До мазохизма...

— Посмотри на меня, — взял Машу за руку. Хочу тоже задать кое-какие интересующие вопросы.

Она обернулась. Глаза сияют, губы припухли, щёки алеют.

«Красавица» — невесомо провёл пальцами по лицу, этот невинный жест вызвал у неё неоднозначную реакцию. Прикрыла веки, длинные ресницы затрепетали, а дыхание моментально сбилось. Только не ясно, что именно лежит в основе: понравилось ласковое прикосновение или всему виной страхи, которые не скоро пройдут.

— Боишься меня? — спрашиваю, подсаживаясь ближе.

— Да… немного… — честно ответила. Видела ли Маша что-то кроме насилия? Хоть каплю заботы и нежности?

Я покажу ей другой мир, где, без преувеличения, она является центром.

— Против твоей воли ничего не сделаю. Обещаю, — сейчас же смог остановиться, пусть не без усилий далось, и сексуальное напряжение не покидает, но всё же контроль не потерял. Хватит ошибок, и так не раз напугал. А принуждение — вовсе за гранью моего понимания. Любовью можно добиться гораздо больше, ведь мне нужна абсолютная принадлежность во всём: и телом, и душой.

— Знаю, — она улыбнулась едва заметно, да и «знаю» прозвучало довольно уверенно. Значит, верит.

Не устоял опять. Склонился к ней, украсть ещё поцелуй, а Маша не отстранилась, позволила эту простую ласку и даже расстроено выдохнула в мой рот, когда оторвался от губ.

Обхватив её лицо за подбородок, не могу наглядеться, не могу надышаться, не могу поверить, что всё происходящее не мои фантазии… Она тоже смотрит, уже смелее, не отворачивается, изучает, блуждая внимательным взглядом… Интересно, о чём думает?

И пора бы продолжить допрос.

— Ты любила Константина? — намеренно говорю в прошедшем времени. Очень рассчитываю, что чувств к нему не осталось, а он не будет незримо стоять между нами.

Маша слегка скривилась при упоминании о муже, как от внезапно пронзившей боли, и очевидно, мой вопрос не понравился, хотя знать всё равно хочется.

— Да, любила… — вздохнула она, передёрнув плечами. — Только всё быстро закончилось, стоило ему впервые ударить. Все чувства он методично выбивал в течение трёх лет персонального ада, который устроил для меня, пока не «убил» полностью… А после потери ребёнка, всё, что испытываю к нему — это ненависть. Хотя сейчас, спустя годы, кажется: никогда не любила Костю…

Такой ответ радует.

— У тебя были ещё мужчины помимо мужа? — не то что бы это важно, но всё же неприятно думать, что она побывала в объятиях не одного, не двух и даже не трёх, не говоря о большем количестве мужчин… Про измены вообще молчу. Впрочем, за ней ничего подобного не замечалось. Сам неоднократно проверял — по указанию Константина, разумеется.

— Какое это имеет значение? — Маша нахмурилась и попыталась отодвинуться от меня.

— Прости… — не дал вырваться, удерживая на месте, сжимая её затылок. — Это, действительно, не моё дело, — зачем только спросил, поставил в неудобное положение… Главное: буду единственным, остальное — это прошлое, к которому глупо ревновать, и без чего никогда не встретил бы женщину своей мечты.

— Не было… никого не было кроме мужа… Причём до свадьбы между нами не было отношений. Ну, узнал. Теперь ты доволен? — с гордостью она заявила.

«Доволен, ещё как доволен».

— Прости, не хотел задеть своими словами, — и почему отказала в близости — тоже ясно. А ведь если бы в то время, когда они поженились, я не отсутствовал долго, то рискнул бы «отбить» Машу, вмешался бы и не допустил бы этого брака. Но всё сложилось по-другому…

— Я всё ещё замужем… — тихо произносит она, её тёплое дыхание касается моих губ, вызывая желание поцеловать вновь.

— Получишь новые документы, считай — свободна, ведь Ева-Мария умрёт для всех, а твой муж станет официально вдовцом, — кстати, надо срочно позвонить домой, всё никак подходящий момент не выпадет. Лучше будет, если Маша не услышит разговор с моим отцом, нужно многое обсудить… И пусть она согласилась попробовать, не хочу пугать своими далеко идущими планами, ведь обещал отпустить, если что-то её не устроит, чего не смогу сделать…

— Я бы хотела оставить своё отчество — Эдуардовна.

