Страница 43 из 66
Глава 15
«Городовой в короне,
Он рёк, являя власть:
«Всю Русь держать в загоне,
Всю Русь отправить в часть!»
О горестная сага:
Посаженных не счесть!..
Теперь он «счёл за благо»
И сам в «кутузку» сесть».
Дмитрий Тигер. Русская эпиграмма.
Год 1917, январь 18, Александровский дворец. Утро.
Ну что ж, настало время второго захода к Государю Николаю. Хотелось верить, что вторая попытка окажется более удачной несложившегося первого раза, по сути закончившегося для Александра Дмитриевича ничем.
Увы, но второй визит к самодержцу сопровождался для Протопопова всякого рода неприятностями. Оные душили первоначальный сдержанный оптимизм по результатам новой встречи.
Однако Александр Дмитриевич был не из тех, кто мог вот так просто сломаться под гнетом свалившихся на голову проблем.
Поборемся.
Вешать нос уж точно никто не собирался.
Пусть враги и вставляли палки в колёса, но как убедился Протопопов — это происходило не всегда сознательно. А что ещё более любопытно, многие из этих самых врагов не были таковыми по своей идейной сути и очень часто оказывались монархистами и идеологами существующего политического режима. Однако подчас именно они творили откровенную дичь, которая не умещалась в голове, зато именно она могла на раз похоронить существующий политический строй.
Очень даже играючи.
Причём куда быстрее и вернее, чем самые отвратительные выходки заядлых революционеров, жаждущих паления самодержавия. Такие господа монархисты считали, что действуют во благо своему Отечеству, охраняя нынешний строй в неизменном виде, но увы и ах именно застойность тянула монархию ко дну. И распространённое среди отъявленных монархистов твёрдое и закоренелое убеждение, что нельзя ничего менять, а тем более во время войны — именно это помимо прочего набрасывало петлю на шею самодержавия. А самодержавие и без того превращалось в колоса на глиняных ножках...
Ну а если говорить о текущей минуте, и о противнике, который противостоял Протопопову прямо сейчас, то генерал-адъютант Алексеев наверняка подготовился к грядущей встрече с самодержцем. Что-что, а держался Михаил Васильевич более чем уверенно и расковано. Так будто бы ему предстояло очередная будничная встреча с Николаем, не имеющая под собой совершенно никакой подоплеки, коих между генералом и царем уже происходило великое множество.
У Протопопова вовсе складывалось некоторое впечатление (в том числе по тону и характеру телеграммы Михаила Васильевича) будто генерал-адъютант полагает, что и на этот раз Государь Император безо всяких колебаний примет все алексеевские предложения по урегулированию вспыхнувшего кризиса. Как кстати делал это не раз до того.
Но тут надо сказать, что у Александра Дмитриевича так то тоже были свои козыря, припрятанные в рукаве, и ничего не мешало воспользоваться ими в подходящий момент.
Впрочем, некоторые из припасённых козырей генералу Алексееву пришлось лицезреть собственными глазами. Так, министр внутренних дел тотчас распорядился доставать из бронеавтомобиля привезённые из Петрограда кинопроектор и пленку, которые следовало немедленно доставить к Государю в Александровский дворец.
Михаил Васильевич, наблюдавший за процессом, немало удивился, когда ребята Протопопова вытащили из бронеавтомобиля все необходимое для грядущего кинопоказа.
— Это что, позвольте полюбопытствовать? — спросил щуря глаза Алексеев.
Протопопов ответил охотно.
— А это, мой хороший то, что как раз позволит вам лично и Государю понять как на самом деле обстоят дела у нас в Петрограде. Если мне не изменяет память, вам интересно именно это?
Алексеев задумался, но не ответил ничего. И больше вопросов на этот счёт не задавал. Хотя можно было предположить, что идея с кинопоказом ему совершенно не понравилась. Впрочем, не настолько, чтобы развязывать только урегулированный конфликт между противоборствующими сторонами. О содержании кинопленки генерал не имел ни малейшего понятия.
— Сопроводите господ, — распорядился Михаил Васильевич, обращаясь к сотрудникам дворцовой полиции.
Двинулись.
Причём большинство казаков осталось стеречь кукурузу у въезда в Царское село, а ребята из дворцовой полиции начали расходиться по своим постам по территории. Алексеев всячески давал понять Протопопову, что относится к министру в крайней степени лояльно и видит в нем своего союзника.
Вместе с тем Александр Дмитриевич ощущал, как хотелось нарушить генеральский приказ с обеих сторон и продолжить утихшие разборки. Но и с той и с другой стороны чтили полученные распоряжения и все что происходило — лишь жалящие переглядывания друг с дружкой глазами полными ненависти и угроз.
Перед входом в Александровский дворец министерских охранников не стали обыскивать, хотя оружие попросили сдать. Но мало ли что могли пронести внутрь Федя и компания? Такое небрежное отношение несколько смутило Протопопова, который считал, что несмотря на напряжённость дворцовая полиция обязана сохранить прежнюю привычную бдительность. Дошло до того, что Алексеев первым не стал сдавать свой пистолет и его не остановили. Потому свой пистолет оставил и Александр Дмитриевич, как кстати так и оставшуюся лежать во внутреннем кармане гранату. Протопопова не остановили тоже, как будто бы так и надо.
Тем же составом, в окружении из министерских охранников, парочки казаков из сотни и нескольких служащих из дворцовой полиции, подошли к приемной. Ещё одной неожиданностью стало то, что в отличие от прошлого раза визитёров никто не встречал. Честно говоря, уже по первым минутам пребывания в Александровском дворце, Протопопов понял, что здесь очень чувствительно реагируют на любые беспорядки... Причём реагируют беспорядками собственного производства. Будь Александр Дмитриевич на месте Государя и он бы крепко задумался об организации собственной безопасности, что при первом же внешнем раздражителе трещала по швам вдоль и поперёк. Но на месте Николая Протопопову было не оказаться, да и свои мозги никому не вправишь, поэтому ничего не оставалось, как молча созерцать за всем происходящим. Ну и делать выводы.
Подошли к приёмной.
Федя с ребятами последовали дальше — кинопроектор решили отнести сразу в кинозал, чтобы подойти во всеоружии к тому моменту, как у Государя появится желание посетить премьеру.
— Не своди глаз с пленки, отвечаешь головой, — заверил Федю Александр Дмитриевич. — Ну и подготовьте все так, чтобы мне не пришлось в случае чего ждать.