Страница 4 из 11
Если да, то перескажи сейчас кому-либо из родных все ветви вашего древа и попробуй на пальчиках сосчитать, сколько родственников ты знаешь. А ежели ты впервые слышишь о таком явлении, то обязательно попроси Родителей набросать тебе эскиз вашего генеалогического дерева, в котором ты сможешь пометить одним цветом имена тех родных, с кем ты знаком и другим цветом отметить тех родственников, с которыми никогда не виделся, но истории о которых, ты уже слышал.
Конечно, буду безмерно рада узнать, если ты отважишься нарисовать свой собственный рисунок! А ещё круче будет, если ты придумаешь не деревом изображать свой род, а чем-то особенно новым. Например, скажешь, что интереснее изображать взаимосвязь родственников, как связь звёзд в созвездии. Тогда рисуй звёздное Небо своего рода. Или ты, например, живёшь в семье медицинских сотрудников и деятелей, и тогда ты наверняка знаком с кровеносной или нервной системой и можешь сравнить своих родственников с венами или нервными окончаниями. Тогда нарисуй целое Создание, из которого состоит твой род и в сердце или в мозге его, от которого идёт рассредоточенность разветвлений системы, будет самый дальний родственник, которого вспомнят твои родные. Или же, ты можешь сравнить своих родных с волосами или шерстью на шкуре. В каждом роду кто-то умирает, отмирая, отцепляясь, отваливаясь словно волосок от головы или тела рода. И кто-то рождается, как и появляются, пробиваются, произрастают волоски в твоей причёске или в шкурке (в зависимости уж, кто ты есть: человек или живность). Можешь с чем-то своим исключительным и оригинальным сравнить свой род и найти самый дальний первоисточник (кого только из дальних родственников сможет отыскать твоё любопытство в памяти ныне живущих родных). И это будет самой лучшей затеей в мире! Уверяю, в детектива, собирающего информацию, поиграться очень весело!
К тому моменту, когда подъехал наш поезд, мы уже стояли на перроне наизготовку. Дабы не удалось билеты купить заблаговременно, пришлось брать раздельные места в вагоне, поделившись на две команды. Благо, что места были в одном вагоне и достаточно близко друг к другу, потому мы могли за пять часов следования хоть пятьдесят пять раз поменяться местами. И так мы и надеялись поступить, вот только Королева Медведица, рядом с которою было одно место для какого-нибудь сына, неожиданно заснула в начале пути да так проспала всю дорогу. На что сначала медвежата пытались развлекать себя самостоятельно подле неё. Сенечка уселся с раскраской, тестирующей на английские слова, которыми были подписаны предметы на рисунках. Подобные книжки в нашем стиле – забава и урок одновременно. Юджин выдержал меньше, просто тихонечко порисовав. А Джордж после него посидел рядом с Первой Мамочкой, из прихваченного в поездку контрабандой пластилина лепя всякие поделки. Контрабандой пластилин был потому, что обычно пластилинчик с собой Мамы брать не разрешают, ведь он может изрядно перепачкать что-то вокруг, если его случайно уронить или забыть. Но Джордж обещался сдать всё на пересчёт и я разрешила.
Когда уж и к этим занятиям энтузиазм иссяк, медвежата приходили ко мне и просились в массы. В моём купе так же было шесть пассажиров на удобных сидячих местах. Здесь три места было выкуплено нами. На одном сидела я, печатая книгу на своём ноутбуке ДзенОме, отвлекаясь на написание новой песни и на кратковременные игры с медвежатами. Те сидели на двух смежных креслах напротив. Вот на них, опустив подлокотник, в итоге втроём сыночки и разместились, слегка потеснившись, утомившись бегать к Первой Мамочке и сидеть подле неё молча и тихо.
Плюс интерес находиться подле меня был в том, что в нашем купе ехал мальчишка возраста Джорджа и Сенечки. Его звали Марко и был он хулиганистым задирой. Правда, медвежата ему очень понравились и он непроизвольно смягчился рядом с ними, пытаясь пристроиться в их игры на птичьих правах. Знакомиться официально он не умел – так всегда бывает с грубыми детками, они не знают, как себя подать, как себя представить. Но поведение и обращение друг с другом наших медвежат ему явно показались приятными да столь заманчивыми, что он изо всех сил ластился и крутился подле них, покуда медвежата сами не внедрили его в свои игры. Переиграли они в «Уно», «Свинтуса» и в обычные игральные карты. Потом полюбовались пейзажами из окна в проходе, как у нас традиционно заведено, обсуждая их вместе, и всё же уселись снова на сиденья. Приуныли, зазевали, надули щёки. Я в тот момент разбиралась с архивом семейных фотографий и похихикивала над детворой, которая у нас крайне редко бывает в таком скучающем настроении.
