Страница 8 из 21
Я почувствовал, что запутываюсь в рассуждениях и начинаю искать подвохи в своих же мыслях. А это до добра не доведёт. Не тогда, когда через кусты кто-то ломится. Лес не прощает ошибок. Одно слабое-слабое Лезвие, чтобы заставить зверя прыгнуть и второе обычное рассекло горло зверю, не имеющему возможности увернуться.
Мириот напомнил:
– Зелья и добыча на нас.
Не оборачиваясь, кивнул и снова использовал Поиск. За спиной выругались:
– Проклятые змеи!
Я ухмыльнулся и, хотя перестал частить, за полторы тысячи вдохов успел ещё дважды использовать технику, прежде чем возникшая мысль заставила меня внимательно оглядеть идущих следом.
На всех висят запреты. Нет ни одного ватажника, полностью свободного от них. Время, проведённое с книгами, пошло впрок, да и духовной силы, похоже, изрядно прибавилось, – на самых слабых, уже не действующих контрактах я снова, как и с мёртвым Тигром, как с Тортусом, вижу, что символы Древних то и дело превращаются в обычные буквы.
Да и сами символы теперь обрели для меня смысл, стоило вчитаться в появляющиеся строки: Долг, Служба, Молчание, вот это, похоже, всё же Верность… Чего здесь только нет. Нет самого важного для меня – намёка, что кто-то из них мастер Указов, и может видеть то, что я собираюсь сделать. Как бы ни было приятно в полной мере показать свою силу, но привычки не изжить за один день, да и должно же быть что-то оставлено про запас, для Миражного?
Впрочем, нельзя сказать, что я так уж сильно колебался, ведь меня устроил такой короткий осмотр и уже через десяток вздохов я начал действовать. Большая печать, шагов восемь от меня до края. Задумка такой штуки появилась, ещё когда я собирался к Шершням, но мне не хватило знания символа: Шершни. А без него, только на привычном мне языке или с одним древним символом, расход сил был слишком велик. Не выходило применить его толком и в эти три дня бегства. Но вот сейчас, именно с этой проблемой… Моих знаний хватит.
Несколько коротких, резких штрихов и в Указе появляется два знака: Смерть и Змеи. Мне даже не нужно вглядываться. Как и в прошлые разы, появилось едва ощутимое чувство, будто от меня отделись несколько капель чего-то неуловимого, а с Указа рухнули вниз три его крошечные копии… И никто из ватажников даже не дёрнул глазом проследить их полёт или исподтишка оглядеть здоровенный красный круг надо мной.
Довольно усмехнувшись, я отвернулся, продолжая свой путь. Мальчишество и излишний риск, но без тренировки Указы так и будут оставаться слабыми и непонятными мне. А мне нужна их сила. Как бы я не подозревал Мириота в обмане, но в одном уверен – легко мне точно не будет, и чтобы добраться до стен Миражного и суметь отыскать то, что поможет сестре, понадобится каждая кроха сил. К тому же здесь и сейчас совсем не нужны мелкие, но опасные для Закалки змеи под ногами ватажников, вдобавок раздражённые Поиском. Попробуй прикрой Лейлу от такой опасности, здесь и чутьё сравнимое со способностью Диркола может сплоховать.
Так начался наш поход к стенам Миражного. Мастер Волков обещал три привала для медитации и восстановления энергии Неба, но я с усмешкой, понятной только мне, справился с дневным переходом всего с двумя привалами и ещё сохранил в средоточии четверть силы. Что бы ни случилось, но я сумею удивить кого угодно Ледяным Шипом. Впрочем, стоило мне самодовольно обернуться, ища взглядом Мириота, как наткнулся на осунувшееся лицо мамы, весь путь нёсшей Лейлу на руках, и зарёкся производить впечатление на ватажников своей развитой боевой медитацией.
Да и сам Волк даже не заметил этой демонстрации силы. Его занимало совсем другое. Стоило мне присесть в наспех поставленном лагере, как он бросил мне на колени кусок мелко исписанной бумаги. Я поднял взгляд:
– Что это?
– Ты же грамотный?
