Мёртвый город

Нет, даже помечтать не дают. Когда мы уже повернули и поехали вдоль стены, из-за горы строительного мусора, что располагалась в паре сотен метров от нас, скрывая из вида строения, выскочила пара багги, рванувших в нашу сторону. Я опять переключил станцию, выплюнул едва докуренную до середины сигарету куда-то за борт и вскинул автомат.

— …дут! Вижу чертей в камуфляжном пикапе! — надрывался кто-то, кого я сейчас, возможно, выцеливал.

— Осторожно, у них пулемёт!

Ну да, пулемёт у нас есть. Правда, пустой, но о том вам знать не обязательно.

— Лёд, бери правого! — крикнул я и надавил на спуск.

Автомат дёрнулся в руках, мягко уткнулся в плечо, стих. Спуск, ещё с полдесятка пуль улетело в сторону чуть отставшего от шедшего справа багги. Почти одновременно со мной открыл стрельбу и напарник. Его цель вильнула в сторону, но почти сразу выправила движение. Колесо, похоже перебито. Я же каких бы то ни было результатов своей стрельбы не увидел. А вот и враги очухались, застучали и их автоматы. Даже довольно удачно — нам в борт что-то прилетело. Мдя, как жаль, что возможностей практиковать стрельбу из движущегося транспорта у меня до сегодняшнего дня толком и не было. Впрочем, всё же не по ровной дороге едем, качает хорошо, да и периодически на всяких неровностях наш транспорт подпрыгивает. Остаётся только подпустить ближе.

Я сменил цель и добил остаток магазина. В два ствола всё же работать лучше — головной багги лишился управления и, сбавляя скорость, продолжил движение прямо. Автоматчику, правда, повезло — даже не зацепили, и он продолжил стрельбу по нам. Могучий удар в шлем опрокинул меня на дно кузова, перед глазами всё поплыло. Хорошо, что не застегнул, а то бы точно шею сломало. Придя в себя, я подобрал слетевшее с головы средство защиты, нахлобучил на голову и поднялся. Отъехали мы уже далеко, но результаты стрельбы Льда были всё ещё видны — второй багги спокойно, лишённый и водителя, и стрелка, стоял как вкопанный.

— Сокол-два, — надрывалась рация, — рви на перехват! Я один остался!

— Кто, бля, один?

— Стрелок! Мой водила убит! На второй тачке всех порешили!

— Оставайся на месте. Что у чертей?

— Одного, кажется, грохнули. Машина едет.

— Пидорасы, — интересно, это второй «пернатый» про нас или про своих незадачливых подчинённых. — Ладно, ща догоним, и кранты.

— Сокол-два, — ворвался в эфир третий голос, — мать твою, не забывай, эти нам нужны живыми. Бери аккуратно.

— Помню. Конец связи.

А веселье, похоже, только начинается. Интересно, что на этот раз? Ещё один грузовик? Или стайка багги? Тьфу, совсем всё не радостно. А так хорошо день начинался. Ну да ничего, до блокпоста совсем немного, при поддержке-то пары десятков стволов и «в игре» от обороны отобьёмся. А то и вообще стрелять не придётся — кто-то из группы покойного нашими стараниями Мясника предупреждал ведь наших преследователей, чтобы «на мусоров не нарвались». На Стражей, переводя с быдлячьего гавканья (впрочем, нет, скорее даже кукареканья) на человеческую речь. Организацию послевоенного мира, костяком которой стали ОМОН и полиция (потому и «мусора́») здешних краёв, не миндальничавшие в борьбе с преступностью и до Песца, а теперь же и вообще не стесняющиеся в средствах. За что, видимо, их (нас, мысленно поправил я сам себя, шеврон партизана как-никак носишь) банда Шершня и боится. Правда, с такой славой не увязывалось то, что пересекаться им с нами не доводилось до недавнего времени, но, поразмыслив, я пришёл к выводу, что это последствия устроенного Стражами по приходу в город наведения порядка. Новые мои знакомые рассказали за чаем, как бывшие сотрудники по итогу нескольких масштабных «войнушек» показательно расправились с бандитскими атаманами и их приближёнными. Уж на что я морально устойчивый, но даже меня проняло, хэ-хэ…

Вдалеке загрохотал пулемёт. Не «трёшка», а что-то явно более мощное и скорострельное. Похоже на ту бандуру, что на пикапе «погранцов» установлена. Вот как назло вылетело название из головы, но явно не до него сейчас. Переключив матерящуюся станцию на наш канал, я заорал:

— Кэп Псу, езжай на выстрелы, нашим поможем! — и, уцепившись за срез крыши кабины, поднялся над ней, выставив вперёд автомат.

