по плечу.
Ребята справились со своей частью работы. Теперь Протопопову предстояло справиться со своей.
Пусть внешне Николай и не показывал своей растерянности, но чувствовалось, что поступок Протопопова произвёл на него сильное впечатление. Но реагировал самодержец очень достойно и соответствующе своему статусу. Как было поступать в том случае, поведи себя Государь иначе, Александр Дмитриевич не знал совершенно.
Зато вот теперь — работаем.
Захотелось даже потереть рука об руку от удовлетворения, но Александр Дмитриевич подавил в себе подобное желание. Тем более, что времени на то про все имелось крайне мало. Алексеев, кстати по прежнему лежавший в приемной, мог в любой момент очухаться и тогда пиши пропало. Однако если вопрос с Михаилом Васильевичем можно было если и не решить, то в определённой степени затянуть, влепив генералу нового тумака по другому виску, то проблема с полком Губина стояла крайне остро. Отчего-то к Александру Дмитриевичу закралось навязчивое подозрение, что казачки очень скоро прибудут в Царское село. Губин наверняка растерян и не выполнив прямой приказ по задержанию министра, захочет доложить об этом Алексееву. Который, как был уверен Протопопов почти на все сто, являлся автором приказа, ставшего в свою очередь результатом стремления генерала-адъютанта вызволить Гучкова из заточения. А это господин Алексеев ещё не знал какая участь настигла его горячо любимого Александра Ивановича.
В общем, если говорить другими словами, то когда сюда явится лично Губин со своей сотней, происходящее уже не удастся списать на недоразумение. Алексеев будет вынужден вскрываться или уйти на задворки творящейся истории.
Ну и, наконец, следовало разобраться, какое впечатление произвело на Государя только что просмотренное кино.
Вернулись в приёмную.
Уселись.
Николай странно взглянул на лежавшую пластом Алексеева и тяжело вздохнул.
Прежде чем перейти к делу напрямую, Протопопов все же решил поинтересоваться у Государя и выяснить один нюанс.
Не давала нашему герою покоя причина царского решения выслушать министра внутренних дел. Хотелось понимать его истинные мотивы — решение то казалось совершенно неожиданным и даже нелогичным, пусть Александр Дмитриевич и расчитывал на него с самого начала.
— Почему ты таки решил меня выслушать? — спросил Протопопов прямо, ни секунды не сомневаясь, что общение с самодержцем следует продолжать на ты.
Николай задумался прежде чем ответить. Исправлять «тыканья» не стал. Потом сказал, также оставляя стороне всяческий этикет и вот эти вот «выканья»:
— Потому что в твоей душе есть редкое для нашего времени качество, достойное христианина — сострадание и любовь к ближнему.
Видя, что Протопопов ничего из услышанного не понял, Государь охотно добавил более развёрнутое пояснение.
— Ты помог человеку и помог безвозмездно, ничего не попросив за это взамен и не ища никакой от того выгоды. Я решил тебя выслушать и вижу, что не ошибся. Аликс говорила, что ты чудесный человек. Чуткий и отзывчивый.
Вот оно что, Протопопов с трудом подавил в себе улыбку. Дошла таки посылочка до адресата.
Речь шла о электропроводной коляске для близкой подруги Императрицы. Той самой коляски, созданием которой Александр Дмитриевич озаботился и занялся накануне, наняв лучших столичных мастеров из автомастерской за бешеные деньги. И мастера справились надо признать, получился неплохой такой четырёхколёсный агрегат с электромотором с ручным управлением. Впору было ставить хештег «Как тебе такое Илон Маск?». Ну а доставить коляску в Царское село оказалось делом техники. Понятное дело конфиденциально и без указания адреса отправителя, как и без лишнего шума. Но с животрепещущей записочкой, вложенной на «пульте управления». Как покорить женское сердце Александр Дмитриевич знал точно. Ну и пользовался активно своим недюжинным опытом, приобретённым за годы прожитой жизни. Ну а говоря честно — Протопопов попросту скопипастил четверостишие одного популярного поэта родом из 21 века по имени Жюли Верс, чьи стихи приходилось слышать на одном из благотворительных вечеров. Присвоив, разумеется себе авторство стиха в 1917 году. Звучал стих так, ну или по крайней мере так его запомнил Александр Дмитриевич:
«Ты знаешь — больно уходить
Когда еще чуть-чуть, но любишь..
Безумно хочется забыть…
Но разве чувства те забудешь?»
И ниже подпись — Ваш А.П.