С греческого «защитница»

– Тебе помочь? – Полина заглянула в прачечную, – я пока свободна.

– Нет, – отказалась Сашка, – сама справлюсь.

Она вышла во двор, ощупала колыхающееся на ветру белье. Почти высохло. Жаркий июньский день делал свое дело. Сашка сняла просохшие пододеяльники, аккуратно свернула, сложила в пластиковую корзину. Вчера Полина не показала, где сушится белье, поэтому сегодня пришлось соображать на ходу. В кладовой нашелся моток толстого белого шнура, Сашка натянула его между деревьями. Пришепок не нашла, но, к счастью, ветра практически не было. Она доразвесила остатки и присела на крыльцо. Солнце было на той стороне и не слепило глаза, можно было поднять глаза к небу и наслаждаться глубокой чистой синевой. Дождя давно не было, издалека слышалось стрекотание поливочных машин, которые были расставлены повсюду, увлажняя яркую газонную траву, кусты и деревья. Сашке хотелось обойти всю усадьбу, посмотреть, что и как тут устроено. Она жалела, что не сделала этого вчера, потому что сейчас была вероятность натолкнуться на хозяев, и неизвестно. Как они отнесутся к тому, что посторонний человек ошивается по их территории. Хотя… Какой же она теперь им посторонний человек, если стирает их белье.

Дверь за спиной распахнулась, Полина вышла на крыльцо и удивленно вытаращилась на колыхающиеся пододеяльники.

– Ты что делаешь?!

По тону напарницы Сашка сразу поняла, что что-то не так.

– А что? – аккуратно поинтересовалась она.

– Это что? – Полина протянула руку в сторону белья.

– Пододеяльники, – ответила Сашка, – из верхней гостевой спальни.

– Я вижу, что пододеяльники, – с досадой проговорила Полина, – ты чего их тут развесила, как у бабушки в огороде?!

– Так ты мне вчера не показала, где сушить…

– Снимай, пошли! – скомандовала Полина.

– Вот! – ткнула она пальцем, – это сушильная машина!

Сушильная машина была похожа на стиральную, только барабан был больше. Сашку бросило в жар от осознания, как она оконфузилась. Но Полина вовсе не собиралась над ней насмехаться. Она взяла влажное белье, засунула в машину и включила режим сушки.

– Через сорок минут будет готово, – сообщила она, – сегодня только постельное?

Сашка кивнула.

– Это хорошо. Моя вина, вчера поторопилась, ничего тебе тут не объяснила. Я ж думала, ты курсы закончила, раз тебя сама директриса агентства привезла. Вот смотри.

Полина открыла шкаф. На полках стояло множество коробок, бутылочек и пузырьков и флаконов.

– Со временем разберешься, это не сложно. Давай так, на тебе будет постельное и столовое белье, а я возьму на себя гардероб. Здесь, – она указала на верхнюю полку, – средства для одежды. Розовый для шелка, желтая бутылка – для трикотажа, черная для кашемира. Это с отбеливателем. Это без отбеливателя.

Сашка мысленно схватилась за голову. Три года колледжа прошли впустую. Она не знала и половины того, что сейчас ей показывала горничная.

– Это, – Полина открыла большую дверцу, – сушильный шкаф. Я тебе потом покажу, как он работает. А это контейнеры для стирки белья. Кстати, свое тоже можешь стирать здесь, никто против не будет.

Сашка поежилась, подумав, что два ее лифчика – черный и бежевый – вряд ли нуждаются в биокондиционере.

– Да ладно тебе, – Полина улыбнулась, – чего загрузилась? Научишься, не переживай! Знаешь, сколько я вещей перепортила, пока всему научилась! Один раз постирала свитер Георгия Ивановича простым порошком, и он сел на два размера. Думала уволят.

– И что было? – Сашке было ужасно интересно.

– Ничего, – Полина закрыла дверцу шкафа со средствами для стирки, – даже из зарплаты не вычли. Но библиотекарша меня потом чуть живьем не съела.

– Кто? – не поняла Сашка.

– Анна Витольдовна наша раньше работала в библиотеке, а потом переквалифицировалась в домоправительницы.

Рабочий день закончился. Часы пиликали, звали на обед, но Сашка решила сначала ополоснуться и переодеться. Она долго с удовольствием плескалась под душем, вымыла волосы и высушила их огромным мощным феном, намазалась всякими кремами, немного повалялась, но не уснула, и решила все же перекусить.