– Чего губа до пупа весит? – не выдержав накала страстей, рассмеялась я вслух.
– Всё переделали, а ещё не приехали… – уныло сказал Джордж.
– Пойду опять к Первой Мамочке, пораскрашиваю. – хлопнув себя по коленкам, встал Сеня.
– А я спать! – тут же устроившись поудобнее в свободном пространстве, сказал Юджин, свернувшийся колачиком. Он был в той стадии роста, когда мог поспать за день пару раз по пол часа, если ему нечем было заняться и от того, настроение и самочувствие его только улучшались. Времени на хандру этот малый по многу не тратил. Умел и всплакнуть, конечно, если приспичит, но на всё отводил малюсенький срок. Четыре слезинки – и тема закрыта. Четыре вздоха – и можно переключаться. Хорошая стратегия, бери на заметку!
– А может нам Мамочка Та разрешит на планшете в игру поиграть? – разулыбавшись от уха до уха, спросил самым сладким голосом Джордж.
– Ма-мама! Ты обещала! – тут же, как будильником разбуженный, подскочил Юджин. Обычно, он только устроится да закроет глаза – спит во всю! Тут же, то ли не успел заснуть, то ли задремал, но услышал и азартное желание развлечься самым праздничным способом слизало весь сон.
– Что? – смеялась я от такой реакции. – Правда что ли?
– Дям! Дям! Дям!
– На Новый год и на День Рождение! – юмористически кивал как клон братца Джордж. – Обещала! Правило такое! Традиция!
– Ну, традиции всегда можно подвинуть, а правил на компьютерные игры кроме как, что они под запретом, других не слыхивала в нашей стае!
– Два раза в году! – не стал ни спорить, ни доказывать, ни обижаться Джордж, а только улыбался, и тыкал локтем маленького братца в бок, чтоб тот тоже не вздумал вести себя отрицательно. Джордж лучше всех помнил, что с Мамами спектакли слёз или обид не работают! Не работают и обвинения. Зато с улыбкой и позитивными доводами можно чуд ли ни всё, что вздумается, допроситься!
– Ого! Вот это настрой! Если бы стояла, от ваших шикарных улыбок прямо на хвост бы свалилась – сносите позитивом! – смеялась я, но ещё не сдалась.
– Ма-мамочка! – тогда вскочил Юджин и в эмоциях запрыгнул ко мне на коленки не спросясь.
– Отожмусь, подтянусь, присяду! – вскочил Джордж и выпрыгнув в проход из купе тут же принялся за исполнение обещанного, точно зная, что от такого приёмчика я пуще прежнего растаю. Зарядка, спорт и всё, что связано со здоровьем у медведей не то, чтоб возведено в разряд культа, но таки ценится с особым уважением. А ещё любой энтузиазм, вдохновение и инициатива!
– Кукяй! Уговорили! Три упражнения по тридцать три раза и сыграете в свой «Огород»! – закивала я, видя, как старательно Джордж приседает, расставив ноголапы пошире и вытянув руколапы вперёд. Частенько он забудется и халтурит, приподнимая пятки на присяд, но сейчас делал изо всех стараний и концентрации. Вот что творит самомотивация!
– Это не какой-нибудь огород, это «Растения против Зомби»! А сколько раз нам можно будет сыграть? – пыхтел медвежонок, уже поменяв от натуги мордочки цвет.
– Паздник! Паздник! Паздник! – распевал Юджин, зная, что празднование началось не в зависимости от дат.
– Пра-пра-пра-пра-пра-праздник! – медленно и наглядно произнесла я для малыша, подтягивая его дикцию проговариванием не на манер уроков, а включая в будничных беседах.
–Пга-пга-пга-пга-а-а-здни-и-ик-к-к! – пусть и неправильно, но очень старательно повторил Юджин, делая выразительное ударение не на гласных, не на своей не выговариваемой букве «р», а на заключительной букве «к» в конце слова. На что я снова рассмеялась, но после мы всё же отработали несколько раз букву «р» с должными логопедическими упражнениями.