Хмыкнув, взял клочок в руки. Больше всего это походило на список ингредиентов, причём до боли знакомых. Шкуры, потроха и даже пара ядер зверей, что сегодня встали у меня на пути или прибежали на временами используемый Поиск. Похоже, с них взяли всё, что только можно, а значит у Волков с собой мешки путника. Больше поражает скорость, с которой они разделывали добычу. Или только собираются? Я оглядел суету временного лагеря, обнаружив искомое – подвешенные на ветку дерева усохшие туши. Выделил главное из прочитанного:
– Здесь цены и итог…
Мириот улыбнулся и удивил:
– Верно, твои честно заработанные деньги, как ватажника. За вычетом сбора отряда и налога городу.
Расхохотавшись, я протянул ладонь, собранную лодочкой:
– Плати!
– Ещё чего! – Волк не остался в долгу. – Давай выбросим ненужный шаг в наших отношениях. Зачем передавать эту яшму из рук в руки? Каждый вечер в нашем лагере у тебя огромный выбор услуг. У нас работает не только скупщик добычи, но и алхимик, торговец сотней ватажных мелочей, лавка техник и наставники по оружию и повадкам зверей. Выбирай, что хочешь… на все заработанные деньги.
– Техники? Что за невиданная щедрость?
– Леград, хватит думать словами матери, будто ты жертва, которая должна проторить нам путь и сгинуть. Ты ключ, редкое оружие, Небесный шанс, что нужно беречь. И пока что ты слишком слаб, чтобы пройти даже предгорья.
Я зря сегодня пёр через заросли, уничтожая всё зверьё, что попадалось на пути? Невольно вспомнил, как погибли теневики. Некоторые мгновенно, не успев ничего понять, другие отчаянно сопротивляясь и не веря в происходящее, как и их глава. Невольно представил, что сейчас делаю Шаг, оказываясь сбоку и чуть позади от Мириота, касаюсь его ладонью, и Шип третьего созвездия пробивает его насквозь, разрушая средоточие и тело, промораживая рану…
Черты Волка окаменели, застывая, а глаза сузились. Не знаю, что почувствовал он, но для меня его взгляд словно превратился в меч, пробивший грудь. Дыхание перехватило, даже сердце словно замерло на тот миг, что клинок находился во мне. Мгновение и всё прекратилось, а губы Мириота дрогнули в улыбке:
– Отлично. У тебя много секретов. Наши шансы растут, а путь придётся немного изменить.
Украдкой я вдохнул глубже обычного, проверяя грудь и свои ощущения. Огрызнулся:
– Даже на экзамене я сумел убеж… – замер, задумавшись, но какой смысл скрывать? И повторил усмешку собеседника, – сумел убить взрослого Скальника.
– Да? – Мириот равнодушно пожал плечами. – Не льсти себе. Будь он действительно взрослым, то вырезал бы всех, кто встал на его пути, включая ваших слабаков учителей. Скальника берут только оружейными техниками, едва пробивая шкуру. Вам попался переярок. Но ты, возможно, ещё сумеешь узнать это на своей шкуре.
Мириот бесшумно, не звякнув ни одной железкой из снаряжения, поднялся на ноги, напомнил:
– Если хочешь спасти сестру, то должен становиться сильней с каждым днём. Сегодня я решу за тебя. Держи.
На протянутой ладони Волка лежал фиал. Я с подозрением уточнил:
– Что это?
– Орденское Возвышение. Второе и последнее, что тебе можно принять.
Но я не спешил, перебирая воспоминания. Виликор, Дидо, наглец из Ста Мостов, сам Мириот.
– Мне это не нужно. Я выбираю урок с Молотом.
Волк помедлил, трёхцветные печати полыхнули и, хмыкнув, он убрал зелье и молча двинулся прочь. Я не заметил ни единого жеста, но из людской суеты вынырнул ватажник, причём мне знакомый. Тот самый, что уже гонял меня в среднем лагере, решая, стоит ли меня выпускать в лес.
Большая часть сильнейших Воинов Волков решила поверить своему мастеру и шла за мной следом. Интересно, когда мы встретились с этим ватажником, он знал, к чему всё придёт? Не об этом ли были его слова Риквилу? Не этого ли так не хотел сам Риквил?
Вартус остановился на расстоянии чуть дальше длины моего Молота и словно эхом продолжил мои мысли:
– Тебе я уже прошлый раз сказал всё, что думал. Но ты упрямый и это хорошо. Будем надеяться – этого хватит, чтобы ты выучился и выжил. Молот!
Я подтянул к себе оружие и вскочил. Думаю, обойдёмся без брони.