Убитая жизнь

Они залезли в микроавтобус, в салоне которого и расположились.

— Евгений, моё начальство просило узнать у вас — сколько вы хотите за оформление предприятия Аллы Евгеньевны полностью на неё. Поймите, это не простая блажь. Салон вашей дочери посещают люди охраняемые ФСО. И эта ваша выходка, и привлечение ненужного внимания к салону и к Алле сторонними людьми, очень им не понравилась. Мне пришлось успокаивать любопытство вашего начальника полиции.

— Это инициатива Аллы?

— Нет, — куратор резко взмахнул рукой. — Это наша инициатива. Мы не хотим допустить, чтобы посетители салона стали искать других модельеров из-за усиления контроля. Ко всему прочему, это сказывается не только на их настроении, но и на передвижении Аллы Евгеньевны. О её салоне знает только определённое количество людей, и мы хотим, чтобы так и оставалось. Вы же, имея юридически контроль над салоном, вмешиваетесь. Это вносит неприятности для Аллы Евгеньевны и дополнительные трудности по обеспечению безопасности посетителей.

— Мне казалось, что в договоре между мной и дочерью все ясно написано, — Евгений нахмурился. — Посчитать сумму не составляет труда. Если вам что-то не понятно, то привлеките специалистов.

Куратор устало выдохнул.

— Жень, ну чего ты упёрся?

— Вадим, вопрос не в деньгах, — зазвенел металл на согласных звуках. — Дело в отношении ко мне. Почему я должен понимать жизнь своей дочери, а мою она понимать отказывается? А между прочим, официально-юридически, салон на пять шестых принадлежит мне. Ты же видел документы, и копии у тебя есть. Что, Алла с ними не согласна? Знаешь что, я прикрою эту лавочку юридически, и мне пофиг, что будет потом!

Куратор усмехнулся.

— Не горячись. Прикрыть тебе не дадут, и ты хорошо знаешь об этом. Тебя вежливо просят пойти на некоторые уступки… пока просят. Не советую ершиться.

— Да я так, Вадим, — Евгений хмуро отвернулся. — Ничего мне не надо. Пусть подавится. Давай документы… я подпишу.

Куратор неподдельно удивился.

— Ты серьёзно?!

— Да куда уж серьёзней, Вадим. У меня и без Аллы полно головной боли.

Вадим достал большой чёрный портфель.

— Нам нужен нотариус. Паспорт у тебя с собой?

Евгений задумался, потом резко приподнял подбородок.

— А знаешь что, Вадим? У меня будет одно условие.

Куратор с сожалением отложил портфель.

— Говори, — вздохнул.

— Всё равно нужны оригиналы договора, а бумаги у меня дома. Вот пусть Алла с нотариусом приедет ко мне. И ты тоже можешь присутствовать.

Куратор так сморщился, будто съел килограмм лимонов сразу.

— Это обязательно? Может быть, лучше деньгами возьмёшь?

— Вадим?! — Евгений непонимающе развёл руками. Потом нагнулся к куратору и прошептал. — Это будет так! Завтра…

Таня не могла заснуть всю ночь. Она ворочалась, её бросало то в холод, то в жар, но самое главное — не было никого рядом, чтобы успокоить и согреть. Она, вдруг, почувствовала себя одинокой и никому не нужной. И такое с ней случилось впервые.

Это было страшно и жестоко. Что толку с того положения, которого она добивалась, если тобой всё равно манипулируют те, кто по положению выше. Что толку с тех заработанных денег? В чём, вообще, смысл её жизни? Стать ещё богаче? А для чего?!

Таня встала ранним утром. Не умывшись, накинула халат и спустилась в гостиную. Сварила кофе в машине и присела на диван, вновь погрузившись в раздумья.

Не думалось. Мозги словно отяжелели, и кофе казался безвкусным. Она тупо смотрела в окно, наблюдая, как новый день потихоньку вытесняет ночь.

Щелчок открываемого замка входной двери прозвучал как выстрел. От его звука в голове у Тани будто хрустнуло, и непонятные токи завертели карусель в мозгах. Таня вздрогнула и поняла… Она попросту убивает свою жизнь. На весь этот хлам, что крутится вокруг неё, а она старается притянуть его побольше. А это просто хлам — дом, машина, фирма, связи в администрации. В нём нет жизни, только суета. И Сергей со своими проблемами — тоже суета. Вот Евгений живёт. Живёт для кого-то. А вот Таня… Для кого живёт? Не будет её, так никто и не вспомнит. Никто не прибежит к ней, не успокоит, не согреет обнимая. Отдавая тепло, любовь и ласку.

