С греческого «защитница»

Вечер тянулся бесконечно. На тепло слетались мошки и ночные бабочки, Сашка устало сидела на табурете, время от времени переворачивая шампуры, и размышляла о том, как она уедет.

Тетя Света приглашала приехать. Для Сашки нашлась шикарная, как радостно сообщила тетя Света, вакансия, и ее ждали через десять дней. Она всей душой стремилась отсюда, и ничто ее не держало, кроме одного.

Пашка знал, что она уедет, она сказала ему об этом давно, когда еще не знала, куда и когда. Они много разговаривали об этом, и Пашка воодушевленно поддерживал стремление своей девушки искать лучшей доли. Сам он давно работал в местном отделении банка, называя себя с усмешкой "белым воротничком". Пашка был молодец. Он легко поступил в институт и так же легко отучился, но, почему-то не остался в Москве, а вернулся домой, чему его родители были несказанно рады, хотя именно тогда сестра наградила его прозвищем "лох".

– Вот устроишься, – говорил Пашка, – и я сразу к тебе приеду. Переведусь в московское отделение, делов-то!

Он был так уверен в этом, что Сашка гнала мысль о том, что если они расстанутся, то на этом отношениям конец. Она почему-то была уверена в этом, хотя ни Пашка ей, ни она Пашке поводов не давала. Но было какое-то предчувствие что ли…

Посетители еще пьяно шумели, но Сашка, взглянув на часы, начала собираться. Азамат предложил задержаться, но она только отрицательно качнула головой – сегодня работать сверхурочно не хотелось. Мужчина вздохнул показательно, вынул из заднего кармана брюк деньги, отсчитал несколько купюр и протянул девушке. Потом, подумав, вытянул из пачки еще пятьсот рублей.

– Эх, Александра, – с надрывом произнес Азамат, -зачем уезжаешь? Где я себе такого шашлычника теперь найду? Может останешься, а? Я бы не обидел.

– Найдешь, – улыбнулась Сашка, – главное, с мясом не мути, и все будет ок.

Треск мотоцикла возвестил о том, что за ней приехали, Сашка перекинула сумку через плечо, махнула работодателю и пошла на свет фар.

Дома было хорошо. Мама тихо шебуршала на кухне, отец валялся на диване, почесывая за ухом у старого кота и лениво нажимая на кнопки пульта.

– Кушать будешь? – крикнула мама из кухни.

– Не хочу! – так же ответила Сашка и прямиком отправилась в ванную.

Волосы насквозь пропахли дымом и жиром, и Сашка долго и тщательно промывала длинные пряди. Потом стояла, подставив спину под тугие струи душа, поворачиваясь то одним плечом, то другим. Сквозь шум воды она услышала, как хлопнула дверь, это, наверное, Катя пришла. С тех пор, как Сашка начала встречаться с ее братом, Катя потребовала лично для себя день, когда можно было наговориться всласть. Пашка был не против, он любил сестру. Чаще девушки выходили куда-нибудь развеяться, но, бывало, как сегодня, закрывались в комнате и просто валялись и болтали.

3

– Заплетешь косички? – Сашка вопросительно взглянула на Катю.

Та кивнула. Подруга замечательно управлялась с волосами, и шутила, что, если ее отчислят из института, она запросто откроет салон причесок и будет зарабатывать больше Пашки, заплетая косы и втыкая в свадебные начесы милые белые и розовые цветочки.

Сашка села на розовый пуфик, поставила на колени коробочку с маленькими разноцветными резинками, Катя встала сзади и провела тонкой расческой первый пробор.

– Везет же тебе с волосами, – завистливо вздохнула она. У Кати волосы были тоже неплохие, но она постоянно рассказывала, чего ей это стоит – шампуни, бальзамы, маски и регулярное окрашивание. Сашка ни разу не красилась, считая, что чем натуральнее, тем лучше. А еще ей было лень этим заниматься, и, если бы не Катя, она бы даже посеченные концы не состригала вовремя.

– Билет уже взяла? – Катя зажала расческу губами, от этого произнесла фразу невнятно.

– Нет еще, – ответила Сашка, – завтра или послезавтра.

– Пахан что говорит? – поинтересовалась подруга.

– Что приедет ко мне, как только устроюсь.

– Не приедет, – Катя была так уверена, что Сашка захотела повернуться взглянуть на подружку. Но Катя не позволила ей крутить головой и удержала за волосы.

