Ненавижу. Скучаю. Люблю

— Офигеть, — произнес Леваков. Секунд пять мы оба молчали, но даже молчание в трубке доставляло мне какое-то непередаваемое удовольствие. Иногда этого достаточно. Иногда и слова не нужны. — Юль, какой у тебя адрес? Ну, где ты сейчас, имею в виду.

— Антон…

— Слушай, зачем тебе оставаться в однушке с парнем сестры, если у меня дома вообще никого нет. Тут комнат столько, что хватит сборную России по футболу поселить.

— Антон, — поджав губы, прошептала я. Не передать словами, насколько мне было приятно его участие в данный момент. Осознание, что я не одна, что у меня есть чье-то плечо, придавало уверенности.

— Снегирева, не беси. Давай адрес, я приеду и заберу тебя. Или стой… ты боишься меня? — и тут я окончательно растаяла, даже рассмеялась.

— Когда возвращаются твои родители?

— В понедельник после обеда. Так куда приезжать?

— Это точно ничего? — вздохнула я, всем сердцем и душей, переживая, на какой шаг решаюсь. Будущее тем страшней, что дорога впереди всегда затянута туманом. И вроде примерно представляешь, что ждет тебя за поворотом, а вроде и там в любой момент может оказаться обрыв.

— Снегирева, ну что за дела? Ты мне не доверяешь? — голос Антона прозвучал с нотками обиды. Я понимала, он хочет как лучше, он переживает за меня. Однако принять его помощь на более, чем два дня — не смогу. Потом придется выкручиваться самой, не просто же так, я сбежала из дома, вообразив, что уже взрослая.

— Скину адрес сообщением. Но это только на два дня. В понедельник я схожу в общежитие. А может подыщу варианты в интернете.

— Посмотрим, — буркнул Леваков.

— Антон! — воскликнула я.

— Выезжаю, жди меня, Юль.

31.2

Антон как услышал, что Юля ушла из дома, у него в груди аж сердце быстрей ходить стало. Сразу пришли мысли — он виноват в ссоре. Ведь если бы они не целовались, то маме Снегиревой никто и не донес бы. С другой стороны, ну ее дочке десять лет что ли? Она уже довольно взрослая, далеко не глупая девушка. Да и Антон считал себя приличным парнем.

Нет, может, и надо было сначала познакомиться с семьей, одобрение взять. Только Юлька ж сама носом вертела, пришлось достаточно усилий приложить, чтобы добиться ее расположения. В те минуты в голове мыслей не было как-то об этикете. Плюс, какой сейчас век на дворе? Правильно, современный! Знакомство до или после, не так важно. Главное, чтобы люди любили друг друга, и им было хорошо вместе. А Юля рядом с Антоном светилась ярче любого солнышка. И Левакову с ней было настолько комфортно, что казалось, как он вообще жил до этих отношений.

Болезнь, к счастью, под конец недели отпустила, кашель сошел на нет. Поэтому Антон быстренько проветрил комнату от запахов травяных мазей, которыми его лечила мама, сбегал в душ, побрился, надушился парфюмом и пулей рванул к Снегиревой. Какая бы не была причина их встречи, в груди разливались фейерверки.

Поехал Антон не на байке, а на материной белой Киа К5. Гнал на всех скоростях, опять нарушил правила, и опять получит от отца взбучку за очередной штраф. Да и плевать. Главное побыстрей увидеть Юлю, обнять, поцеловать. Ох, как же давно они не целовались. Вечность пролетела — не меньше.

Дом парня Ирины, сестры Снегиревой, находился на отшибе города. Антон два раз не туда заехал, перепутал номера улицы. Чудом нашел нужный адрес. Остановился напротив новенького подъезда, вышел из машины и принялся звонить Юльке. Трубку она взяла сразу, попросила подождать пару минут, на предложение, ждать внутри квартиры, ответила отказом. Леваков вздохнул, однако возмущаться не стал. На улице, так на улице.

А когда дверь подъезда открылась и Снегирева выпорхнула с маленьким рюкзачком на плечах, Антон совсем растаял. Она вдруг ему такой хрупкой и маленькой показалась, что аж страшно стало.

— Привет, — робко произнесла Юлька, подходя ближе. Она вроде и улыбалась, а вроде и пыталась скрыть грусть. Леваков все понял без слов: молча подошел, обнял крепко, прижимая к своей груди. Теперь он точно никуда ее не отпустит. Откуда-то на плечах возникла ответственность за эту уязвимую девчонку. Девушки вообще слабые, кто их будет оберегать, как не мужчины.