На глаза навернулись слезы.

— Татьяна Сергеевна, что с вами?!

Это Валерия пришла убирать дом и увидела хозяйку, рыдающую в гостиной. Горничная осторожно подошла к Тане, совершенно не понимая, что делать.

— Может быть, вам что-то принести?

— Да! — глотая слезы, вскрикнула Таня. — Большого теплого мужика, который меня полюбит!

— Да где же я его возьму?! — вырвалось у Валерии. — Ой!

Таня обречённо махнула ладонью.

— Вот и мне взять негде. Хоть бы какая-нибудь сволочь приласкала…

Получилось настолько растроганно и умоляюще, что горничная встала столбом. Спустя несколько секунд тихо произнесла:

— Я когда-то спросила мужа — а за что он меня любит? А он ответил, что любит не за что-то, а как… музыку.

Таня смахнула слезы.

— Салфетки принеси… философ. А где Майя? Сегодня вечером у меня будут гости.

— Майя Николаевна скоро подойдёт, — Валерия сходила на кухню, подала Тане стопку салфеток. — Евгений привёл сменщика — они разговаривают.

Таня шумно высморкалась.

— Какого сменщика?!

— Молодой парень. Евгений месяц его будет обучать. Говорит, парнишка смышлёный.

Таня сообразила, что сидит в гостиной растрёпанная и в одном халате. Да ещё с опухшим носом и глазами, красными от бессонницы.

Генерал читал отчёт, изредка поглядывая на Сергея.

— Серёж, ты зачем сунул свой нос туда, куда не следует? — неожиданно спросил, не отрываясь от чтения.

— Виноват, товарищ генерал. Бес попутал… Любопытство.

— Твой бес мне обошёлся боком, — генерал закрыл папку с отчётом, отодвинул на край стола. — Не буду скрывать, но есть мнение, что ты не справляешься с обязанностями и привлекаешь к себе внимание. Что скажешь?

— То, что внимание привлёк — признаю. А результаты работы отражены в отчёте.

Генерал криво усмехнулся.

— Ты знаешь, что творится у тебя в городе? Какое внимание к городу у руководства области, — уточнил он.

— Мэр не особо делится подробностями. В общих чертах, — Сергей решил не скрывать от начальника недостаток общения с администрацией города.

— Это я уже понял, — продолжал усмехаться генерал. — А вот мэр города почему-то знает подробности твоей работы. Плохо это, Серёжа. Почему ты не пришёл ко мне с делом о наезде? Почему рапорт не написал? А ведь целых два года прошло.

Подполковник понял свою ошибку. Нет, она не заключалась в том, что виновник был найден и ушел от суда, а в том, что в начале расследования можно было «схватить за яйца» главного фискала и его команду. А уж он бы стал «стучать» на мэра, как заяц на барабане. А ведь налоговик кому-то хорошо «занёс», и это кто-то явно служил в прокуратуре. И всё это было хорошим козырем для генерала — начальника Сергея. Прошло два года, и, как говорится, хороша ложка к обеду.

— Мне исполнить рапорт об увольнении? — Сергею было нечего сказать генералу.

Тот встал из-за стола и подошёл к окну. Долго смотрел на тающие во дворе сугробы.

— Исполни, но дату не ставь. Ты передал дело в прокуратуру — посмотрим на реакцию прокурора. Надеюсь, что он не знает об интересе к этому делу ФСО, — наконец, решил начальник.

— Так это всё-таки инициатива от ФСО?! — Сергей воскликнул с радостью. Правда, не понятой его начальником.

— Нет, Серёжа. Не радуйся. Когда ты проявил… любопытство, они тоже проявили «любопытство» в твою сторону. И за пару дней накопали много чего. Того, чего я не знал. Это моя инициатива.

Генерал вернулся к столу.

— Наверху, — он показал пальцем в потолок, — выжидают. А то, что ты не в курсе конкретики администрации города — очень плохо, как для тебя, так и для меня. Сам понимаешь, все эти аппаратные игры между группировками… добром не заканчиваются. Всегда чью-то голову приносят на плаху.