В кухне никого не было. На плите стояла кастрюля с наваристым рассольником, в сотейнике уже остыло мясо с овощами. Сашка решила попробовать все. Она уже оценила Анну Петровну как повара, готовила она очень вкусно. Вымыв за собой тарелки, Сашка заглянула в холодильник, вытащила из ящика грушу с розовым боком и ветку винограда. Она сложила все на тарелку, решив провести остаток дня в комнате за чтением и поеданием фруктов. Или позвонит маме. И Пашке. Оба закидали ее сообщениями. Только Катька держится, прислала всего два сообщения, одно "Ты еще жива?", и второе "Когда похороны?"

– Привет.

Сашка вздрогнула и обернулась. В кухню вошел парнишка лет четырнадцати, аккуратно и модно подстриженный, в голубой футболке и широких шортах ниже колен.

– Привет, – Сашка закрыла холодильник.

– Тоже хочу грушу, – сказал мальчишка.

– Там, – указала Сашка на холодильник.

– Мать давно видела? – спросил он, заглядывая в контейнер с фруктами.

Оценив ситуацию, Сашка прикинула, что пацан такого возраста может быть только сыном Полины.

– Недавно, – ответила она, – в прачечной.

– Где? – удивился парень.

– В прачечной, – повторила Сашка, – а потом ушла куда-то, наверное наверх.

– А-а, – протянул он и откусил розовый бок груши.

– Хоть бы помыл, – покачала головой Сашка.

– Что с волосами? – задал парень неожиданный вопрос.

Сашка удивленно провела по голове. Ничего необычного не было.

– А что с ними не так?

– Не, все нормально, – кивнул парень, – тебе идет. Ладно, я пошел.

– Иди, – Сашка посмотрела, как мальчишка выходит в дверь, потом взяла свою тарелку и направилась в свою комнату в надежде, что званый ужин обойдется без нее.

Сашка долго сидела в комнате, потом, когда совсем стемнело, накинула кофту и вышла на улицу. Кругом было тихо, воздух остывал после дневного зноя, где-то в кустах посвистывал автополив, шурша тугими струйками воды по листве. Пахло свежескошенной травой и какими-то цветами. Она обошла угол дома. Из окон первого этажа на тропинку лился яркий свет. Некоторые окна были приоткрыты, играла негромкая музыка. Гости и хозяева разговаривали негромко, время от времени слышался смех, особенно переливчато смеялась девушка. Дочка, наверное. Сашке захотелось подойти и посмотреть на семью в полном составе, но она сдержалась. Что за глупости, сказала она сама себе, как Золушка у дворца.

Она развернулась и пошла в противоположную от дома сторону. Дорожки освещались невысокими столбиками с фонариками голубоватого и белого света. Сашка шла и шла по тропинке, попинывая мелкие камни, и вдруг вышла к бассейну. Голубая вода тоже подсвечивалась и журчала где-то сбоку, на лежаке валялось забытое полотенце. Сашка подобрала его – полотенце было еще влажное.

Телефон в заднем кармане джинсов завибрировал. Сашка вытянула аппарат – звонила мама.

– Привет, мамуль, – она прижала трубку плечом к уху, – как дела?

– Это у тебя как дела? – сердито выкрикнула мама, – ты почему не звонишь?

– А чего звонить? – удивилась Сашка, – все нормально.

– Даже если все нормально, можно и позвонить матери хотя бы раз в день, я же волнуюсь! – голос мамы из сердитого изменился на жалобный.

– Ну прости, мамуль, – Сашка вдруг почувствовала вину, – просто заработалась, забыла.

– Как тебе работодатели? – полюбопытствовала мама, – я говорила со Светой, она обнадежила, что семья хорошая.

– Не знаю, какие они, я еще никого не видела, – усмехнулась Сашка.

– Как так? – удивилась мама.

– Ну вот так. Общаюсь в основном с прислугой. Хотя нет, видела хозяина, ничего такой дядечка, интеллигентной наружности.

– Ну ладно, – мама узнала все, что хотела, – ты звони, не забывай. И Павлику позвони, он тоже волнуется, хоть и не показывает виду.

– Приходил? – спросила Сашка.