Страница 2 из 10
«Третье: скрывший правду должен принести человеческую жертву, обязательно добровольную.
Четвертое: чтобы дойти до того, чего отчаянно желаешь, в пути нужно потерять самое дорогое, что имеешь.
Пятое: в путешествие может отправиться только группа лиц в таком составе: девственница, святоша, шут, шлюха и ведьма…»
– Так-так! И кто тут у нас ведьма? – с ехидной ухмылкой отозвался Мстислав. – Уж не ты ли, Ясенька?
– Ну, уж нет. Лучше я буду шлюхой. – Девушку передернуло. Ведьмы и магия всегда ее пугали. Она даже сама до конца не понимала, почему так сильно хочет получить эти несчастные семечки. Смысл жизни – это, конечно, замечательно! Вот только все, что связано с магией, пугало ее до чертиков. От страха у нее нередко болел живот, и она зеленела, как при отравлении, после чего ее рвало несколько часов к ряду.
– Ведьма здесь я. – отозвалась Лиля. – С остальными ролями вопросы есть?
– Никак нет, товарищ капитан! – шутливо отсалютовав девушке, Маст словно изменился в лице.
– Ты решил начать играть уже сейчас, или тщательно скрывал истинное лицо? – едко поинтересовалась Яся.
– А тебе какой вариант больше нравится? – заискивающе улыбнулся Маст. – Я всего лишь хочу быть первым у шлюхи, чтобы ничего не подцепить.
Ясмина дернулась, как от удара. Шутливая перепалка мгновенно обернулась объявлением войны. Замечание Маста всколыхнуло в душе девушки воспоминания…
Четыре года назад
Школьный двор, яркое солнце греет плечи, отвлекая от уроков. Вот только звонок на перемену не скоро, занятие только началось.
Толпа девочек, почти девушек, стоит в кругу, внутри которого хищник и жертва.
– Что же ты, Ясенька? Где твои пацаны, с которыми ты все время водишься? Почему они не идут тебя защищать? – гаденько улыбаясь, спрашивала Анна и неумолимо надвигалась на свою жертву. Создавалось впечатление, что Яся стоит на эшафоте полуразрушенного корабля, и стервозная одноклассница подталкивает ее к бездне.
Яся молчала, молясь, чтобы ни одна слезинка не выкатилась из глаз. Плакать хотелось, очень. Но она пока держалась. Пацаны разошлись после уроков, они собирались отправиться на футбольное поле, и снова, как и каждый вечер до этого, разрабатывать всевозможные стратегии нападения и защиты.
– О, я знаю! Им просто незачем защищать общую шлюху, – рассмеялась Анна. Остальные смеялись вместе с ней, все, кроме Яси.
Анна – акула. А девочки так, мелкие рыбешки, что охотятся стаями. Они не виноваты… Просто Анна подмяла их под себя.
– Я не шлюха! – Крикнула Яся, набравшись смелости.
– Так мы тебе и поверили!
А дальше… Дальше были пинки, тычки, пощёчины. Ясмина дралась яростно, но даже такая как она ничего не могла сделать против толпы пираний.
С тех пор утекло много воды, но ярость, как ответ на триггер, никогда не переставала включаться. Ясмина выдохнула, поправила огненно-красные волосы и выровнялась, выпятив грудь.
– Не смей так говорить. Ты меня не знаешь, – угрожающе сказала Яся. – Да и… С чего ты взял, что будешь первым? С чего ты взял, что вообще будешь?
– Сама вызвалась быть шлюхой. Придется соответствовать.
– А ты – жалкий шут. Будь добр, соответствуй! – Ответила Яся, буквально сочась ядом.
– Отставить перепалку! – Сказала Лиля, вставая между спорщиками. – Если вы ещё хоть раз начнёте ругаться, никто никуда не пойдет!
– Есть, сэр! – отозвался Маст, вскакивая с кресла и шутливо отдавая честь.
– Точно, шут!
– Яся! – громко вмешалась Августина. Будто испугавшись своего порыва, девушка понизила голос и едва прошептала. – Хватит.
– Так, ладно. Когда выдвигаемся? Вопрос с родителями улажен? – командным тоном вопросила Лиля, оглядывая знакомых.
Совершеннолетними здесь были только Лиля и Августа.