— Да не проблема, — хотя отчество ей не пригодится.

— Фамилию выбрала бы прабабушкину, в честь которой мне досталось имя Мария, — продолжает рассуждать она.

«Нет!» — чуть было не вырвалось, но вовремя остановился. Фамилия будет моя, а имя немного видоизменится, станет мусульманским после принятия веры. В итоге появится: Юнусова Мариям. Только скажи всё это сейчас, Маша будет шокирована.

И в очередной раз даю себе мысленную установку — набраться терпения и не торопиться.

А пока хочу целовать её… Тем более, она совсем не против.

9.1

Ева-Мария

Я не понимаю, что со мной происходит… Почему-то не возникает желания оттолкнуть Руслана, когда он нагло, по-хозяйски, страстно целует, сминая мои губы в диком, безумном напоре, а стальные объятия похожи на удушающие тиски… Но мне так хорошо и уютно, как не было никогда, в его руках — ощущаю себя под надёжной защитой. Желанной…

«Да, и любимой тоже…» — я чувствую, как укутывает заботой, словно мягким, пушистым одеялом, обещая всё, о чём мечтала, зачитываясь романами о любви…

То, что испытываю… о-о-о… это что-то невероятное…

С каждый движением губ Руслана, внутри стремительно нарастает волнующее тепло и разливается по телу возбуждающими волнами, а низ живота наполнился восхитительной тяжестью в предвкушении чего-то волшебного, между ног мышцы тянет в томительно-сладкой боли, пульсирует и жаждет…

Хочется большего… Совру, если скажу, что ему не удалось разбудить во мне женщину, а вместе с этим неизведанное ранее очнулось и рвётся наружу.

Невольно сравнила с мужем…

Я всегда думала, что не люблю секс — это не приносило наслаждения, о котором где только не слышала и не читала, а ни разу не ощутила… Такой секс, что был в моей жизни — точно не нравился. Костя не воспринимал предварительные ласки, он просто жёстко и грубо брал своё, требуя супружеский долг, заботясь исключительно о собственном удовольствии. И даже в те редкие моменты, когда бывал нежным (после очередных побоев в качестве извинений), сам всё равно не целовал, лишь иногда позволял прикасаться к своим сомкнутым губам. Но главное: рядом с ним не испытывала ничего похожего, как сейчас…

А ведь кроме поцелуев Руслан дальше не заходит, как просила…

Хотя… это не совсем так…

Футболку с одного плеча он всё же стянул и плавно переместился на шею, путешествуя губами вниз. Моя грудь обнажилась в большом вырезе горловины. И Руслан нетерпеливо обхватил сосок горячим ртом, обрисовывая языком контур ареолы, а я выгнулась навстречу ласке и задрожала, ощутив, как пронзает насквозь острой, жгучей и такой приятной болью, будто молнией.

«Как же хорошо…» — разве так бывает?

При этом он шепчет слова любви без остановки — это что-то новое и непривычное. Вообще не задумывалась о том, что есть на свете мужчина, тайно любящий меня. Чувствую, насколько я нужна ему. Каждая клеточка тела отзывается на прикосновения — это добавляет ярких красок, а эмоции зашкаливают и фонтанируют…

И ещё внезапно поняла одну вещь: раньше Руслан пугал своим плотоядным взглядом, внешним видом, сумасшедшей энергетикой, которую излучает мощными потоками, мгновенно заполняя собой пространство, где оказывается, потому что подсознательно всегда знала — он тот, кому хочу принадлежать, кто умеет любить, кто сделает счастливой, кто никогда не причинит боль…

Только принять это было сложно, ведь имелся муж, поэтому боялась — боялась себя, в первую очередь, из-за возникших внутренних противоречий… А когда всё встало на свои места, иначе взглянула на ситуацию. Будущее, конечно, по-прежнему размыто, а неизвестность вносит сомнения, заставляя оборачиваться с опаской по сторонам.

Хотя если рядом будет Руслан, будет заботиться обо мне, защищать, дарить любовь и нежность, то не страшно. Тогда и я вновь расцвету, ведь действительно хочу попробовать, если будет взаимность. Мне требуется подпитка, как молодому побегу — вода и солнце, больше не смогу растрачивать себя, ничего не получая взамен.