Ян и Мила

– Давай вместе?

Ян покачал головой.

– Тогда машинку покупаешь ты один. Или не покупаешь.

– Идет, – в голосе Адама была слышна обреченность, от чего сердце Яна растаяло – еще одно открытие для него самого. Способность растекаться в лужу всего-навсего оттого, что он кому-то нужен.

Мальчик был очень независим и самостоятелен. Но только не в бытовых делах. Да и откуда? Если никто никогда не ходил с ним в магазин? Мысль о том, что через восемь лет – хоть это и долгий срок, но все же – Адаму придется жить одному, не давала ему покоя. И было бы неплохо, если бы кто-то научил его обычным повседневным вещам, которые для него и за него каждодневно делают взрослые, ответственные за его воспитание.

Ян мысленно ухмыльнулся. Еще месяц назад он понятия не имел, что способен испытывать хоть какие-то чувства к людям, не имеющим отношения к его семье. Но этот мальчик научил его гораздо большим вещам, чем сам Ян его.

Глава шестая

– Поторопись, золушка, наша тыква уезжает через десять минут!

– Это очень дорогая тыква, не думаешь?

– Какая золушка, такая и тыква! Лучше не болтай, а иди одевайся!

– Я уже одета, если ты не заметил.

– Я бы заметил, если бы ты была раздета, – ляпнул Ян и тут же осекся. Нельзя отпускать такие шутки в сторону сестры. Он мысленно даже подчеркнул последнее слово. Сестры.

Мила уперла руки в бока.

– Эта поза называется позой чайника, ты знала? – Ян не мог остановить себя. Почему ему хотелось подколоть ее? Может, потому что ее реакции всегда были восхитительны? Ему доставляло садистское удовольствие наблюдать как ее лицо заливалось краской, или она закатывала глаза. Или же пыталась уколоть его в ответ – их перепалка была столь же горячей, как и в детстве.

– Знаешь, что? Я еду с тобой исключительно, чтобы меня, как Агата сказала, впечатлили ваши эти, – она повторила жест бабушки, и рассмеялась.

Ян же мысленно чертыхнулся. Зачем она привлекла его внимание к своему округлившемуся телу? Это какая-то пытка находиться рядом с девушкой, вызывающей столь томные чувства, и знать, что она никогда не будет твоей. Наверное, он болен на всю голову раз такие мысли у него возникают относительно двоюродной сестры.

Сестра. Сестра. Сестра. Надо бы вдолбить это себе в голову. Зашить в программное обеспечение мозга, чтобы его работа не давала сбой в дальнейшем.

– Тогда прыгай в машину.

Ян нехотя признался сам себе, что, пожалуй, образ Милы был в сотни раз лучше, чем у девушек, которые приходят на подобные мероприятия. Одетая в милые короткие джинсовые шорты с вышивкой по бокам, и обычную белую просторную футболку, она выглядела свежо. А все еще влажные после купания волосы завивались тугими локонами, и его манило оттянуть эти пружинки и отпустить. На лице не было и намека на губную помаду или же тушь для ресниц. Последняя, пожалуй, не помешала бы. Ресницы Милы были длинные, но светлые, как и волосы, и Ян представил, как засияли бы ее глаза, будь они подведены четкими линиями, как это делала Лали. Она все еще выглядела девочкой, которую он помнил, и от которой так неожиданно потерял голову в шестнадцать лет. Разве что, сейчас грудь привлекала гораздо больше внимания, а на лице появились скулы.

– То есть ты залезла в бассейн, вылезла из него, натянула первые попавшиеся шорты и майку, и решила, что готова к вечеринке года?

– Верно, – пробурчала Мила и скатилась вниз по пассажирскому сиденью, пристегивая ремень. – А ты, вижу, расфуфырился, – прыснула она. –Наверное, час пудрил носик?

Ян поджал губы и мотнул головой.

– Поймала меня с поличным. Хотел было стащить помаду у тебя, но в твоей косметичке пусто.

Ян нажал на кнопку, и крыша машины поехала назад.

– С ветерком!

– Да, как раз у меня высохнут волосы!

– Ты первая девушка в мире, которая сушит волосы со скоростью сто километров в час! – С этими словами Ян нажал на газ, и мотор взревел.

Ветер стал задувать со всех сторон.

– Мне кажется, у ветра свой взгляд на то, как должна выглядеть укладка, – пробубнила Мила.

– Вот, – Ян протянул резиночку для волос, которую достал из боковой двери.