— Ты задушишь меня, — отшутилась Снегирева, ерзая в его объятиях.

— Не задушу, не переживай, — ответил Антон, затем все же отпустил руки, но отвести взгляд не смог. Все его нутро тянулось к этой девчонке, рядом с ней он ощущал себя иначе: будто может, решит любую проблему, покорить самую высокую вершину, коня оседлать на ходу. Удивительно, конечно, раньше подобного с ним не было.

— Что? Я так плохо выгляжу? — смутилась Юля, от столь пристального разглядывания Левакова. Он чуть наклонился и заправил прядку ей за ушко.

— Очень, но мы это исправим. Кушать хочешь? А, и что мы стоим? Поехали!

— Кушать… ну… не знаю, — замялась Снегирева. Антон больше не стал ждать: стянул с ее худеньких плеч рюкзак, открыл заднюю дверцу и кинул туда вещи.

— Я очень хочу. Как насчет кавказской кухни?

— Ну, раз ты хочешь, — смущенно ответила Юля, припустив ресницы. Леваков взял ее за руку и повел к пассажирскому сидению. Распахнул перед Снегиревой дверцу, приглашая, садится. Она глянула на него мимолетно, и от одного этого взгляда прошибло током каждую клеточку. Антон не выдержал, поддался вперед и коснулся губ Юли. Мягких. Карамельных губ. Ох, как же он скучал по этим прикосновениям, по ее запаху.

— Я рад, что ты доверилась мне, — шепнул Леваков, разрывая сладкий поцелуй. Он улыбнулся, она тоже. Только теперь по-настоящему. И в груди у Антона, словно запели птички. Всегда бы Юлька так улыбалась, смотрела только на него и целовала. Ох, последнего особенно хотелось, конечно.

— Спасибо, — робко произнесла Снегирева, затем развернулась и села в салон, прикрывая за собой дверцу.

Глава 32

После вкусного позднего обеда, Антон привез Юльку к себе домой. Провел ей экскурсию, даже комнату для гостей выделил. Нет, он, конечно, хотел рядышком с ней поселиться, а лучше вообще на одной кровати, однако Снегирева смущенно запротестовала. Пришлось подчиниться.

И пока Антон искал в прихожей гостевые тапочки, Юлька уже присела на телефон, вернее на него присел ее папа, судя по всему. Подслушивать не хорошо, но вроде Леваков не посторонний, поэтому он молча вошел, уселся на диван и принялся ждать.

— Пап, я не вернусь! Мама ведет себя ненормально, — возмущенно ругалась девчонка, расхаживая из угла в угол. Было видно, как она нервничает: то волосы накручивать начнет на палец, то губу прикусит, то грустно вздохнет. Не позавидуешь, конечно, таким обстоятельствам. С другой стороны, Антон был в какой-то степени даже рад: ведь Юля здесь — с ним! И не на пару часов, а до позднего вечера уж точно, пока по комнатам не разойдутся. Эта мысль грела душу.

— У меня есть немного денег, а если и нет, то вам какая разница? Мама ясно дала понять, что я ее напрягаю. Пап, давай не будем.

В конечном итоге разговор не сложился, и Снегирева с тяжелым вздохом попрощалась с отцом, а затем подошла к окну, рассматривая за стеклом маленький садик. Мама Антона любила деревья, цветы и плодоносящие растения. Она частенько ковырялась в саду, добавляя все новые экземпляры. Когда он был маленьким, иногда помогал ей, но больше, как и многие дети, любил собирать урожай, там можно одну ягодку в миску, а другую сразу в рот. И вкус такой, даже в самом дорогом продуктовом, более вкусных ягодок и не купить. Потом, правда, Антон вырос, поменялись увлечения, появились девушки, выпивка, байк. Проводить время в компании с родными стало неинтересно. Совместные прогулки по саду канули, оставляя после себя лишь детские воспоминания.

— Юль, — Леваков поднялся с кресла, подошел к девчонке, и обхватил ее в кольцо своих рук, обнимая со спины. От нее веяло киви, вперемешку с нотками мускуса и жасмина. Запах был почти несладкий, но довольно свежий. Хотелось вдохнуть полной грудью, запомнить до его конца жизни, а лучше бы вечно стоять вот так рядышком.