– Почему это?!

– Потому что я чувствую, что не быть вам вместе!

Сашка вздохнула. Она сама ощущала что-то подобное, и от этого где-то в груди начинала холодеть льдинка.

– Почему?

– Слушай, – Катя села на корточки возле Сашкиных колен, – ну вот что тебя в нем привлекает?

– Ну-у, – Сашка подняла глаза к потолку, – он хороший, с ним интересно…

– Он хороший, с ним интересно! – передразнила Катя гнусавым голосом, – а где страсть в голосе и огонь в глазах? Да ты должна рядом с ним хотеть тут же футболку скинуть вместе с лифчиком, а у вас что? Тухляк какой-то…

– Ага, – Сашка улыбнулась, – помню я, как вы с Морозовым друг друга раздевали в общественных местах, ну и где теперь твой Морозов?

– Это было временное увлечение, – отмахнулась Катя и вернулась за спину, заплетая очередную микроскопическую косичку, отделяя пряди длинными острыми ноготками, – я про то, что должно быть буйство эмоций, влюбленность, страсть! А у вас было буйство?

– М-м, было…Наверное… Отстань! – Сашка дернула шеей.

– Я люблю Паху, – продолжила Катя, – и тебя люблю, но я вижу, что у ваших отношений нет будущего. Точнее жить, может, вы и будете пятьдесят лет вместе, но это будет самая скучная семья в мире, ты станешь ходить в махровом халате круглые сутки и представлять себя на месте знойной красотки в сериале, а он начнет заглядываться на молоденькую сотрудницу, и наконец изменит тебе на каком-нибудь корпоративе.

– Вот ты овца! – Сашка не глядя кинула за голову заколку, надеясь попасть в подругу. Заколка пролетела мимо и упала на пол. – Это у наших родителей скучная жизнь, а у нас все нормально!

– Не знаю, как твои, а мои в свое время были о-го-го! – Катя провела ногтем, разделяя волосы, – Пашка-то родился через два месяца после свадьбы. А папашин мотоцикл все еще стоит в гараже, и маман иногда вспоминает, как она сидела сзади, и волосы развевались по ветру.

– Вот откуда у вас страсть к мотоциклам.

– Ага.

Когда последняя косичка была заплетена, Сашка встала перед зеркалом и потрясла головой. Тонкие змейки кос мели по плечам, и ей это нравилось.

– Я не знаю, что будет дальше, – сказала Сашка, – даже думать не хочу. Я люблю Пашку, а он любит меня. И мы оба ничего не планируем.

– Да ладно, ладно, – Катя положила расческу на полку, – делайте что хотите, извращенцы.

Неделя пролетела незаметно, и вот она уже сидит в вагоне поезда, который, качаясь, везет ее в Москву. Там, на перроне вокзала остались родители и Пашка, а она едет в город исполнения желаний. Накануне мама собирала сумку с едой и все порывалась всплакнуть.

Если бы не отец, который то и дело предупреждающе повторял "Соня!", мама бы наверняка раскисла и пришлось бы ее успокаивать, а это, Сашка знала по собственному опыту, дело целого вечера. А ей было совсем некогда успокаивать маму, потому что на вечер, да и на ночь тоже, было запланировано прощание с Пашкой. Он тоже выглядел напряженным, хотя старался не показывать этого. Сашке хотелось сделать для него что-то особенное, поэтому, вспомнив, что там бормотала Катька про страсть, она, только они остались наедине, тут же начала стаскивать с него футболку. Удивленный, но обрадованный, молодой человек откликнулся, и уснули они почти на рассвете. Из-за этого и проспали, и Сашка вскочила, испугавшись телефонного звонка. Мама волновалась, что она опоздает.

Напротив, на нижней полке сидела благообразного вида старушка, рядом с ней молодая женщина, а с верхней полки любопытно поглядывал мальчишка лет шести. Мальчишка держал в руках какого-то то ли робота, то ли динозавра, и изображал, будто чудовище ходит вдоль полки. Сашка подняла глаза и улыбнулась. Мальчишка взял роботозавра за когтистую лапу, вложил в ладонь лазерный пистолет и, направив на Сашку, "выстрелил". Сашка чуть подпрыгнула, откинулась назад и закрыла глаза – "умерла". Мальчишка всхрюкнул от радости. Сашка открыла сначала один глаз, потом второй. Пацан замер в ожидании. Сашка показала ему кончик языка.