– У нас их нет. Умерли, когда мы были маленькие, – тихо сказала Яся, разом растеряв свой пыл.
– Моим предкам на меня плевать с высокой колокольни, – едко отозвался Маст. – Впрочем, как и мне на них.
– Отец пропал год назад.
Все разом повернулись на голос. Казалось, все уже забыли о Лукасе, кудрявом пареньке, с весьма и весьма миловидной внешностью. Все знали, что он сын священника, но никто и не догадывался, зачем он здесь. Конечно, им нужен святоша, но не обязательно ведь выполнять условия так буквально! Можно ведь было взять любого другого парня из семинарии, не сына священника…
– Я хочу найти отца. И… Свой путь, заодно.
Говорить больше необходимого Лукас не собирался. Но воспоминания ведь не спрашивают, когда приходить? Они просто начинают мелькать перед глазами, как кадры затертой до дыр пленки. Ее смотрели уже миллионы раз, в сознании уже перепутались детали, но стоит лишь щелкнуть выключателем, и чертова пленка проигрывается заново…
Год назад
Вернувшись из семинарии, Лукас бросил сумку в комнате и побежал за дом, прихватив черный блокнот и ручку.
– Пап, я гулять! – крикнул он и хлопнул входной дверью.
Широкие просторы всегда восхищали парня. Везде, куда дотягивался взгляд, были зелёные луга, на которых часто паслись коровы самых разных пород и расцветок, и небо… Это небо сложно описать словами. Оно словно собрано из миллиардов пазлов, каждый из которых неповторим. То пышные, как сладкая вата в парках аттракционов, то напротив – одно-два облачка на все небо. Лукас часто думал о том, что новый день всегда начинается с неба. И так же, как не повторится этот день, не повторится и чудесный рисунок облаков.
Наконец, парень увидел свою гору, на которой росло единственное дерево в долине. Высокое, с нижними ветками как раз на уровне груди Лукаса, дерево не зря заслужило любовь парня. Хотя однажды Лукас упал с верхушки и сломал ногу, оно все равно было лучшим. Гор вокруг было бесконечное множество, такая уж местность, а деревьев как раз дефицит. Ну с какой радости им расти среди поля? А это выросло. Да ещё какое!
Много лет назад отец сделал там качели, и с тех пор Лукас каждый день приходил сюда. Это было его местом силы.
Вдоволь накатавшись, написав пару-тройку стихов, парень заторопился домой. Нужно было ещё сделать домашние задания. Они, несомненно, не являлись для него проблемой, но сделать нужно. Лукас не хотел, чтобы отец печалился.
Отец Кирилл – или, как его называли прихожане, святой отец – был человеком своеобразным. Методы воспитания, по мнению Лукаса, были самыми что ни на есть действенными. Он никогда не кричал – что бы сын ни натворил. Был неизменно ко всем добр. Именно по этой причине в их доме частенько ночевали бездомные.
В прекрасном настроении Лукас почти вприпрыжку помчался к дому. Отец уже должен вернуться, где бы он ни был, и сегодня его очередь готовить ужин.
– Пап, я дома! – крикнул Лукас, закрыв входную дверь. Ответа не последовало.
Парень прошел на кухню, включил свет и никого не обнаружил. Все та же маленькая, пустая кухня с пятью шкафчиками и чистой раковиной. Ни тебе ужина, ни отца.
Лукас запаниковал. Ещё не сильно, только мысленно, без внешних признаков. Но страх подступал к горлу, скручиваясь в районе груди.
– Так не должно быть, – пробормотал Лукас себе под нос.
Он прошёлся по двум спальням – отца и своей, встретив лишь пустоту; больше комнат в доме нет. Искать негде. Лукас остановился в коридоре, у домашнего телефона, прислонился к стене.
– Папа, где ты? – прошептал Лукас. Откуда-то он знал, что отца нет и не будет. Холодный пот уже пробрался под рубашку, а горький ком плотно осел в горле. Парень медленно сполз по стене на пол и скрутившись в позу эмбриона, обнял свои колени. – Где же ты?
Ответа нет. Ни сегодня, ни завтра, ни через месяц…
– Хорошо, позиция Люка понятна, – хмыкнул Маст. – Могу я тебя так называть?