— Коробка Псу, — продолжил я радиообмен на следующем канале, — ведёте бой?

— Хрена надо? — поинтересовались «на другом конце» эфира.

— Гром про камуфляжный пикап предупредил? — к чёрту в задницу краткость, сейчас лучше уточнить подробности, под огонь пулемёта калибра двенадцать целых и семь десятых миллиметров попасть ну очень не хотелось.

— Да, — собеседник оставался лаконичен.

— Едем к вам на помощь. Смотри не подбей.

Предупредил я вовремя. Мы въехали на возвышенность, с которой открывался вид на поле боя, развернувшегося вдоль дороги. Пулемёт маневрировавшего из стороны в сторону уже знакомого мне бронированного пикапа на мгновение уставился на нас и тут же отвернулся к одиночному багги, неосмотрительно выехавшему из-за неподвижной туши грузовика. Такого же уродливого, как и тот, что мы оставили бесполезной грудой металлолома на Тюменской.

— Точно, у них же оптика есть, — вслух подумал я, флегматично рассматривая взрыв одной единицы колёсной мелочи. — Ну, — пустился я в объяснения, видя непонимание у Льда на лице, — в нас прицелились, но стрелять не стали.

— А-а-а, — понятливо кивнув, отозвался напарник. — Было бы неприятно, учитывая, как этого подорвали.

— Да просто взрывчатку вёз, похоже. Вот и довозился, лох.

Короткая беседа окончилась быстро, в поле зрения попали человеческие силуэты. Не сговариваясь, мы одновременно открыли огонь. Метров примерно двести. Пока сообразят, что это не к ним помощь пришла, сколько очков набить успеем. А уж присоединение Садко и Кэпа к отстрелу почти беззащитных бандитов их шансы сильно сокращало. Почти непрерывная автоматная стрельба из трёх стволов звоном отдавалась в голове, как бы контузию не заработать после такого обильного звукового сопровождения последних двух дней. А тут ещё и периодическое суровое «ррдаум» в исполнении нашего снайпера явно органам слуха здоровья не добавляет.

Автоматные магазины меняем почти одновременно, как и отстрелялись. Продолжаем щедро поливать поле боя свинцом. Броневик, расправившись с оставшимися багги, встал и почти одиночными начал отстреливать людей. Целой техники кроме него и нашей машины не осталось. А вот и возле нас начинают свистеть пули. Привлекли всё же внимание, ну да не беда, сколько этих фигурок там осталось. Я стреляю не в людей — это для меня мишени. Про себя твержу как мантру, хорошо способствует спокойному состоянию, сосредоточенному только на сражении, и через него уменьшению дрожания рук. Всё под контролем, я под защитой, мне мало что угрожает. Я здесь не для борьбы с каким-то противником — я здесь, чтобы его уничтожить.

Конец боя для нас я, правда, едва успел осознать. Гранатомётчика увидел еле-еле, и то только после его выстрела. Меня выбросило из кузова и оглушённым понесло куда-то вверх под каким-то непонятным наклоном. Последнее, что я увидел перед приземлением — перевёрнутый пикап, уже мало напоминавший машину. Затем сила инерции проволокла меня спиной по земле. До ближайшего камня, об который я окончил процесс торможения обряженной в шлем головой, проваливаясь в полнейшую отключку.

[1] «Норд-норд-ост», то есть, под углом 22,5 градусов относительно блокпоста. Направление Пёс назвал, само собой, примерное, но близкое к предполагаемой действительности.

Глава 11. Поворот судьбы

Первым, что я увидел, открыв глаза, оказалась женская грудь, прикрытая облегающим белым халатом. Повинуясь инстинкту, пробудившемуся раньше сознания, я, протянув к ней обе руки, положил ладони на эти прекрасные округлости и невольно сжал. В чувство меня привёл короткий взвизг, спровоцировавший резкий толчок головной боли, от которого я тут же схватился за виски и застонал.

— А ты, Кирочка, оказалась гораздо эффективнее медикаментов, — раздался в стороне насмешливый голос. — Завтра же переведём тебя в реанимацию.