– Что? Ты возишь резинки для девушек в машине.

Парень рассмеялся.

– Они для меня, – он провел рукой по длинным волосам, которые разлетались в разные стороны, то и дело падая ему на лицо. – Чтобы волосы не мешали обзору. Для девушек у меня в машине есть другие вещи.

Хорошо, что было темно, и Ян не заметил, как щеки Милы залились бордовым румянцем.

– Я лучше ничего здесь трогать не буду.

– Это, детка, верное решение, – Ян уже кричал, чтобы Мила его услышала.

– Неужели тебе нравится ездить без крыши?

– Днем – да. Вечером – только для выпендрежа. Самая большая проблема вечером – насекомые, которые летят на свет фар и попадают мне в глаза, рот или нос, каким-от чудесным образом обтекая лобовое стекло. Наверное, мне надо пожаловаться на это производителю. Поэтому я сейчас закрою крышу. Надеюсь, ты очень впечатлена.

– Очень смешно. Но меня впечатляют не такие вещи.

– Ммм, – промычал Ян. –Даже спрашивать не стану. – Он свернул с шоссе на более узкую дорогу и сбавил скорость. – Мы сейчас заедем за моими друзьями, они тебе понравятся.

Мила подняла брови от удивления. Она думала, они с Яном вдвоем приедут на вечеринку, чтобы немного повеселиться, понять, что им и вдвоем неплохо, и вернутся обратно. Меньше всего она ожидала компанию.

– Круто! – Она приложила не мало усилий, чтобы ее голос звучал безразлично. – Кто они? Ребята, что катаются с тобой на скейте?

– Почти. Это брат с сестрой. С ним я действительно познакомился, катаясь на скейте, а с ней уже чуть позже. Они из Тбилиси, но здесь бывают часто, и в основном по делам.

Мила кивнула и ее веселье почему-то сошло на нет.

– Ребята классные, тебе понравятся, вот увидишь! А вот и они.

На дороге, у отеля, название которого было тяжело прочитать из-за шрифта, стояли высокий смуглый парень и такая же смуглая девушка. У Милы в буквальном смысле слова отпала челюсть. Она не знала, на кого смотреть: оба словно сошли с обложки фитнес-журнала.

И все же ее взгляд остановился на девушке: не такая высокая, как брат, с длинными густыми волосами цвета вороньего крыла: что-то среднее между синим и черным. А огромные темные глаза умело подведены стрелками, от чего было тяжело оторвать от них взгляд. Они привораживали, гипнотизировали настолько, что Миле вдруг стало неудобно от того, что она так откровенно пялится на девушку. Аккуратный носик переходил в чувственные пухлые губы. И если бы ее спросили, что можно исправить в этой девушке, чтобы сделать ее еще красивее – она бы не нашлась, что ответить.

Девушка улыбнулась, заметив взгляд Милы, и запрыгнула на заднее сиденье машины.

– Привет, ты, судя по всему, Мила? Ян последнее время много о тебе рассказывает. Вернее, о тебе пятнадцатилетней, – улыбнулась она, обнажив идеальную улыбку. – Я Лали. Этот болван – мой брат, Отар.

Интересно, каково это быть ей? Привлекать взгляды мужчин и женщин и знать, что хороша до неприличия?

– Привет, – тихо произнесла Мила. – Ян не обучен представлять людей.

– Угу, – пробурчал Ян, строча сообщение в телефоне. – Так, если вы познакомились, можем ехать.

Его лицо вдруг стало серьезным и каким-то взрослым.

– Мила, – низкий голос заставил ее вздрогнуть. – Мне очень нравится имя, – не успел Отар договорить, как Ян прыснул от смеха.

– Что смешного? – возмутилась Мила. – Тебе кажется странным, что кому-то понравилось мое имя?

– Ему оно настолько нравится, что у его родителей есть собака с таким же именем.

По салону прокатился смешок.

– Это правда. Но если бы я познакомился с тобой раньше, то никогда не позволил бы родителям называть собаку твоим прекрасным именем.

– Похоже, ты дипломат, – Мила повернулась, чтобы рассмотреть собеседника.

Такие же черные волосы, как у сестры. Между ними определенно было много сходства. Такой же аккуратный нос, но глаза скорее миндалевидной формы, чем круглой, как у девушки. Волевой, как говорят в романах, подбородок, какой бывает только у крепко сложенных мужчин. От него веяло неприступностью и чем-то дорогим. Весь его образ словно кричал: ты можешь на меня смотреть, но не можешь потрогать.